Страница 61 из 73
Она стояла в одной ночной сорочке, босая, вся промокшая. С волос её капала вода: на улице шёл дождь. Девушка подбежала к Августу Фердинанду, оставляя за собой блестящие следы.
— Сэр, вот возьмите. — Она протянула дворянину толстую пачку денег. — Это за свободу Кристиана. Возьмите плату и дайте ему вольную! Не отвергайте, прошу вас. Сжальтесь над нами.
— Он не продаётся!
— Я прошу вас!
— Нет!
— Умоляю...
— Пошла вон отсюда!
— Вам мало этой суммы? Скажите, и я принесу ещё!
— Пошла вон, мерзавка!
— Но… но… — Из глаз девушки хлынули слёзы. — Я пошла на такое… Я нарушила клятву…
— Нарушила клятву? — прошептал Кристиан, но юношу никто не услышал, кроме Лилиан, которая обнимала его.
Август Фердинанд неожиданно рассмеялся и, схватив за руку сына, вытолкнул его на середину, так что он оказался прямо перед гостьей. Лилиан хотела было возмутиться, но тут её бывший муж начал насмехаться над Клэр:
— Ты хочешь купить ему свободу? Я не возьму за него проституткины деньги! Не надейся! Зачем он тебе нужен?
— Я люблю его…
— На колени! — заорал взбалмошный аристократ и надавил на хрупкие плечи Клэр, так что ноги её подогнулись, и она упала перед возлюбленным. Деньги рассыпались по полу. — Ты никогда не получишь моё самое дорогое сокровище! Кристиан — мой сын!
— Август, это уже слишком! — крикнула Лилиан.
— Мэри, Мэри! — Кристиан тоже опустился на колени и обнял возлюбленную.
Она зарыдала, но потом вдруг вырвалась из его объятий.
— Я оскверню тебя! — крикнула она и, захлёбываясь слезами, выбежала из зала.
— Мэри! Постой! — юноша бросился за ней.
* * *
Стоя под потоками дождя в одной ночной рубашке, Мэри Роуз рыдала. Тут послышались шаги. Она обернулась и увидела Кристиана.
— Мэри…
— Крисси…
Влюблённые стояли в полуметре друг от друга и даже не знали, доносятся ли их слова до адресата. Кристиан кинулся к Клэр, а она стояла, как жена моряка — на берегу, будто ожидая самого дорогого человека на свете. Молодые люди обнялись. Девушка зарыдала на груди Кристиана, обхватив руками его шею.
— Прости… прости… — шептала она, а Кристиан успокаивающе и ласково, как ребёнка, гладил возлюбленную по голове.
Клэр взглянула на юношу и, играя с его локонами, прошептала, будто заклиная:
— Ты сын герцога. Не покидай его…
— Нет, я не его сын. Мой отец тот, кто меня вырастил.
— Не говори так. Я хоть и считаюсь самой красивой, но всё же проституткой. Думаешь, легко так? Я знаю, что такое бедность, лишения и унижения.
— А я знаю, что такое рабство.
— Моё ремесло мало от него отличается. Мы — вещи, игрушки в руках других людей, хотя мы такие же, как они.
— Раб и…
— Нет, — горько улыбнувшись, прервала любимого Клэр и чуть отстранилась, — нет! Проститутка и сын герцога… Прими это. Ты — тот, кем родился, а не тот, кем жил.
— Нет, Мэри, нет! Родиться кем угодно можно, а жить… Бывает, рождаются людьми, а ведут себя как звери.
Клэр не нашлась что ответить, и только снова прижалась к любимому. Лился дождь, барабаня по крышам. На улице, залитой лунным светом, ни души.
— Научи меня танцевать, — вдруг попросила девушка.
— Ты научила меня любить…
И с этими словами Кристиан повёл Мэри Роуз в танце. Шаг за шагом. Ливень стал их оргáном, их роялем, их арфой, их оркестром, их горькой симфонией запретной любви.