Записки старого книжника

Позднее он выработал целый план собира­тельства лишь русских книг по истории войны 1812 года и всего, что касается России.

Собирал Синягин столь энергично, что в тече­нии десяти-пятнадцати лет создал такое собрание книг, брошюр, гравюр, литографий и рисунков, изображающих виды русских городов, монасты­рей и церквей и быт русского народа, какое никто до сих пор не мог собрать.Кроме того, Синягин собирал всех классиков в первых изданиях, иллюстрированные издания, народные сказки, народные песни.После смерти отца, крупного хлеботорговца, Синягин получил большое наследство. На полу­ченный капитал он построил больницу при Ин­ституте экспериментальной медицины, оборудо­вал ее по последнему слову техники и прекратилторговые дела.Весь свой досуг Синягин отдавал собиранию книг. Днем он посещал магазины, а вечерами до поздней ночи работал над разборкой своих при­обретений.Все дублеты и неподходящие книги он прода­вал мне. Помимо собрания по эротике, в кото­ром были книги XVIII столетия с гравюрами и такие книги, как «Маркиз де Сад», «Жизнь 12 цесарей и императриц», «Заветные сказки», у него была интересная коллекция цветных литографий 40-х годов, очень много французских акварелей, а также акварелей Зичи, Богданова и других. Между прочим, у него была коллекция акварелей Зичи, изобразившего русских царей и великих князей в непристойных позах.Когда во время освящения церкви убили пе­тербургского градоначальника фон дер Лауница, Синягин так перепугался, что все сомнительные вещи уничтожил, в том числе и акварели Зичи.

Однажды я взял на комиссию две карты, сде­ланные акварелью с прекрасными картушами. Одна карта (размером 3 x 3 аршина, конца XVIII столетия) изображала путь от Москвы до китайской границы, другая представляла собой план Павловска. Павловским планом Синягин особенно заинтересовался.Эти два плана были оценены в 1000 рублей, цена для того времени дорогая. Синягин, к кото­рому я привез для показа эти карты, заколебался и обещал дать ответ вечером. Но вечером он не пришел, и я отвез карты их владельцу.Утром приезжает Синягин и, узнав, что плана нет, страшно взволновался— вдруг карты владе­лец уже продал— и сидел в лавке все время, пока я за этим планом ездил.Позднее Синягин воспроизвел в красках этот Павловский план в своем издании «Материалы к истории императора Александра I и его эпохи».Синягин неоднократно ездил за границу и по­купал в Берлине и Париже иллюстрированные издания, касающиеся России, отдельные гравю­ры и литографии.Собирательство Синягина совсем не было по­хоже на собирательство большинства других. Он не был любителем-дилетантом, а собирал после­довательно, целеустремленно.Так, Синягин подготовил издание истории России в 12 томах, отредактированное Андерсо­ном. Из них второй том был посвящен Наполе­ону I и его сподвижникам. А дальше предполага­лось издать целый ряд томов, посвященных русской литературе, русскому искусству, описа­нию Сибири и т. д.План собирательства Синягина приходил к концу, так как в соответствии с его планом им было собрано все, что возможно. Оставалось оформление. Все книги и брошюры были отлично переплетены по большей части Шнелем и его учеником Соколовым. Гравюры и рисунки были смонтированы на хорошей бумаге или наклеены на паспарту и помещались в превосходно сделан­ных папках. Синягин проделал колоссальную ра­боту не только по собиранию, но и по оформле­нию своего собрания.Неожиданно Синягин стал проявлять призна­ки психического расстройства. Болезнь быстро прогрессировала, и брат Синягина, наняв па­роход, целое лето путешествовал с больным по Волге в сопровождении доктора, родственников и Андерсона; только беседуя о книгах, Синягин приходил в себя и рассуждал здраво. Осенью он поехал за границу. По приезде он в сопровожде­нии врача заехал ко мне в лавку, рассказал, что был за границей, что очень много накупил книг, обстоятельно припоминая, какие именно.Вспомнил он также, что не доплатил мне за три листа видов Санкт-Петербурга и за гравюры в красках Патерсена, и вдруг шепотом, озираясь, чтобы не подслушали, таинственно сказал:— Знаете, из-за меня ведь чуть не началась война. Вильгельм не хотел выпустить меня изГермании и выпустил лишь тогда, когда наш император предъявил ультиматум.Тут сопровождающий Синягина врач увел его. Больному становилось все хуже и в конце концов его отправили в психиатрическую больницу на Удельную.

После смерти Синягина библиотека досталась его брату. Брат все шкафы с книгами и стеллажи с гравюрами сдвинул в одну часть квартиры и запер, так как старые книги вызывали в нем отвращение. Покойный Синягин говорил не раз, что брат в руки не возьмет старой книги, а если возьмет, то сейчас же вымоет руки. Вот каков был наследник этого замечательного собрания, стоившего не менее полутора миллионов рублейзолотом и, возможно, жизни его собирателя.В 1917 году в Петрограде появился молодой библиофил П. В. Губар, весьма часто посещав­ший магазин Суворина. Ему предложили приоб­рести библиотеку Синягина. Губар согласился купить, правда, за совершенные гроши.В квартире Синягина уже разместилась какая- то воинская часть, и из страха потерять библио­теку Синягин-брат согласился продать ее Губару за 250 тысяч.Губар настолько спешно перевез книги к себе на квартиру, что даже не захватил картотеки, так прекрасно разработанной и подготовленной к пе­чати. Отдельные листы видов городов, главным образом Петербурга, Губар продал Центрально­му комитету государственных библиотек. Поми­мо редчайших листов Патерсена, Махаева, Да­мам Демартре и других, среди гравюр оказалось много оригиналов Галактионова.Комиссия оценила собрание в 200 тысяч, экс­перты нашли возможным довести цену до 300 тысяч. В конце концов собрание отдельных ли­стов было куплено Комитетом за 250 тысяч руб­лей для Государственной публичной библиотеки. Затем Губар продал музею города описание мо­настырей и церквей. Очень много книг ушло со­всем в другую сторону — Губар продал их в Ва­шингтонскую библиотеку.

Губар открыл книжный магазин «Антиквари­ат». На новоселье пришли выдающиеся библио­филы. Для себя лично Губар оставил все первые издания Пушкина, исключительную коллекцию альманахов, все иллюстрированные издания, все увражи, относящиеся к Петербургу, прекрасный подбор книг по истории Петербурга, увражи зна­менитых зодчих: Кваренги, Тома де Томона— и целый ряд книг по истории нашего отечества. Между рисунками был подлинный рисунок Пуш­кина, рисунки Брюллова к новоселью Смирдина. Однако впоследствии он стал все это продавать, чем и занимался много лет.Так распылилась замечательная библиотека Синягина. До сих пор время от времени попада­ются еще книги с синим и красным ярлыком- экслибрисом (кстати, довольно безвкусным) Си­нягина.К нам, в магазин Е. А. Иванова, частенько заходил очень скромный, застенчивый человек. Впоследствии я познакомился с ним ближе. Это был Александр Евгеньевич Бурцев.Бурцев служил в меняльной лавке своего дяди и еще молодым человеком стал покупать собра­ния сочинений и старинные книги. После смерти дяди меняльная лавка перешла к Бурцеву, кото­рый преобразовал дело и превратил его в бан­кирскую контору. Работая сам, он привлек и сво­их двух братьев; дело его расширилось. Увлече­ние книгами также росло. Бурцев поставил себе за правило ежедневно заходить к кому-нибудь из букинистов, и таким образом в неделю раз он был у всех своих поставщиков. Его все знали и откладывали «бурцевиану».Бурцев недостаточно хорошо разбирался в том, что ему предлагали, и потому среди превос­ходных вещей набрал немало ненужного, но лю­бовь к книге инстинктивно направляла его направильный путь собирания. Собрав по возмож­ности всех классиков, Бурцев начал собирать под­линные письма и автографы, старинные рукописи.

Он купил все собрание автографов известного переводчика и страстного собирателя Ф. Ф. Фид- лера, купил у меня весь архив «Живописного обозрения»; кроме того, он приобрел у меня пись­ма Толстого, Тургенева, Гончарова, приобрел, между прочим, грамоту императора Франца II на присвоение Суворову звания фельдмаршала.Описание своих сокровищ Бурцев стал опуб­ликовывать в печати, но, к сожалению, без осо­бого разбора. Вначале он издал библиографичес­кую опись «Редкие книги из собрания А. Е. Бур­цева», потом издал пятитомное «Описание ред­ких российских книг и рукописей» и семитомное «Дополнительное описание библиографически- редких, художественно-замечательных книг и драгоценных рукописей». Кроме того, Бурцев перепечатал немало редких книг целиком, вос­произвел много рукописей, издал «Сказки, рас­сказы и легенды крестьян Северного края», де­вять томов «Полного собрания этнографических трудов» и столько ж е— «Полного собрания биб­лиографических трудов», издавал «Мой журнал», в котором перепечатывал рукописные материалы из своего собрания и снимки с рисунков и картин.Картины и рисунки он тоже покупал «чохом». Художник С. Ю. Судейкин рассказывал, что Бур­цев, покупая картины, выполнял, однако, темсамым и культурную роль, давая художникам возможность не продавать их основные картины на рынок, то есть в магазины, а только на выстав­ки. Покупал Бурцев по-купечески: когда Судей­кин вздумал поехать за границу, он обратился к Бурцеву с предложением продать ему все этюды и картины, которые у него накопились в мастерс­кой, и Бурцев, не глядя, уплатил ему 2 тысячи рублей. На эти деньги художник уехал за границу.