Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 13 из 44

– Ты в это веришь, моя дорогая? – переспросил жену граф Акусин.

– Oui, et pourquoi pas,[10] – пожала плечиками Елизавета Алексеевна, немного смутившись.

– Что касается меня, – продолжил свой рассказ граф Акусин, – то до прочтения трактата я полностью отрицал существование оного. Но…

– Сергей Александрович, голубчик, – взмолилась графиня Орлова-Денисова, бросив быстрый взгляд на князя Безбородского, сделавшегося уже совсем не похожим на самого себя, – прошу вас, не мучьте Никифора Андреевича.

– Да-да, конечно, я продолжу, – спохватился граф Акусин. – Так вот… Дьяк до мельчайших подробностей описал свой вояж с тайным обозом, сопровождаемым опричниками Ивана Грозного, в некое место на Волге. Согласно его рассказу, в этих подводах, груженных коваными сундуками, находилась библиотека самого царя, которую уже несколько столетий ищет не только наш дорогой князь, но и много других любителей древности.

– Откуда ему это было известно? – удивленно поднял брови граф Орлов-Денисов. – Да и кому потребовалось перевозить книги, да еще и тайно?

– Надвигалось смутное время, – пожал плечами граф Акусин, – многие из бояр плели заговоры против царя. Его время подходило к концу, и за спиной шла борьба за престол. Иван IV был уже не тем грозным владыкой, под взглядом которого склоняли головы даже самые непокорные, а дряхлым старцем, хотя надо отметить, что к моменту смерти ему было немногим больше пятидесяти. Болезни, потрясения, бесконечные войны, неумеренные страсти сделали свое дело.

– Но кому потребовалось бы уничтожать библиотеку? – спросила юная графиня. – Je ne comprends pas.[11]

– Многие считали царя демоном, а его библиотеку − бесовским писанием, – ответил Сергей Александрович. – Времена были темные, и все неудачи и невзгоды, потопы, войны и засухи приписывались действию злых сил, считались бесовскими проделками.

– Можно ли верить словам какого-то дьяка? – усомнился граф Лунин.

– Я и сам сомневался вначале. Но подробное описание плавания по Каме, Волге, строительства потайного прохода, да еще и с ловушками, подробнейший перечень и описание сундуков, а потом рассказ о казни рабочих, строивших подземелье, и сопровождавших их стрельцов утвердили меня в мысли, что это правда. Да и написанная на старославянском сопроводительная грамота, якобы выданная самим царем Иваном Грозным, служила тому подтверждением. Мне так показалось тогда, но потом…

– Что потом? – князь подался вперед и уставился на графа Акусина.

– Потом мне в руки попал тот документ, о котором я и хочу вам поведать.

Сергей Александрович замолчал, переводя дыхание. Неожиданно для себя он обнаружил, что волнуется, как гимназист на выпускном экзамене.

– Как вам известно, – неуверенно начал граф Акусин, – на Руси были два царя, которых называли «грозными»: это Иван III (его жена и привезла библиотеку из Византии в качестве приданого) и его внук – Иван IV. Но об Иване III со временем перестали говорить как о «грозном». Все досталось Ивану IV: и слава, и имя, и библиотека, к которой он не имеет никакого отношения.

– Как не имеет? – возмутилась Наталья Андреевна. – C’est trop[12], милостивый государь!

– Но Сергей Александрович прав, сударыня, – поддержал графа князь Безбородский, бросив на графиню неодобрительный взгляд из-за незнания ею подобных вещей, казавшихся ему элементарными. – Библиотека попала в Московское княжество вместе с Софьей Палеолог во времена Ивана III, его сын Василий повелел перевести все книги на русский язык. Что касается Ивана Грозного, то его можно только проклинать или благодарить – это как кому угодно – за его рвение, которое он проявил в сокрытии сего сокровища. От Смутного времени и до наших дней предпринималось немало попыток отыскать тайное хранилище, но все тщетно. Она как в воду канула…

– Что же было написано в том документе? – прервал его граф Лунин, желавший поскорее добраться до конца захватывающего рассказа.

– Это был полный отчет, написанный пономарем Кононом Осиповым и подписанный самим дьяком Макарьевым о событиях, кои произошли в 1682 году в последние дни октября. А точнее, о невероятном открытии, сделанном дьяком в московских катакомбах.

– Я что-то слышал об этом, – подтвердил слова графа Никифор Андреевич, глаза которого вновь вспыхнули азартом. – Мне даже известно, что по его многочисленным просьбам в подземельях Кремля не раз начинались поиски, но никому не удалось найти ни комнаты, ни сундуков, ни проходов. Я склоняюсь к мнению, что к старости дьяк стал слаб умом и сам не ведал, что говорит. Или же пономарь все выдумал, имея целью зачем-то попасть в подземелье.

– Так-то оно так, милый князь, но смею вас уверить, что, видимо, некоторые события имели место быть, – продолжил рассказ граф Акусин. – И пожелтевший свиток, написанный каллиграфическим почерком, тому свидетель.

– Что? – вскричал князь, буквально подскакивая в кресле.