Страница 55 из 111
- Ты должен научиться держать себя. Важно не только знать, важно уметь использовать в правильном русле. И потом, не возьми я тебя, ты бы скатился в такую тьму, что и мертвые встали бы из могил…
Крафвин замер, пораженный откровением учителя. Неужели, он был способен на такое злодейство? Собственные руки, которыми маг работал лучше, чем языком, показались страшными – бородавчатыми, покрытыми гнойниками с копошащимися в них опарышами. Он вскрикнул и тряхнул ими, но видение не исчезало.
- Запомни это. Запомни раз и навсегда.
Образ учителя растаял, на его месте стояла Марра. Но и она менялась, превращаясь из девицы в потрепанную временем женщину.
- Запомни…
Крафвин уже почти проснулся, когда, наконец, смог узнать в ней Хёрн…
- Ну, чего сбежались? Старика не видали, что ли? Он еще и не такое может! Вот, как откроет глаза, да вами и позавтракает! – раздался ее ворчливый голос над ухом. – Ну-ка! Брысь!
Крафвин открыл глаза. Он шагал по словно пораженной болезнью степью рука об руку с ненавистной когда-то колдуньей. Вернее, его вела будто на веревочке витиеватая магия Хёрн. Сильна была посвежевшая старуха, ох сильна! Крафвин ощутил в груди отголоски зависти из сна и снова подивился. Что с ним творилось? Его память запечатали при посвящении три самых сильных на то время магов – эльф, гном и его учитель-человек. И ничто и никто не должно было разрушить затворов.
Крафвин не сомневался, что причина всему – Хёрн. Может, она поделилась своими воспоминаниями, пока он впал в забытье? Зачем? Показать, какой он был неумеха, а она – умница? Так почему же посвятили его, а не ее? Впрочем, насколько маг знал, женщины не могли носить посоха. Они были к этому не способны по одной только своей природе. На что же она рассчитывала, таскаясь за его учителем? Крафвин снова взревновал, но тут же себя осадил. Он столько всего пережил, столько дорог прошел, что глупо было вязаться к старым обидам. Тем более – обидам едва избавившегося от прыщей юнца.
- А ты мастерица, Марра.
- А?
Она повернулась к нему. Напряжение сползало с ее лица, уступая место недоумению.
- Заставить мэтра идти во сне… Это даже другому мэтру не под силу.
Хёрн вздохнула, будто он сморозил несусветную глупость, и теперь ей придется объяснять ему очевидные вещи.
- Да сам ты идешь. Сам. Я к тебе и не прикасалась. Разве что отдохнуть помогла.
Она отвернулась, устремляясь взглядом к стайке ребятни, рыскавшей чуть поодаль. Они хватали всё, что могли найти – колючие сухие кусты, редкие ветки, пучки травы. Кто-то с победным кличем вздымал вверх камень, а потом так же опрометью несся с ним к Хёрн. Крафвин разглядывал их – оборванную голытьбу, уличных воробьев. И Хёрн рядом с ними выглядела вороной. Облезлой, старой, но заботливой. Каркала ворчливо, что-то клала в походную суму, что-то бросала позади, шепнув перед этим несколько крепких слов. Только мертвых такие камушки-обереги не остановят. Разве, чуть замедлят.
А он сам? Крафвин ничего не мог сделать. Сил и так оставалось немного, и стоило приберечь их до по-настоящему важного случая. Всё, что он мог сейчас - желать удачи Хёрн и призывать на нее благоволение Предвечных.
- Вспомнил, значит, имя мое… - не поворачивая головы, пробубнила она себе под нос. – А свое?
Крафвин мотнул головой.
- Не время, значит… Может, оно и к лучшему?
- Почему?
- Когда тебя припечатали, было сказано три пророчества. И одно из них касалось твоей памяти.
- А остальные?
- Остальные уже сбылись. Надо ли их ворошить?
Мэтр согласно кивнул.
- Раз ты считаешь, что нет…
- Так вот, - перебила Хёрн. – Когда ты вспомнишь всё, у людей не останется надежды. А пока, вишь, есть она…
Крафвин задумался, мысленно воскрешая во сне слова учителя. Тот был мастак пророчить, и во сне он напомнил ему про изначальное слово. Выходит, если мертвые все же встали из могил, значит, кто-то произнес живое слово во тьме. Эваноаль? Нет, он бы не стал нарушать Закон, он чтил его слишком рьяно. Тогда почему сейчас один из первых переродившихся в эльфов изначальных людей стоял во главе мертвой армии? Столько вопросов, а у мэтра вместо ответов - лишь головная боль и пустота.