Страница 127 из 139
За это время Таня узнала его с новой и немного неожиданной стороны. Выяснилось, что этот фатоватый красавец-гусар в домашней обстановке более всего склонен сутками валяться на диване с каким угодно журнальчиком и смотреть по телевизору все подряд, особенно футбол. Хотя он давно жил холостяком, никаких хозяйственных навыков Таня за ним не заметила, разве что брюки погладить. Более того, выяснилось, что у Сережки хронический гастрит на грани перехода в язву, вызванный нерегулярным столовским питанием, и что ему требуется особая диета. У Тани эти нюансы ее нового друга никаких неприятных эмоций не вызывали. Напротив, она даже стосковалась по роли заботливой супруги, которую ей после Ваньки играть не доводилось - рукастый Никита все делал сам.
Помимо непрошибаемого добродушия у Сережки имелась еще одна положительная черта, опять-таки неожиданная для Тани. Он умел молчать. Да, Иван, бывало, тоже замолкал и молчал неделями, но его молчаниебыло туго-туго заряжено разными отрицательными эмоциями - обидой, раздраженностью, недовольством, скукой. Молчание Ивана означало протест. Молчание Белозерова, легкое, безмятежное, означало просто молчание, отсутствие весомого повода для сотрясения воздуха. Тане полюбилось сидеть с ним вечерами в одной комнате, заниматься чтением, шитьем или еще чем-то под тихий шумок телевизора - и молчать.
Предложение руки и сердца от него поступило на третий день совместного проживания. Таня восприняла его спокойно.
- Сережка, милый, - сказала она. - Мне кажется, ты вбил себе в голову, что "как порядочный человек обязан" и все прочее. Только я не кисейная барышня, и мне - не надо от тебя такой жертвы. Живем - и живем. Надоест - разбежимся в разные стороны. К тому же ты не годишься в мужья, да и я вряд ли гожусь в жены.
То ли ей показалось, то ли Белозеров действительно вздохнул с облегчением.
Потом у него началась работа в новом фильме, он стал приходить поздно или вовсе оставался ночевать на Пушкинской, всякий раз ставя ее об этом в известность. Потом стал появляться через день, потом через два. Доброхотка Ира, которая повадилась захаживать к Тане то вместе с Анечкой и Любочкой, а то и одна, благо жила всего в двух остановках, не преминула поведать ей, что Белозерова видели целующимся с какой-то статисточкой в укромном уголке студийного коридора. Таня только пожала плечами. Лишь бы дурную болезнь не подцепил, а так - не все ли равно?
В начале августа явилась суровая комендантша и вручила Тане то, чего она давно уже ждала, - предписание в месячный срок освободить служебную жилплощадь. Расписываясь в получении, Таня невольно поймала себя на мысли: вот если бы была не комендантша, а комендант, нестарый к тому же...
За ужином она рассказала об этом Белозерову - может, поспрошает, нет ли у кого свободной комнатки на примете. Реакция его была неожиданной для Тани.
- Нет проблем, - улыбаясь, сказал он. - Так уж вышло, что моя родная и любимая тетушка работает управдомом в старом квартале, где валом нежилого фонда и всяких там служебных площадей. Сейчас я позвоню ей, а послезавтра сходим, потолкуем. Завтра не могу - весь день у станка.
Тетушка Белозерова, полная, несколько надменная дама, долго изучала Танин паспорт, трудовую книжку, которую она месяц назад забрала из института и по совету Белозерова захватила с собой. (На студии трудовая не требовалась - ее заменяла актерская карточка). Потом попросила Таню на минуточку выйти в коридор и о чем-то беседовала с племянником за закрытыми дверьми с табличкой "ЖЭК-17. НАЧАЛЬНИК". Таня посидела немного потом встала, изучила план эвакуации здания при пожаре, инструкцию по начислению пеней за неуплату... Наконец дверь в кабинет тетушки приоткрылась.
- Заходи, - сказал Белозеров. Голос его звучал весело, но несколько напряженно.
- Присаживайтесь, Татьяна... - Управдом заглянула в Танин паспорт. Татьяна Валентиновна. Мы тут посовещались и решили попробовать один вариант. Скажите, образование у вас какое?
- Среднее экономическое, - мгновенно ответила Таня. - Там написано. - Она показала на трудовую книжку.
- Да-да, я помню... Видите ли, хозяйство у меня большое, по штатному расписанию я могу иметь двух бухгалтеров, а работает только один...
- Но я... - начала Таня.
- Погодите, дослушайте до конца. Екатерина Аркадьевна - это наш бухгалтер - вполне справляется с работой и одна, но часто вынуждена работать сверхурочно, с перегрузкой, а я не имею возможности поощрить ее материально. Если, допустим, мы оформим вас на работу вторым бухгалтером, я смогу на законном основании бесплатно выделить вам комнату со служебной пропиской, а за это попрошу вас два раза в месяц приходить ко мне и расписываться в ведомости на получение зарплаты. Вас такой вариант устроил бы?
- Конечно, - с ходу ответила Таня. - Только комнату надо бы посмотреть.
- Хорошая комната, хорошая, - заверила ее управдом. - В трехкомнатной квартире. Седьмой этаж, правда, последний, но лестница с лифтом, а над вами сухой теплый чердак... Значит, если согласны, прошу завтра с утра ко мне, с дипломом и трудовой. Заявление я вам продиктую.
- Все же мне бы хоть одним глазком глянуть...
- Да пожалуйста. - Управдом залезла в ящик стола, пошурщада там, извлекла медный французский ключик с картонной бирочкой "42"" протянула Тане. -- Дом двадцать два, это как выйдете отсюда, третий налево по той стороне. Во двор зайдете, вторая парадная слева. Садитесь в лифт до шестого этажа, последнего, а потом еще на полэтажа подниметесь. Квартира сорок два. Она одна на площадке, не ошибетесь. Это ключ от комнаты, а квартиру вам откроют и комнату покажут.
- А вдруг нет никого? - спросил Белозеров.
- Там всегда кто-то есть, - ответила тетушка. - Это служебная квартира, там живут дворник и истопник с супругами.
Таня вздрогнула. Управдом, заметив это, улыбнулась.
- Да вы не бойтесь. Это люди особенные, молодые, и интересные. Вам там понравится... Только, прошу вас, наша договоренность остается строго между нами. Для всех вы с завтрашнего дня - бухгалтер ЖЭК-17 Ленинского района. Понятно?
- Понятно, - вздохнула Таня.