Записки старого книжника

Глава 4

Букинист Шибанов. Библиотека Нащокина. Картавое.Малышев. Книгопродавец Мелин. Книжник и литераторКартыков. Ясинский. Архив Сидорова. Розыски по дерев­ням. Архив Разумовских. Архив Меншикова

С Павлом Петровичем Шибановым я познако­мился еще в 1904 году, когда только начинал самостоятельно вести книжную торговлю, и зна­комство наше не прерывалось до конца жизни. В последние годы мы оба служили в «Междуна­родной книге»: он— в Москве, я — в Ленинграде.Шибанов считался одним из лучших антик- варов-букинистов в России. После смерти отца и брата он завел торговлю гражданской книгой и стал издавать каталоги. В этом деле ему помог очень опытный книжник А. М. Старицын. Пер­вые три каталога вышли в восьмую долю листа, а остальные— в шестнадцатую, с иллюстриро­ванной обложкой. Оборот каталога он украсил маркой— нога, пронзенная костылем, что долж­но было изображать ногу Василия Шибанова, якобы предка Шибановых. Из истории известно, что Иоанн Грозный в момент гнева пронзил ногуШибанова острием костыля. Каталоги Шибанова издавались периодически (их вышло более двух­сот). Издавались они весьма тщательно и изящ­но, соревнуясь с каталогами европейских фирм.

Благодаря этим каталогам Шибанов приобрел широкую известность. В них перечислялись луч­шие книги, иногда уже проданные. Делалось это исключительно для рекламы. Некоторые катало­ги были тематические: книги по расколу, по русской истории, иногда каталоги, целиком по­священные тем или иным приобретенным биб­лиотекам. В 1912 году был издан каталог, посвя­щенный 1812 году, в котором сообщалось, что книги из этого каталога продаются только всем собранием. Это было тоже характерно для Шиба­нова, понимавшего, как трудно составить полное собрание по тому или другому вопросу. Наибо­лее интересные книги Шибанов оставлял себе и таким образом собрал прекрасную библиотеку.Несмотря на свой букинистический опыт, Ши­банов, случалось, и ошибался в оценке книг. Был такой случай.Когда ленинградскому отделению «Междуна­родной книги» была предложена для покупки библиотека, принадлежавшая прежде великому князю Константину Павловичу, пригласили Ши­банова для оценки и сказали, что за библиотеку просят 30 тысяч. Шибанов посмотрел и заявил:— Не стоит. Самое большое— заплатите 6 тысяч.Однако библиотека была продана владелицей за 100 тысяч. Остатки этой библиотеки попали к букинисту Александровского рынка Ф. П. Н а­умову. Я купил у него «Описание Ярославской губернии», сочиненное в управлении губернатора и им подписанное, с двумя картами, сделанными от руки, с великолепными картушами, изобража­ющими город Ярославль. Книга была переплете­на в красный марокен и поднесена губернатором императору Павлу I. Для магазина «Антиквариат», в котором я тогда работал, мною было куплено из этой библиотеки много превосходных изданий, например 38 листов архитектурных чертежей Царского Села, «Каталь­ные горы в Царском Селе» и ряд уникальных книг.В 1927 году Шибанов сделал в Москве доклад: «Дезидерата русского библиофила». Этот доклад имел колоссальный успех, прения заняли два ве­чера. Но, когда он прочел этот доклад в Ленин­градском обществе библиофилов, я выступил с резким возражением.— Мы, молодежь, во всяком случае, младшее поколение книжников,— сказал я,— не согласны с вами. То, что вы хотите купить, вы расцениваете баснословно дешево, а то, что хотите продать из залежавшегося у вас, оцениваете втридорога. Где вы купите за 5 рублей книгу 1730 года «Езда в Остров любви», когда даже второе издание стоит в пять раз дороже? Где вы купите «Путешествие» Радищева за 250 рублей, когда оно золотом стои­ло 500— 600 рублей? Какому библиофилу вдруг потребовалась библия Скорины? Книги XVI и XVII веков у вас обозначены как дезидерата, но это не более чем ход, чтобы найти покупателей.

Следует, однако, сказать, что расценки были произведены Шибановым в интересах антиквар­ного магазина «Международная книга», в кото­ром он тогда работал. Брошюра, содержащая расценки, была выпущена в 1927 году «Междуна­родной книгой», и, справедливости ради, надо отметить, что в предисловии к ней Шибанов сам пишет, что список составлен для знатоков-биб- лиографов в надежде получить от них поправки и дополнения. Впрочем, ведь и само понятие «редкая книга» весьма относительно; время вно­сит свои поправки в оценки, и то, что высоко ценилось вчера, сегодня может ничего не стоить; но случается, что и недооцененная в свое время книга находит позднее признание и обретает ис­тинную свою цену как действительная редкость.В 1934 году собирались праздновать юбилей П. П. Шибанова.

«7/1 — 1934 г.

Дорогой Федор Григорьевич, сегодня мне принесли на дом Ваше письмо; я заболел 8 декабря, все еще не выхожу из дому, завтра— месяц,— писал он мне.— Здо­ровье восстанавливаю медленно, главное, непроходит одышка. А между тем работы у ме­ня уймища, хотя меня и дома не оставляют без работы, присылая сюда то корректуру, то карточки, то еще что, а теперь, когда должно увеличиться число выпускаемых каталогов до четырех, я прямо не вижу просвета. И, глав­ное, ко всему этому мое нездоровье.

Касательно чествования дело обстоит так: задумала это дело Цекубу (* Центральная комиссия по улучшению быта уче­ных.) по своей личной инициативе и потребовала автобиографию. Это было очень кстати, потому что все равно я намеревался хлопотать о персональной пен­сии. Автобиографию я дал и больше ничего не знаю. Говорят, пишут мое житие на разных языках, с другой стороны, говорят— чествова­ние будет в очень тесном кругу...

Чествование они собирались устроить в ян­варе и ждут только моего выздоровления. К какой дате оно приурочено, я не знаю, гово­рят: «Вы у нас единственный!..»

Следует сказать, что Шибанов работал не за страх, а за совесть. Он прожил всю жизнь для книги и был первым книжником-антикваром в России. В советское время он много поработал в антиквариате «Международная книга», где им был выпущен ряд отличных каталогов. В 1925 го­ду Государственное издательство выпустило его книжку «Антикварная книжная торговля в Рос­сии».Мне удалось случайно приобрести весьма цен­ную библиотеку друга Пушкина— П. В. Нащо­кина. Эта библиотека продавалась несколько лет (вероятно, просили дорого, а библиотека была изрядно потрепана). Я, еще молодой антиквар, об этой библиотеке ранее ничего не слыхал и сра­зу купил ее. Привезя в Петербург, я сообщил о своей покупке Л. И. Жевержееву, который был в то время усердным собирателем.Жевержеев был сын купца, получивший боль­шое наследство и не знавший, что с ним делать. Вначале он увлекался футуризмом— он поддержи­вал поэтов-футуристов, издавая их произведения, а потом увлекся театром: стал собирать костюмы, эскизы декораций. Собрал почти музей, а затем заинтересовался книгами. Известен выпущенный им каталог под названием «Опись моего собра­ния», том первый. Впоследствии, когда дела у Же- вержеева пошатнулись, он начал распродавать свое собрание. Я купил у него много рисунков, гравюр и книг, но особо хороших книг было мало.Библиотека Нащокина привлекла внимание Жевержеева, и он забрал ее у меня. Но на другой день он прислал все книги обратно. Его библио­текарь сообщил мне, что все издания у Жеверже­ева уже имеются. Я спорить не стал, но причина возврата меня удивила. Книги были прекрасные,. большинство из них выпущено в XVIII столетии— преимущественно из библиотеки деда Нащокина.Вскоре все разъяснилось: оказалось, Жеверже- ев услышал от Клочкова, что библиотека Нащо­кина продается много лет и оценена очень до­рого. Он побоялся на этой покупке потерять, не понимая действительной ценности собрания.Книжно-букинистическое дело до революции было у нас поставлено кустарно, люди куль­турные занимались этим делом редко; обычно книжники выходили из среды мальчиков— уче­ников книжных лавок, без всякого образования, можно сказать, полуграмотных. Образованных книжников было очень мало: П. П. Шибанов, Л. Ф. Мелин, Н. В. Соловьев, В. И. Клочков и П. А. Картавов.Картавов имел пристрастие к собирательству с юных лет. Его отец был человек состоятельный, содержал увеселительные сады «Ливадия», «Ар­кадия» и другие, но Картавов после смерти отца ликвидировал дело и жил на капитал и доходы от прав на пьесы и оперетты, которые его отец покупал в собственность.Собирательство Картавова было весьма раз­нообразным. Сначала он стал собирать все из­дания Вольтера и все, что напечатано о Вольтере в России, задумав издать книгу «Вольтер в Рос­сии».Кроме того, он собирал библиографию, и под­бор справочников у него был великолепным.Затем он решил издавать журнал «Весельчак». На этом он порядочно потерял и на некоторое время излечился от издательской мании. Кар­тавов начал собирать почтовые марки и собрал их очень много, собирал экслибрисы и книжные ярлыки.