Страница 8 из 122
Гражданский тип и майор Воронов с предписанием появились в лагере к вечеру. Румяного штабного толстячка Мухин видел несколько раз в Белоцарске на офицерских собраниях, но близко общаться не приходилось. Поэтому после обмена приветствиями капитан молча принял пакет и молча прочёл.
А затем неприязненно уставился на спутника майора. Антипатия нахлынула разом, сильной волной. И было отчего - приказ командования гласил, что некий господин А. Е. Ханаев имеет неограниченные полномочия приказывать ему, командиру заставы! Глядя в упор на " шпака, ничтожную штафирку, который припёрся сюда мешать мне, опытному офицеру!" – примерно так звучал бы гнев, возьми Дмитрий Сергеевич труд высказать его пришлецу, - он потребовал:
- Представьтесь!
- Что вы себе позволяете, капитан! – попытался прикрикнуть майор, который неприкрыто лебезил и заискивал перед этим штатским.
А.Е. Ханаев молча предъявил именной жетон сотрудника Особой Экспедиции Третьей Канцелярии Его Императорского Величества.
- Тут граница, - адресовал капитан ответ штабному пришлецу, продолжая выказывать бессловесное пренебрежение штатскому типу.
Для этого Мухин демонстративно медленно обвёл особиста Ханаева взглядом, накручивая себя: "Пижон! Вырядился! Одно слово – штафирка!" И то, как иначе аттестовать голубоглазого, пухлогубого молодого человечка, щуплого юнца, который стоит напротив, одетый вычурно, мало что неподходяще для тайги и высокогорья, так ещё и с претензией?
И в самом деле, одежда господина Ханаева кричала о фатовстве или о легкомысленном следовании моде. Лёгкая куртка до середины бёдер с большим отложным воротником и косыми карманами дополнялась пышным галстуком. Нет, скорее, шейным платком в крупную красно-коричневую клетку, этакой шотландкой. Серые брюки прятались в замшевые сапоги жёлто-коричневого цвета, чьи внутренние складки лоснились неопрятной чернотой. Для высокогорья годилась разве что темно-синяя кепка с наушниками, которые двумя пуговицами застегивались на макушке, очень похожая на польскую конфедератку давних времён, где-то, начала двадцатого века.
Неприязнь капитана худенький паренёк встретил как должное и перетерпел, устоял под обыскивающим взглядом, глаза не отвёл, не опустил. Мухин отметил про себя похвальное поведение полевого агента Ханаева, но не смягчился, пиетета перед особистом проявлять не стал, нарочито обратился по имени:
- Антон, значит, - и усугубил ситуацию, провоцируя конфликт. - Ну, и что, сударь, вы здесь намерены делать? В таком-то наряде?
Тот не вспылил, как ожидалось, лишь улыбнулся, словно предвидел попытку указать место. Улыбка и жесты сказали о миролюбии агента лучше слов, выпад же и замечание капитана не вызвали никакого всплеска эмоций. Пропали втуне, словно камень, брошенный в ряску.
Дмитрий Сергеевич ошибся в оценке Антона Ханаева, хотя откуда простой офицер мог знать об уровне психологической подготовки служащих Особой Экспедиции? Знал бы он, какую подготовку имеет особист, так вовсе не затевал "проверку нервов". Ещё стажёрами те слышат от наставников, что с привлеченными службами конфликты неизбежны. Но если верно выбрать тон, не топтать чужое самолюбие - есть шанс уйти от скандала, который попусту забирает время.
Антон же сразу, ещё на подходе оценил внешность начальника погранзаставы, начиная с выражения лица, осанки, жестикуляции и кончая шириной плеч, которые распирали полевую форму. Учёл и резкий ответ капитана Мухина штабному майору, и требование документально удостоверить личность. Вывод получился тревожаший: "Суров, самолюбив и агрессивен. Привык самостоятельно принимать решения. Меня считает мальчишкой".
Понять отрицательное отношение боевого офицера к себе Антон смог без труда, да и любой человек отследил бы несложную логическую цепочку – какому командиру понравится войти в подчинёние к франтоватому хлыщу? Но полевой агент Ханаев прибыл с заданием задержать ходока, а не "бодаться" с упрямцем Мухиным, доказывая свою значимость.
Важна конечная цель миссии, а чтобы достичь её, надо умело строить рабочие отношения с любым гражданином России. Благо, тактических приёмов в загашнике особиста – предостаточно. Поэтому хитрый Антон Ханаев мысленно сказал себе: "Мухин выстроил оборонительную стену? Обойдём!" И полевой агент избрал вариант подчёркнутой уважительности, а для начала признал собственную оплошность:
- Когда собираться-то? Я прямо из канцелярии сюда бросился.
Капитан ждал иного поведения, общепринятого среди неумных проверяльщиков и контролёров. Те мгновенно переходили к угрозам, обещали пожаловаться начальству. Агент-особист показался мягким и уступчивым, отчего Дмитрий Сергеевич бульдозерный напор утратил. Да и как откажешь человеку, имеющему немалые полномочия, но деликатному, когда тот не приказывает, а просит:
- Если у вас нет срочных дел, то будьте любезны, расскажите, что произошло?
- Здесь, на точке, засада на контрабандистов. Караван из пяти вьючных, который вели русский, как оказалось, ходок, и два урянхайца или монгола, был остановлен для досмотра. При обнаружении странного предмета бойцы утратили бдительность, чем ходок и воспользовался. Пользуясь приёмами рукопашного боя, он обездвижил досмотровую группу, вскочил на коня и укрылся в пещере, несмотря на выстрел, который успел сделать боец охранения. Его спутники скрылись в тайге…