Кудесница для князя

Она отправилась наверх по невидимой другим тропе, освещая путь факелом. Каждый шаг по крутому скользкому склону давался тяжелее предыдущего и казалось, что силы оставят полностью ещё до того, как сумеешь пройти хотя бы половину пути. Грязь расползалась под ногами, пару раз Таскув падала на колени и пачкала руки. В голове гудело, будто бы тяжёлым камнем обрушивалась на неё злая воля великана Торева. Скоро Таскув вышла из леса, где от ветра и непогоды укрылись её спутники, на голый бок горы. Сумасшедший ветер едва не сдёрнул одежду, зазвенели оловянные фигурки на парке. С головы слетел капюшон, перехватило дыхание, и заслезились глаза. Захотелось повернуть назад, под надёжное укрытие тайги, где среди густо растущих елей и лиственниц едва протиснется даже самый лёгкий ветерок.

Но Таскув перевела дух и пошла дальше, крепко держась за ремень бубна, словно за единственную опору.

Несколько раз она садилась отдыхать, укрываясь с подветренной стороны холма, берегла огонь, чтобы его, не дай Най-эква, не задуло. Вставать на ноги с каждым разом становилось всё тяжелей, лёгкие сжимались в тугой горячий комок. Но она шла, стараясь не думать, сколько ещё саженей впереди.

Поднялась на вершину Таскув только к середине ночи. Уже зашлось слабым свечением небо на востоке, одна за другой начали гаснуть звезды среди облаков. Перед глазами словно вырастали каменные идолы. Каждый не меньше десяти саженей в высоту, а самый большой – и все двадцать. И как будто бы не было тяжёлого пути сюда – из самой земли здесь сочилась сила, омывала невидимыми потоками каждый камень.

Таскув пошла к столбам, чувствуя себя несчастной пылинкой, самой маленькой веточкой мха по сравнению с ними. Она отыскала старое кострище, почти совсем размытое дождями, уложила на него собранные по дороге ветки и от факела разожгла огонь.

Затем расстелила на земле войлок и села у костра, медленно обводя взглядом огромные ребристые изваяния вокруг. Вот одно, стоящее чуть в стороне – это Торев-медведь. А остальные, рядком расположившиеся за ним – его братья. Если пройти чуть дальше, можно увидеть вдалеке плоскую гору Койп, где упал его бубен.

Таскув дышала медленно, глубоко и ждала. Скоро будто бы упругие змеи обвили тело. Всё туже сжимались их кольца, проникали сквозь кожу в самое нутро. А она становилась больше, росла, ширилась, и скоро сравнялась с истуканами. Взглянула вокруг с их высоты, и огромные лёгкие заполнились свежим, пьянящим воздухом. Она понеслась вперёд над бескрайней тайгой, над обширными равнинами, поросшими белым мхом. Увидела земли, которые раньше принадлежали её племени, небрежно брошенные ленты рек и зубцы старых гор. И обхватывала её со всех сторон мудрая тишина.

– Не торопись стать женой Унху, – словно эхо, прозвучал чей-то голос. И Таскув узнала – это Ланки-эква – хоть никогда с ней не встречалась.

– Но почему? Ведь я люблю его.

– Тогда ты не сможешь сделать большое дело. Унху спеленает тебя, не даст развернуться силе, что живёт в тебе. А её нельзя сдерживать.

– Я сама откажусь от неё, если будет нужно.

– И будешь жалеть…

Таскув упала в свое тело, и оно будто разбилось на сотни осколков, но всё же собралось воедино с большим трудом. Она открыла глаза. Совсем рассвело. Солнце расплескалось по лесам и горам, одаривая наконец по-настоящему весенним теплом. Камни разогрелись, а костёр давно потух, сожрав все до единой ветки.

Наверное, в становище её уже схватились. Таскув встала, бодрая, словно крепко проспала всю ночь, и отправилась вниз по холму. Обратный путь показался гораздо короче. Ещё не минул полдень, когда склон закончился, а чуть погодя среди тёмных еловых стволов завиднелся и лагерь. Издалека Таскув обострившимся чутьём почувствовала, что там что-то случилось. Она прибавила шагу, и первыми увидела Отомаша с Елданом, которые крепко о чём-то спорили. Вогулу не хватало чужеземных слов, чтобы высказать воеводе всё, что о нём думает. А тот и вовсе его языка не знал, а потому не всегда понимал, что ему говорят. Оттого оба злились ещё сильнее.

– Лучше не подходи к ним сейчас, – Смилан перехватил Таскув, когда та уже собралась вмешаться.

– Да что случилось? – она вопросительно посмотрела на воина, а потом огляделась вокруг, стараясь понять.

Внутри похолодело, когда среди муромчан она увидела мрачного и крепко побитого Унху, а рядом с ним – напуганную донельзя Эви.

– Их поймали сегодня под утро недалеко от лагеря, – пояснил Смилан. – Все ждут, что ты нам расскажешь, откуда они тут взялись.