Мертвые земли

Горные хребты тянулись один за другим, упирались в небо белыми шапками. Воздух был свеж, почти осязаем. Облака парили у самой земли, цепляли его за макушку с непослушными черными вихрами. Тогда он еще не был Крафвином, но сейчас настоящее имя ускользало, хоть и звучало где-то над головой. Он был молод, самонадеян и заносчив.

- Вечно ты всё путаешь, - насмешливо произнес звонкий женский голос. Вернее – девичий.

Его хозяйка висела над землей над самой головой Крафвина, дразнила его голой пяткой. Она была невысокая и худая с копной рыжих волос, перехваченных плетенной тесемкой на лбу.

- Сам хвастает, а дела не делает, - продолжала она его задорить. И если сейчас маг просто рассмеялся бы в ответ, то тогда его злило всё. И подковырки девчонки, у которой всё получалось с первого раза, и тычки учителя, и то, что живые слова никак не хотели ложиться на язык. Вместо щебета выходило карканье. Он напрягался, пытаясь вывести трель заклинания, но оно рассыпалось, едва попав на язык.

- Не все так одарены, как ты, Марра, - зло прошипел он в ответ.

Отвел глаза в сторону, будто не желал смотреть на насмешницу, а потом резко подпрыгнул, пытаясь достать ее за ногу и сдернуть на землю. Получись у него, он бы разразился злорадным хохотом, но вместо девичьей пятки в руке оказалась гнилая палка.

- Сам-то! Трухлявый пень!

Марра висела на прежнем месте, будто и не двигалась. И только теперь Крафвин заметил, что это было всего лишь видение. Настоящая же Марра стояла совсем рядом с ним. Призрачной подрагивающей тенью она хихикала сбоку.

- Да я… Я!

Крафвина раздувало от негодования. Он никак не мог набрать достаточно воздуха и ответить. А Марра знай себе похохатывала – и обманная, что висела над ним, и та, что не стесняясь показывала язык, сверкая озорными янтарными глазами. И тогда вдруг Крафвин перестал соображать. Самообладание не было его добродетелью, и он теперь слушал только гнев, рвавшийся наружу из глубины сознания. Обжигающий и яростный, неудержимый. И под его напором сами собой складывались слова. Живые, которые на его губах наполнялись ядом.

Крафвин уже открыл рот, чтобы вывалить на голову насмешницы мудреное проклятье, но тут сзади его вытянули промеж лопаток увесистой палкой. Вернее, посохом.

- Дурья башка! – добавил учитель к тычку.

Крафвин осел на землю, по которой стекало так и не произнесенное заклинание. Теперь он и сам видел, насколько оно вышло мерзкое. Настолько, что даже земля не хотела вбирать его силу и выталкивала в небо. Наконец, проклятье взмыло вверх, с шипением ткнулось в облако и растворилось.

Крафвин растерянно смотрел то в небо, то на учителя – седовласого, но крепкого старика. Его веки всегда были прикрыты, и оставалось дивиться, как он умудрялся видеть мир вокруг. Зато силы у учителя было, хоть отбавляй! Одного его вздоха хватало, чтобы шайка отчаянных злодеев кидалась к нему в ноги с мольбой о прощении. И учитель прощал. Хотя Крафвин предпочел бы стереть негодяев с лица земли. Ведь даже он – неотесанный самоучка, видел, что разбойники примутся за старое, едва странный старикан скроется из виду.

- Запомни, - шамкая беззубым ртом, продолжил учитель, когда убедился, что Крафвин способен слышать. – Никогда нельзя пользоваться изначальным словом для проклятья. Так велит Закон. Ты можешь наслать недород, если увидишь, что это исправит путь заблудившегося, но никогда не нельзя браться для этого за живое слово. Марра.

- Да, учитель.

Только сейчас Крафвин вспомнил, что девица всё это время была тут. Стало быть, и его позор видела. Он скрипнул зубами, отмечая про себя, чего это она не разразилась ехидным смехом на этот раз? Ага! Испугалась, видать! Урок учителя тут же выскочил у него из головы, только спина продолжала ныть от удара.

- Деточка, ты усвоила урок?

- Конечно, учитель. Живое слово, сказанное от тьмы, становится мертвым.

Она тряхнула головой, и тут же стала видима. Наклонилась, доставая из тяжелой, свисающей до земли дорожной сумы хлеб, вяленное мясо и бутылку вина. Потом подошла к учителю, и протянула нехитрую снедь.

- Вам пора принять пищу. Вы так устали от перехода, да еще и от нас…

На этот раз Марра смерила Крафвина уничижающим взглядом. Конечно же! Вся ее учеба обходилась словами, а то и вовсе одним жестом. А ему-то доставалось, и не раз! То посохом, то кулаком, а иногда и тем, что попадало под руку. Разве Крафвин был виноват в том, что его боги одарили меньше, чем эту девчонку? И вообще – зачем тогда его взяли учить, если он был так нескладен?

- Ты владеешь словом, хоть пока и не обрел полной силы, - снова монотонно затянул учитель. Мысли ученика не остались для него в тайне. - Иначе ты не смог бы сейчас воззвать к Предвечным. Плохо лишь, что ты способен владеть силой только в гневе… Но мы это поправим.

Марра кивнула, и в мозгу у Крафвина шевельнулась неприятная догадка. Не учитель ли попросил ее нарочно дразнить его и доводить до белого каления?