Последняя дочь чёрной друзы.

Рядом с кушеткой из каменного пола вырастала ажурная колонна, расширяющаяся кверху в виде цветка.

В этой неглубокой, украшенной орнаментом чаше, среди светящейся жидкости и кристаллического крошева, сверкал гранями полупрозрачный камень.

— Эри, не рассказывайте о том, что случилось, подругам: они хорошие девушки, но секрет сохранить не сумеют, — ворчала Радна.

А я нежилась в потоках тепла, излучаемых кристаллом и заворожённо наблюдала за игрой бликов.

Волшебное зрелище было прекрасно. Только вот в моём мире такое увидеть было невозможно.

— Вы хотели избежать незавидной участи и, наверное, в чём-то правы, но…

Разговорчивая особа начинала утомлять своими претензиями.

—Не знаю, что Вам обещали те, к кому Вы бежали, но верить нельзя никому! — она присела на низенький пуфик у кушетки и стала гипнотизировать меня пристальным взглядом.

Неровности мрачных каменных стен неприятно врезались в спину, но приносили ощущение прохлады, и я терпела. Если бы ещё сиделка перестала читать нотации… Но она не успокаивалась.

“«Верить нельзя никому», – а то я сама не понимаю”, — проскочила язвительная мысль.

— Так может, мне и тебе не стоит верить?

Похоже, ирония и несерьёзное отношение сильно задели женщину, и она замолчала.

“Вот, чёрт!” — мысленно отругала себя.

Даже если это – бред моего умирающего сознания, то всё равно стоит вести себя осмотрительно. Тем более, когда в реальность происходящего так хотелось поверить.

Пусть это будет другой мир, пусть это будет мой второй шанс. Смерть – это так… окончательно.

— Кому-то Вы доверились, эри Диаманта. И это была не я. Тени Тьмы нашли Вас на грани выгорания, все Ваши храны были пусты, а в Вас самой сила едва теплилась. Вас спасло только то, что у них с собой было много накопителей.

Мне стало стыдно под её суровым взглядом.

— Прости, пожалуйста, продолжай – я слушаю, — нарочито прохрипела. Горло действительно болело, но не настолько, чтобы не разговаривать. Но она ведь этого не знает, правда?

— Даже Ваш опекун не довёл бы Вас до такого состояния. Он не самый добрый человек, — прозвучало это таким тоном, что стало понятно, что опекуна она считает монстром, — но, несмотря на его… хм-м… строгий характер, — потупилась женщина, — он один из нас, и не подверг бы Вас смертельной опасности. Да и продать Вас, как бесправную вещь, он вряд ли сможет. Ведь его репутация будет разрушена.

Изумительно. Значит, если бы не забота о репутации, то продать девицу, в принципе, можно. Боже, куда я попала?

— Скорее всего, эр выдаст Вас замуж за выгодного ему жениха. Но равноправной, а не какой-нибудь младшей женой или амаузе. Нас так мало осталось, династия сапфиров почти пресеклась, уверена, он не посмеет! — горячилась моя… а кстати, кем она мне приходится?

Похоже, какая-то родственница, не зря же поучает и ругает, а с другой стороны, она ко мне обращается на “Вы” как к вышестоящей.

— Остальным же плевать, Вас просто используют, и никто не поможет, не защитит.

В её словах была горечь и разочарование человека, испытавшего все те ужасы, которыми она пыталась напугать и меня. И я бы испугалась, если бы у меня были на это силы. Но сил не было.

— А опекун?

— Опекуну тоже плевать, иначе не отправил бы в Ложу после смерти Ваших родителей, — уверенно заверили меня. — Ему, конечно, плевать на Ваши чувства и желания, но он хотя бы заинтересован в том, чтобы сохранить видимость приличий.

Возможно, Ваш жених будет стар и некрасив, но он точно будет богат и знатен. Эр опекун постарается заключить договор с самой влиятельной друзой из возможных. Думаю, с кем-то из высших рубинов.

Мысли путались. Нужно было разложить по полочкам всё услышанное, увиденное, и такое нереальное.

— Ох, эри, простите, Вам итак досталось, — опомнилась женщина. — Просто не понимаю, почему Вы не взяли меня с собой? Почему не рассказали? Я бы сделала всё, чтобы Вам помочь!

И что мне ответить? Я не знаю, какие у моего тела были отношения с этой дамой. Возможно, предыдущая “Ами” не доверяла ей, или просто была эгоистичной и самоуверенной особой и не считалась с любящими людьми.

— Или… Вы посчитали меня недостойной Вашего доверия? — произнесено это было трагичным шёпотом и мне сразу захотелось заверить её в своём абсолютном доверии. В том, что она его заслуживает и вообще самая лучшая на свете… незнакомка.

Не выдержав неверящего взгляда глубоко разочарованного в лучших чувствах человека, я потянулась к ней, сползая с кушетки.

Прижалась, обхватила слабыми руками поникшие плечи, расстроенной из-за меня, ну, или из-за какой-то Аманты, которой она меня считает, женщины.