Записки старого книжника

Глава 7

В Библиотеке Академии наук СССР. Вавилов.Крачковский. Художник Верейский. Итоги жизни.К молодому поколению

Н екоторое время спустя, слегка оправившись после болезни, я зашел в Библиотеку Академии наук СССР, чтобы поблагодарить директора библиотеки Иннокентия Ивановича Яковкина за любезность, заключавшуюся в следующем. Я хлопотал об установлении стажа для получе­ния пенсии по старости и обратился к М. Л. Ло­зинскому с просьбой удостоверить, что мы с ним с 1917 по 1919 год работали в Центральном ко­митете государственных библиотек, где он был председателем закупочной комиссии, а я — по­стоянным консультантом. Через несколько дней я получил два удостоверения: одно от М. Л. Л о­зинского, а другое от И. И. Яковкина, к которо­му Лозинский обратился по телефону с просьбой уточнить даты моего поступления в комитет и ухода. Яковкин, также работавший в комитете, без моей на то просьбы написал на бланке биб­лиотеки удостоверение, аналогичное справке Ло­зинского. Меня это растрогало, и я использовал первую же возможность лично поблагодарить Яковкина. Иннокентий Иванович принял меня очень любезно и между прочим спросил, что я делаю. Я сказал, что из Книжной лавки писа­телей ушел и пока ничем не занят. Он ответил:— Вы библиотеке очень нужны, но вот нет штатной должности, не сможем дать вам продо­вольственной карточки.Я заявил, что имею карточку пенсионера, а поступить на работу на целый день не решаюсь, потому что еще очень слаб.— Ну что ж, давайте договоримся иначе,— решил он и предложил, чтобы я работал по два часа в день. Так мы и договорились.Библиотека Академии наук не столь популярна, как Библиотека им. М. Е. Салтыкова-Щедрина или Библиотека им. В. И. Ленина, но в качестве библиотеки-музея имеет огромное значение. Это первая библиотека в России, основанная Петром I.За десять лет мне посчастливилось познако­миться со всеми сокровищами Библиотеки Ака­демии наук. В ней сохранилось, в частности, не­мало книг с пометками Петра I из собственной его библиотеки. Есть книги из библиотеки и сына П етра— царевича Алексея Петровича.Первая моя работа бы ла— просмотреть заку­пленную библиотеку знатока древнерусской жи­вописи М. И. Успенского.Эта закупка была неудачной, так как Успенс­кий в течение двадцати лет распродавал по ча­стям свои книги, а Библиотека Академии наук приобрела то, чего не покупали книготорговцы: главным образом книги религиозного содержа­ния. Рукописный отдел библиотеки Успенского был, однако, неплохим, потому что рукописи он в розницу не продавал. Результатом моего про­смотра было то, что половина книг была воз­вращена владельцам.

Следующей моей задачей было пересмотреть весь магазин No 1 запасного фонда, чтобы от­метить для библиотеки наиболее редкие книги. С этой целью я на особо редких книгах делал условные пометки: единица означала, что книгу без разрешения дирекции нельзя выдавать ни­кому; двойка— что книгу можно выдать, но лишь после проверки в каталоге; книги без поме­ток можно выдавать спокойно.Кроме того, при входе в магазин No 1 была большая груда книг, которую Яковкину очень хотелось разобрать. Я постепенно, в свободное от более спешных работ время, разбирал эту груду. В ней были книги преимущественно большогоформата. Между прочим, там оказалось несколько экземпляров сочинения Солнцева «Древности Рос­сийского государства», в шести томах, книга А. Орешникова «Босфор Киммерийский в эпоху Спартокидов по надписям и царским монетам», вышедшая в 1884 году и в продажу не поступав­шая, «Русские достопамятности» А. Мартынова и «Успенский собор в Москве» И. Снегирева, напе­чатанная в небольшом количестве экземпляров, а также очень много других ценнейших книг. Между ними оказалась и редчайшая книга «Мате­риалы к характеристике нашего хозяйственного развития», где помещена статья К. Тулина (один из псевдонимов В. И. Ленина) «Экономическое содержание народничества и критика его в книге г. Струве». Книга в свое время (в 1896 году) была сожжена, и случайно сохранившиеся экземпляры очень высоко ценились.

Я работал два часа в день и, кроме того, по заданию президента Академии наук С. И. Ва­вилова два дня в неделю обходил всех книжников города в поисках особо редких книг. Сергей Иванович хотел, чтобы ничто на рынке не про­ходило мимо нашей библиотеки. С этой же це­лью он требовал от «Академкниги», чтобы ка­талоги антикварных книг в первую очередь при­сылались в библиотеку и направлялись частным лицам только после отбора нужных для нее изданий. Правда, это не всегда исполнялось.Мне иногда удавалось находить вещи редчай­шие. Так, я нашел переплетенный том, содер­жащий подлинные документы дела Евдокии Ло­пухиной, дела царевича Алексея Петровича и «листовки Полтавской баталии», в которых указывается, сколько взято пленных, пушек и прочих трофеев. Дело Алексея Петровича встречалось и раньше, а дело об измене Петру Великому жены его Евдокии Лопухиной было известно лишь в общих чертах, в частности его использовал в одном из своих исторических ро­манов К. Валишевский. В нем, между прочим, были воспроизведены письма Евдокии Лопухи­ной к ее любовнику Глебову, в которых она писала: «Милый, ненаглядный, несмотря ни на что, приходи, я жду тебя» и т. д. Дело о Лопухи­ной и афиши о победах под Полтавой я видел в первый раз в своей жизни.Оценка библиотек и отдельных книг, предла­гаемых Библиотеке Академии наук, тоже лежала на моей обязанности, главным же образом мне было поручено оценивать фонды самой библио­теки. Яковкин находил, что для оценки фондов Библиотеки Академии наук жизни одного челове­ка не хватит, для этого надо организовать целый институт. Устроили совещание. Я, между про­чим, сказал, что математика на что уже точная наука и то имеет теорию вероятностей и прибли­женные вычисления. Следовательно, оценка библиотечных книг также может быть в какой-то мере приблизительной. Тогда Яковкин сказал:— Цените так, как если бы вам в лавку прине­сли их для продажи.Сначала я оценивал справочный отдел. Выда­ющиеся издания я оценивал каждое отдельно, потом подбирал для каждой полки 5 книг по 100 рублей, 10 книг по 50 рублей, 25 книг по 10 рублей, остальные— по 5 рублей и подсчиты­вал стоимость каждой полки. С одной стороны, это весьма сокращало время, с другой— в итоге получалась почти точная оценка. Многие спра­вочники приходилось оценивать особо, например десятитомный справочник Чемерзина «Ориги­нальные издания французских книг». Издание это в Ленинграде не было известно ни одному биб­лиофилу; выпущено оно в 1925— 1935 годах в Париже, имеет многочисленные снимки с ти­тульных листов. Издание, правда, описывает только французские книги, но в этой области совершенно затмевает Брюне, Грессе и другие справочники.После того я принялся оценивать подсобную библиотеку Рукописного отдела и влившуюся в нее библиотеку Н. К. Никольского, в которой было много редких и ценнейших книг вроде«Полного собрания русских летописей», «Патро­логии» Ж ака-Поля Миня в 220 томах, в полном виде встречающейся чрезвычайно редко.

Затем я оценивал особый фонд, содержавший более чем 1500 инкунабул из Готской библио­теки, между которыми нашлись редчайшие. Самое древнее издание— это Псалтирь 1459 года на пергаменте. Самое интересное— географи­ческий атлас Птолемея, в котором все карты имели прекрасно сохранившуюся раскраску. Было также шесть томов венецианского издания Аристотеля.Из более поздних изданий тоже были уникаль­ные вещи, например труды американского Уче­ного общества за подписью секретаря общества и Вашингтона, «Горе от ума» Грибоедова, без указания года и места напечатания: этого изда­ния известны только два экземпляра. Но несом­ненно, что оно выпущено значительно раньше первого, известного, издания 1833 года. Книга эта напечатана была, видно, на примитивном печатном станке, бумага— простая, сложенная вчетверо.Есть и такое издание, как воспроизведение номера газеты коммунаров с запекшейся кровью М арата. Репродукции были напечатаны в коли­честве 50 экземпляров Анатолем Франсом, в биб­лиотеке которого находился оригинал газеты.Я оценивал также русские книги XVIII века, представленные особенно хорошо. Следует ска­зать, что, помимо основных книг библиотеки, в ней есть и книги влившейся библиотеки Эр­митажа. В отделе книг XVIII века находятся изумительные по декоративному оформлению вещи, например три экземпляра издания «Коро­нация Елизаветы Петровны», выполненного на веленевой бумаге, имеющего красный, тисненный золотом переплет, с великолепно раскрашенны­ми гравюрами. Такие экземпляры мне еще не приходилось видеть. Имеется любопытное со­брание лубочных народных сказок из библиотеки П. А. Ефремова, причем многие сказки представ­лены в нескольких изданиях. Здесь же хранится зарубежная и подпольная литература, первые из­дания В. И. Ленина и Сочинения Радищева в еф­ремовском издании, как известно, уничтоженном. Сохранившийся экземпляр подарен А. Н. Пыпи- ным.Вскоре мне дали другую работу— разбирать книги в магазине No 19, настолько загруженном, что всевозможные издания были сплошь свалены во всех проходах между стеллажами, а некоторые проходы были заполнены до потолка. Между прочим, в одном из проходов под грудой книг я нашел два альбома времени Петра Великого и Елизаветы с чертежами постройки Петербурга и альбом чертежей флота петровского времени, которые я тотчас передал в Рукописное отделе­ние библиотеки. В проходах находились книги преимущественно из библиотеки Н. П. Лихачева. Обнаружил я здесь также иллюстрированное из­дание Данте XV века.После смерти Иннокентия Ивановича Яков- кина я вошел в штат библиотеки, работая там по четыре часа, а остальное время проводя на книж­ном рынке и оценивая предлагаемые библиотеки. На Тучковой набережной мною было разобрано около 60 тысяч разных книг из различных биб­лиотек, принадлежавших ранее частным лицам. Тут я тоже нашел немало ценных книг вроде атласа Крузенштерна или «Жития святых» Клю­чевского.Когда Институт востоковедения переехал в Михайловский дворец, освободив весь пятый этаж, туда были перевезены 600 ящиков с книга­ми из библиотек Виленской Иезуитской академии и Петербургской духовной академии. Хотя эти библиотеки были перевезены и не полностью,там оказалось много замечательных книг; среди них— первые издания Декарта и редчайшие изда­ния Птолемея, география XVI века, около 30 инкунабул. Особенно же ценным было собрание (около 50 томов) из библиотеки Яна Казимира, польского короля, современника Иоанна Гроз­ного; книги этой библиотеки имели великолеп­ные датированные именные переплеты с кожа­ным тиснением.Все книги этих библиотек были мною ра­зобраны по содержанию, а наиболее ценные— более 25 тысяч том ов— переданы особому фон­ду. После разборки из других хранилищ было перевезено 500 ящиков с так называемыми вторыми обязательными экземплярами. На са­мом же деле там было упаковано все, что библиотеки, сдававшие литературу, находили почему-то для себя лишним, хотя между дей­ствительно устаревшими оттисками и брошю­рами оказалось очень много ценных, например около 20 брошюр В. И. Ленина в первых из­даниях.Много книг было отобрано по истории наук и произведений классиков науки в первых изда­ниях: книги Менделеева, Меншуткина, Мушке- това, Карпинского, Бутлерова, Циолковского и ряда других ученых. Более 10 тысяч книг и бро­шюр, иллюстрирующих жизнь Ленинграда, по всем отраслям, вплоть до каталогов коммерчес­ких фирм, отчетов всяких обществ и прочее, мы передали Музею города. В том же плане было отобрано все относящееся к Москве (около 4 тысяч изданий), Киеву и Одессе. Н. П. Лихачев особенно увлекался казанскими изданиями. Я выделил из его библиотеки брошюры и от­тиски казанских изданий по всевозможным во­просам; многие представляли чрезвычайную ре­дкость.