Страница 56 из 111
Что ж, рядом был человек, пусть и не приятный, но знавший о некоторых вещах больше, чем Крафвин.
- Сколько мы идем?
- Почитай четверо суток, - ответила Хёрн. - Как ты прибился. На исходе второй седьмицы будем у железного обруча. И не мы одни. Много их – сирых, да ободранных, сползаются к гномам на поклон. А скоро станет еще больше…
- Матушка, - запищал тоненький девчачий голосок у нее за спиной.
Крафвин глянул мельком – чумазая костлявая девочка, совсем малышка, испуганно дергала Марру за подол.
- Матушка…
- Чего тебе? - в своей привычной манере огрызнулась Хёрн, но голос был мягким и добрым.
- А скоро стоянка?
- Скоро, - со вздохом ответила она. – Только пользы нам от этого… Лучше бы до ночи шли без остановок. Только теперь их разве поторопишь? Вишь, как обрадовались – мэтр проснулся! Мэтр с ними! Только и шепоту, что про тебя.
Она недовольно скривила губы. Крафвина позабавила эта завистливая гримаса и то, каким гнусавым тоном она передразнила чужие слова. Но усмешка тут же сползла с его лица. Люди надеялись на него, они чувствовали себя в безопасности и переставали сторожко смотреть по сторонам. А вот мертвые не расслаблялись – бежали по следам в развивающемся на степном ветру тряпье, размахивали вытянутыми прямыми руками. Или тем, что от них осталось. Они нагоняли, и остановиться и отдохнуть сейчас значило завтра попасть нежити на зуб. Но что мог сделать маг? Ни против мертвых, ни для живых?
Сила едва брезжила. Ее хватало только чтобы следить за теми, кто гнался за людьми, чуять, как стремительно они приближались. И понимать: огласи он сейчас, что не сможет никого защитить – ему не поверят.
- Привал! Тут стоим! – покрикивал седоусый всадник, разгоняя мельтешивших под копытами горожан плетью. – При-и-ивал!
Он так увлекся, что при развороте чуть не налетел на Хёрн, как раз в этот момент обернувшейся, чтобы кинуть очередной камень-оберег.
- Ить ты! Баба! Чего встала тут? – заорал седоусый, замахиваясь плеткой. – Не слышишь…
И осекся – Хёрн распрямилась, да так зыркнула на него, что и Крафвин не смог остаться равнодушным – поежился. И ведь ни ноты магии! Ребятня скучилась тут же. Они обрадовались, что можно передохнуть, и поспешили к своей «матушке». Один из них – самый высокий, единственный, на ком одежда не болталась мешком, кинулся заступаться за ведунью. Но тут же остановился, услышав ее голос.
- Чего тебе, Гнарт? Не угомонился еще? – сурово процедила она, хмуря брови.
- Вы? Вы?!...
- Выбрались, ага. Только не твоими стараниями. А вот мать твою поели.
Седоусый открыл было рот, но ничего не ответил, только затрясся весь, да припал грудью на шею пегой кобыле.
- Знаю, чем оправдаться хочешь. Звал ты ее с собой. Не пошла. Иди, говорит, сынок, тебе себя спасать надо, а я свое отжила. Авось, пересижу за печкой… Не пересидела, вот. Сама двери оперла, сама гостя дорогого привечала. Только он не хорош оказался и вместо поклона руки ей объел. Только руки…
Хёрн говорила – задумчиво, тихо. Будто и не корила вовсе, а седоусый сгибался всё ниже, дергался всем телом. Крафвин не сразу понял, что Гнарт рыдал, как потерявшая мужа на войне вдовица. Безутешно, надрывно, глухо рыча.
- Так что ты тут не лютуй! – голос ведуньи стал звонок, пронзителен. - Не позорь мать-то! И без того в крови весь!
Она брезгливо поморщилась и всплеснула на него руками, будто окатила брызгами. Гнарт, не переставая трястись, сполз с лошади. Встал на подкошенных ногах перед ведуньей, сжимая плетку. А потом бухнулся в ноги и заревел в голос, хватаясь за пыльный край заношенного подола.
- Руки только, только руки… - эхом произнесла Хёрн, будто заговор творила.
А сама подалась вперед, ухватила седую голову Гнарта обеими руками, притянула себе к животу. Крафвин отвернулся – она тоже плакала. Крупные бойкие слезины капали со щек. Так плачет мать, усадив за стол сыновнего товарища по оружию и спрятавшись за занавеской. Украдкой, с предчувствием грядущей боли. Маг тоже выдохнул, выталкивая засвербевшую в груди тоску. Она была ему чужда – эта человеческая печаль по ушедшим. Кто-кто, а мэтр знал, что они получали блаженный покой по ту сторону смерти. Когда-то получали.
А теперь? Крафвин впервые с момента посвящения задумался, что и у него была когда-то мать. Не из кистей же Предвечных он выпал! Где она теперь? Отдыхает от тягот жизни под Вечным Древом на грани миров? Или бродит голодной тенью по чужим дворам, трясет неупокоенными костями? А отец?
- Довольно уже, - снова заскрипел старушечий голос, выдернул мага из тоскливых мыслей. – Горе-то большое, только мертвым мы с тобой не поможем. Живых спасать надо. Вишь, сколь у меня теперь деток народилось?
Она кивнула в сторону сгрудившейся ребятни. Гнарт будто очнулся – оторвал голову, с заплаканным жалким лицом уставился на детей. Соображал он плохо – Крафвин видел, как натужно скрипели мысли в затуманенной горем и раскаянием голове.