Пустоцвет

Обреченно, смущенно, пораженчески прикрываю веки – и жду.

Застывает и Он.

Тихие, жуткие, молчаливые мгновения робких вдохов, выдохов, обжигая дыханием мои уста… однако почему-то на большее не решается. Враз открываю очи – и устремляю испуганный, сконфуженный взгляд.

Улыбается. Не отстраняется – дразнит.

Ждет.

Но чего ждет?

И вдруг… пиканье. Пронзительное, жуткое, предательское… словно прутьями пробивая все мое сознание и доводя до еще большей дрожи, ужаса; едва ли не срывая, толкая на крик, визг… отчаяние, слезы.

Состроил гримасу, изображая печаль:

- Не успел.

Нервически сглотнула я слюну. Чувствую, как залилась краской позора. Щеки горят.

Стыдно, жутко… и сквозь землю впору провалиться.

- Или не хотел, - тихо, сухо, мертвым голосом.

- Не целую чужих невест…

Обмерла я, словно распятая. Уязвленная сказанным. Всколыхнувшимся в памяти.

Опустила взгляд. Зажмурилась, сгорая в бесчестии.

- А бесхозных? – едва различимо, боясь даже, что услышит.

Но подхватил:

- Тем более… приклеятся еще...

Зажгла обида в горле. Казалось, точно сейчас разревусь.

Резко отвернулась, из последних сил сдерживаясь, уходя от расстрельного прозрения.

- То ли... - внезапно продолжил, отчего невольно, заметно я вздрогнула. Но не поддаюсь – не оборачиваюсь. Режет дальше: - …если бы без платья.

Невольно, нервически рассмеялась я, давясь тихой истерикой, поперхнулась слюной, слезами.

Мигом стереть слабость и обернуться, кривляясь в улыбке:

- Профукал свой час. И нечего теперь свой рот разевать.

Улыбнулся, добро так, виновато.

Но попытался не подать виду, ни что заметил все, ни что облажался - гримасничая, поджал губы:

- Ниче, я еще покараулю… И следующий раз буду умнее.

Кисло усмехаюсь:

- А нас, что… много таких по городу бегает?

Пристыжено рассмеялся. Взгляд на мгновение спрятал, а затем вдруг смело глаза в глаза:

- А зачем мне новая?

Обмерла я, вновь пришпиленная его странной игрой: и хочется, и колется… Замотала тотчас головой, прогоняя глупые, дурные, столпившиеся в непонимании и несуразице, мысли. Рассмеялась.

- Так, - шумный вздох и скривилась в язвительной ухмылке, снова наскребя силы на дерзость и гордость. – Что дальше-то?

Улыбнулся, видимо, обрадовавшись тому, что неловкость все же разрешилась:

- Что-что? – игривая ухмылка. Нырнул вдруг в карман и достал оттуда связку ключей. Протянул мне. – Вот, держи. Машина, помнишь, где стоит?

- Ну... – киваю в растерянности. Но все еще не поддаюсь – таращусь на него.

- Бери и иди, садись в нее. Жди меня -  скоро буду. Потом назад и отвезу. А сейчас меня ждут дела: одна встреча. И, увы, лишних ушей… она не терпит. Так что... прости, - паясничая, цыкнул, - но пока по раздельности. Или что? – обмер, реагируя на мой все еще ступор, удивление. – Или тебя провести?

Качаю отрицательно головой. Молчу. Не верю услышанному. Решаюсь на шпильку:

- А не боишься, что угоню?

Рассмеялся в момент.

- Ты? Не боюсь. Да и куда тебе? – ухмыльнулся злокозненно. – Хмельная моя Невеста.

Скорчила шутливую, обиженную рожицу, а затем вмиг залилась и я коварством:

- А кто узнает? Я буду излишне осторожной…

Захохотал; прищурил лукаво один глаз:

- Так я же – добропорядочный: обязан буду сообщить.

- Настучать, - открыто потешаясь (причем уже действительно искренне наливаясь приподнятым, веселым настроением), язвлю.

Вдруг приблизился – и снова до неприличия близко. Глаза в глаза. И вновь чувствую его тепло, дыхание на своих губах. И вновь сгораю от странной жажды, желания… влечения.

- Предупредить, - ядовито парирует.

- Сдать, - рублю, не отступая.

- Выполнить свой долг.

- Слить.

- Спасти… тысячи невинных жертв.

Заржала тотчас, не выдержав:

- Прямо… тысячи?

- О, да… - нежным бархатом обволакивая слух, прошептал "Инкуб". – Вы, коварные, роковые женщины… и не на такое еще способны.