Записки старого книжника

О, подпившая муза моя,

Поддержи мою лиру, чтоб я,

Взяв пример с летописцев-подвижников,

Мог воспеть фарисеев и книжников,

В Александровском рынке гурьбой

Обступивших фасад лицевой...

О, сияющий книжной красой,

Александровский рынок ты мой!

Но более солидные книжники начали устра­иваться на Литейном проспекте. Первым появил­ся И. Г. Мартынов, потом В. И. Клочков, Л. Ф. Мелин, М. П. Мельников, Д. А. Наумов, И. И. Иванов; на Симеоновской улице торговал в своем доме сначала А. С. Семенов, а потом и его сын под фирмой «Семенов и сын»; на Владимирской улице— П. Б. Богданов, приказчи­ком у которого был вначале М. П. Мельников, а позднее П. П. Крылов, который тоже открыл свой магазин; Загряжские имели лавки на Алек­сандровском рынке. И. И. Базлов торговал на Забалканском проспекте; он первый выдумал продавать книги на вес, за что его прозвали«американцем». Позднее он переехал на Литей­ный, 32, и был главным участником книгопрода- вческой складчины. Кое-кто из книжников устро­ился в районе Литейного проспекта, или, как его стали некоторые называть, на Книжной улице.Настоящих антикваров тогда почти не было. И. Г. Мартынова можно назвать первым антик­варом. Подлинными, образованными антиквара­ми были Клочков, Мелин и Соловьев.Мой хозяин, М. П. Мельников, хотя и имел антикварные книги, но плохо в них разбирался, и любители часто выуживали у него за бесценок весьма редкие книги.

Расскажу об одном из таких случаев. Максим Павлович купил остатки библиотеки известного критика, издателя журнала «Телескоп» Н. И. Н а­деждина. Надеждин был автором редчайшего «Исследования о скопческой ереси», напечатан­ного в количестве 25 экземпляров не для прода­жи. В книге этой были собраны сведения о скоп­честве, преимущественно из документов минис­терства внутренних дел, и цветные рисун­ки, изображающие принадлежности, обстановку скопческих радений и портреты главных сектан­тов. В библиотеке оказалось 7 экземпляров этой книги, и Мельников уступил Синицыну все 7 эк­земпляров за 140 рублей, то есть по 20 рублей за экземпляр, а по тому времени каждый экземпляр стоил около полутораста рублей!Но если Мельников плохо разбирался в антик­варных книгах, то Н. В. Соловьев считался средикнижников образованнейшим человеком.Н. В. Соловьев был сыном известного ресто­ратора миллионера В. И. Соловьева. Он числил­ся у отца управляющим Северной гостиницей, получал ежемесячно 500 рублей и, интересуясь книгами, стал покупать их и собрал в конце концов приличную библиотеку. Когда отец, рас­сердившись за что-то на сына, лишил его содер­жания, Соловьев, по совету своих друзей книго- продавцев-антикваров Синягина и Клочкова, ре­шил открыть книжную лавку на Симеоновской улице, а для начала распродать свою библиотеку. Клочков порекомендовал взять в приказчики А. С. Молчанова, ставшего впоследствии боль­шим знатоком книги. Это было в 1900 году. Затем Соловьев, человек несомненно инициатив­ный, стал издавать журнал «Антиквар»; в жур­нале было много описаний частных библиотек, появились в нем и две статьи Н. В. Соловьева— о Максиме Горьком и Леониде Андрееве.

Отец, увидев, что сын умеет жить своим тру­дом, помирился с ним. Не желая, чтобы сын миллионера торговал в скромном помещении, он выселил Л. Ф. Мелина из дома Шереметьева на Литейном, 51, увеличил это помещение вдвое, отделал и открыл роскошный магазин. Я уже упомянул раньше, что Соловьев очень выгодно приобрел библиотеку И. В. Помяловского, за которую Соловьев-сын получил звание комисси­онера Публичной библиотеки и библиотеки Ватикана. Помимо собрания Помяловского, он ку­пил еще прекрасные библиотеки Н. И. Рукавиш­никова и архитектора А. А. Монферрана, а также ряд библиотек в провинции. Соловьев стал изда­вать хорошо аннотированные каталоги, а вскоре начал выпускать получивший известность жур­нал «Русский библиофил», выходивший на протя­жении шести лет. До сих пор комплекты этогожурнала, дававшего множество библиографичес­ких сведений, украшают библиотеку многих со­бирателей книг.У жены Соловьева, балерины В. Трефиловой, было великолепное собрание книг по балету. Пользуясь ее коллекцией, Соловьев написал кни­гу «Мария Тальони» о знаменитой балерине пуш­кинских времен; книга эта весьма понравилась театралам.Официальным редактором «Русского библио­фила» считался Соловьев, но почти всю работу вел В. М. Андерсон, который хотя и являлся автором таких работ, как «Плюшар и его типог­рафия», «Аракчеев и его издания», но не был книжником. Поэтому «Русский библиофил» при­обрел больше характер литературного журнала. Книжным делом Соловьев стал тоже мало зани­маться, потому что отец пристроил его дирек­тором банка, кроме того, он сделался гласным городской думы, а в 1915 году заболел ангиной и умер от заражения крови. Перед смертью Со­ловьев оставил отцу письмо, в котором просил продать магазин А. С. Молчанову.

В. И. Соловьев исполнил просьбу сына. Он продал Молчанову магазин за невысокую цену, с рассрочкой на пять лет. Молчанов же распла­тился с ним в один год. Соловьева это так рас­сердило, что он выселил Молчанова из своего дома, в котором тот бесплатно занимал квар­тиру из пяти комнат. Соловьёв-отец был воз­мущен: при сыне магазин приносил все время убытки, Молчанов же, став хозяином, смог уп­латить большой долг в один год.Жена умершего Н. В. Соловьева Трефилова решила продолжать «Русский библиофил» и при­гласила в качестве редактора проф. И. А. Шляп- кина. Но в 1917 году это издание прекратилось.Позднее Трефилова уехала в Париж.Я приобрел часть библиотеки Соловьева. П о­чти все книги были в изумительном виде, альмана­хи— в переплетах из цельной кожи работы знаме­нитого парижского переплетчика Паньяна; было много изданий Кружка любителей русских изящ­ных изданий. Соловьев был членом этого кружка, неоднократно устраивавшего выставки книг. Я ку­пил также из коллекции Соловьева около 20 писемГончарова, преимущественно к писательнице О. А. Новиковой, несколько писем Тургенева и Толстого и весь собранный Соловьевым матери­ал для книги «Бумаги А. А. Воейковой. История одной жизни. А. А. Воейкова— Светлана». Мате­риал заключал около 300 автографов Жуковского, писем И. Козлова и других. Вся эта коллекция ныне находится в Пушкинском доме.Еще в 1906 году умер Н. П. Собко, друг и сотрудник Д. А. Ровинского, составителя «Сло­варя русских граверов». В типографии Собко на Морской улице были сложены остатки из­даний Ровинского и лежали некоторые незакон­ченные издания. После смерти Собко его сын отказался от наследства, так как за типографией числились долги.

Некоторое время спустя типографию решили продать с торгов в уплату задолженности. Ее купил некто Табурно для социал-демократичес­кой партии, и типография стала печатать всякие брошюры и прокламации, пока не дознались вла­сти. Типографию закрыли и хотели забрать для жандармского отделения. Но через некоторое время явились кредиторы и жандармское отделе­ние пустило типографию с торгов. Продавалисьпечатные машины и макулатура. Купил их один мелкий типограф. Когда он стал перевозить ти­пографию и собрался вывезти также ее издания, метранпаж типографии Шевченко заявил, что ку­плены только машины и макулатура, а издания Ровинского и другие роскошные издания макула­турой не являются. «Я по смерти Собко рас­писался в приеме этого товара, все время хранил и потому этих книг не отдам»,— сказал он с твер­достью. Типограф, дешево купивший машины, отступился от книг и увез только машины и ма­кулатуру.

Все имущество Ровинского, часть библиотеки Собко и каким-то образом попавшей к нему биб­лиотеки Г. Геннади Шевченко перевез к себе и лишь через несколько лет начал через посред­ника продавать букинистам — С. Н. Котову и мне. После двух-трех покупок мы с Котовым решили, что покупать у неизвестного лица такие редкости, как неизданный IV том «Русских на­родных картинок» Ровинского и другие, небезо­пасно, и, узнав от посредника происхождение вещей, решили от покупок воздержаться.После смерти Собко мы и обратились к опеку­ну за разъяснением. Он сказал, что имущества не принимал, но не советует его покупать, пока не выяснит законность этого в дворянской опеке. Мы с Котовым дали друг другу слово, что если будем покупать, то вместе. Однако Котов, нарушив слово, тайком купил эти издания, спрятал в свою кладовую и несколько лет не обнару­живал.Котов купил около 50 экземпляров неиздан­ного IV тома «Русских народных картинок», несколько полных экземпляров монографии о Рем­брандте в трех томах, много разных отдельных книг и отпечатков репродукций с картин Ван Остаде и учеников Рембрандта. Затем у вдовы Ровинского Котов приобрел право на издание этих вещей. Историк Н. Д. Чечулин, автор книги «Русский социальный роман XVIII века», разобрал эти листы, написал текст, оглавление, и Котов, не усомнившись в неправоте своего поступка, напечатал на обложке: «ИзданиеС. Н. Котова».По Литейному проспекту, в доме 49, работал книгопродавец Александр Кузьмич Гомулин; продавал он преимущественно остатки изданий.У Гомулина находили приют и поддержку многие молодые писатели. Мне попалась, в част­ности, книжка Александра Грина с автографом: «Глубокоуважаемому Александру Кузьмичу Го- мулину на память о хороших и плохих днях. А. Грин».Следует упомянуть и о некоторых других книжниках, в частности о Сергее Петровиче Тру­сове, хорошо знавшем книгу. До открытия своего магазина он служил старшим приказчиком у Э. К. Гартье, книжника европейского типа, из­дававшего журнал «Российская библиография». Его магазин на Невском, 54, был самым роскош­ным в Петербурге.