Страница 30 из 36
Мы устроили читальный зал, по стенам расставили шкафы красного дерева, в которых разместили справочный отдел. Литераторы, работавшие в издательстве— А. А. Блок, К. И. Чуковский,— деятельно помогали нам. Библиотека пережила издательство, и ее приняла под свое покровительство Публичная библиотека.Вскоре было объявлено о национализации всех книжных запасов. Закрыт был и мой магазин, но я продолжал работать в библиотеке.Признавая, что еще некоторое время следовало бы сохранить частную инициативу в антикварной книжной торговле, Горький обратился в Петросовет с просьбой об открытии некоторыхбукинистических книжных магазинов.К. А. Федин показывал мне выписку из постановления Петросовета:
«Слушали: заявление М. Горького об открытии книжных магазинов Бурцева, Молчанова и Шилова.Постановили: открыть означенные магазины на правах национализированных, а бывших владельцев привлечь в качестве заведующих».
Торговали мы около года, и очень удачно, но в силу разных обстоятельств магазины все же было решено закрыть.Я перешел работать в магазин Цектрана, которым заведовал Д. С. Левин. Это был очень культурный человек, хотя и не книжник. Я стал его заместителем и заведующим складом. Как предприятие железнодорожников, мы имели большие преимущества перед другими магазинами.В эти годы образовалось очень много частных издательств: «Радуга» Клячко, «Петроград» Гессена, «Мысль» Вольфсона, «Сеятель» Высоцкого и др. Госиздат и рабочее издательство «Прибой» неохотно принимали счета частных издательств, а наши счета принимали безвозбранно. С другой стороны, мы покупали книги у частных издательств, и нам получать от них счета также не возбранялось. Мы закупали огромное количество их книг, в некоторых случаях даже целые тиражи. Большую часть мы отсылали в Москву, где был наш главный склад, а остальное продавали оптом Когизу и «Прибою».Главное же наше преимущество было в том, что мы снабжали все железнодорожные школы округа и даже две школы в Москве. Особенно удобным для нас было то, что накладные с нашей печатью принимались на всякое расстояние и наши книги шли бесплатно по всем железнымдорогам.Несмотря на благоприятные условия работы, меня все же тянула к себе старая книга— таковы были уже привычка и склонность, выработанные десятилетиями. Я купил для нашего розничного магазина прекрасную библиотеку Максимова, большого библиофила. В ней был блестяще подобран отдел библиографии. Через некоторое время я купил библиотеку Р. М. Кантора с изумительно подобранными книгами по истории революционного движения. Там были почти все жандармские списки, полнейший подбор брошюр 1905 года, очень много заграничных изданий брошюр, первых изданий Ленина, Плеханова, а также много подпольных брошюр и листовок. Эту библиотеку мы продали целиком Коммунистическому университету.Вспоминая о приобретениях, я должен сделать некоторое отступление, ибо многие прошлые находки стали ныне достоянием всего народа, оказавшись в государственных хранилищах.Во время моей работы в Пушкинском доме мною было приобретено очень много рукописей и автографов. Как-то пришли ко мне два молодых человека и просили помочь им устроить архив Кутузова. Это были два брата Тучковы, какие-то отдаленные потомки фельдмаршала.Я был поражен богатством материала и сказал им, что, по существу, это стоит больших денег, но средства наших государственных хранилищ ограниченны. Я пообещал устроить архив за невысокую цену в Москве или Ленинграде, в Публичной библиотеке и Пушкинском доме. Братьяответили, что им не так важны деньги, как сохранение архива.Я немедленно отправился к ученому секретарю Пушкинского дома Г. А. Гуковскому. Тот горячо отозвался на мое предложение, и на другой же день весь архив был приобретен за 6 тысяч рублей.В этом архиве было огромное количество черновиков приказов и распоряжений Кутузова, все грамоты и патенты за подписями Екатерины II, Павла I и Александра I, письма знаменитых русских и иностранных лиц.Впоследствии через мои руки прошел архив К. Кавелина и его отца, современника и друга Карамзина. В архиве было более 300 писем художников к художнику-пейзажисту Павлу Александровичу Брюллову и между ними— несколько писем Марии Башкирцевой. Она писала Брюллову как члену правления Товарищества передвижных художественных выставок, прося его поместить некоторые ее картины в Русский музей и напоминая, что ее произведения охотно покупают музеи Европы; но ей хотелось бы, пусть бесплатно, поместить картины в музей своей родины.В дореволюционные годы у меня бывал и кое- что продавал Павлищев— племянник А. С. Пушкина; он всегда приходил с казачком. Этот казачок стал впоследствии оперным певцом. Павлищев предложил мне около 100 писем О. С. Павлищевой, сестры Пушкина, и много писем семьи Павлищевых. Я их отправил, естественно, в Пушкинский дом. Туда же через мое посредство поступил и мраморный бюст Тютчева работы скульптора Ухтомского.В марте 1927 года Общество библиофилов, членом которого состоял и я, решило устроить мой и А. С. Молчанова юбилей.Юбилейное заседание происходило в помещении Общества. Вступительное слово сказалдиректор библиотеки Эрмитажа О. Э. Вольцен- бург, затем основатель Общества библиофиловB. К. Охочинский прочел доклад «35 лет на службе книге». Коллекционер гравюр А. И. До- ливо-Добровольский сделал доклад «Горизонты и задачи антиквариата». От ассоциации книжных работников говорил А. И. Аникеев, от букинистов — Соломин.Мне поднесли адрес, затем были прочитаны приветствия от Археографической комиссии Академии наук и многих учреждений и частных лиц.C. В. Чехонин поднес мне свою монографию с надписью скорописью в стиле XVII века— «Ярославскому мудрецу книги в день его юбилея от изографа Сергея Чехонина».Была выпущена книжечка-памятка с портретами Молчанова и моим работы художника Бриммера.
Мне хочется вспомнить еще один случай, связанный с А. М. Горьким.
Незадолго до закрытия моего магазина я предложил «Красной газете», которой принадлежал магазин «Дешевая книга», передать мне все ценные книги, а я по взаимному расчету передам в их магазин дешевую и массовую книгу.Заведующему издательством «Красная газета» Классу моя мысль понравилась, но он просил меня повременить с этим. Я вздумал написать А. М. Горькому и попросить его рекомендацию Классу. Через несколько дней я получил от Алексея Максимовича ответ:
«Посылаю Вам записочку для Класса.Желаю успеха.А. Пешков».
Классу Горький написал большое письмо, в котором говорил, что хорошо меня знает, что я люблю и знаю книгу и что было бы хорошо, если бы «Красная газета» купила «Антиквариат» Шилова, а его самого взяла на работу. Дорогие книги можно было бы передать в «Антиквариат», с тем чтобы в «Дешевой книге» были действительно дешевые книги.С этим письмом я пошел к Классу и спросил, пришел ли он к какому-нибудь решению. Тот ответил, что ждет еще мнения сотрудников.
— А я принес рекомендацию,— сказал я и вынул письмо.Класс вскипел:
— Мне не надо никаких рекомендаций, я враг рекомендаций!Я обиделся и сунул письмо обратно в карман.Вернувшись к себе в магазин, я застал там П. Е. Щеголева и рассказал ему об инциденте с Классом. Щеголев сказал:
— Рекомендация рекомендации рознь. Напрасно вы не сказали, чья рекомендация. От рекомендации Горького он бы не отказался. Ну что ж теперь делать? Пошлите ему вашу рекомендацию почтой.Я сгоряча и послал, а теперь жалею, что не сохранил автографа Горького. Продавать свой магазин «Красной газете» я передумал и объявил в газетах о распродаже книг по случаю прекращения торговли.После закрытия магазина, в конце 1929 года, я поступил в магазин Техиздата агентом по продаже книг. Работал также в Технологическом институте, в палате мер и весов и в Новой технической библиотеке. Но мне была нужнанастоящая работа, к которой я привык и по которой скучал, поэтому я поступил в книжный и художественный магазин «ОХР» (* Объединение художников-реалистов), работая одновременно в Книжном фонде по отбору литературы для «Международной книги», а затем в Укркниготорге, для которого закупал старые книги.В 1933 году меня перевели в «Международную книгу», в экспертный отдел. Работа заключалась в продвижении русской книги за границу. Для этого составлялись индивидуальные списки, а также каталоги, которые рассылались во все страны (в течение года я выпустил более 30 каталогов по различным вопросам).Больше всего через «Международную книгу» расходилось книг по изучению недр России, в частности по геологии; это было естественно, так как другие страны интересовала экономическая жизнь России.