Страница 87 из 94
- Ох-ох-ох, - донеслось со стороны моих пяток вперемешку с бурчанием. Великаны потихоньку приходили в себя после моей музыки.
- Ценители нашлись, - пробурчала я, - Вас бы в Открывателей Дверей на выпускном испытании. Цены бы вам не было!
Что же они от меня хотят? От вопросов дёргаются, от песен морщатся, от музыки бледнеют и закатывают глаза, как подражающие эльфийкам высокородные девицы. Хоть бы знак какой-то дали, если сказать не могут!
Моя пятка как раз на что-то наткнулась. Я приподнялась. У моих ног высился положенный седым великаном меховой свёрток. Хмм, а может, мне уже пытались что-то объяснить? Я села и подтянула свёрток к себе. Весил он не так уж много.
- Интересно, интересно, - я разворачивала шкуры одну за другой, а они всё не заканчивались, как будто я чистила меховую луковицу. Внутри пряталось что-то округлое, оказавшееся высушенной большой тыквой. Это что, плата за мои песни? Тогда я давно уже своё отработала - как только пожелала им доброго дня. Где там Бур? Мне домой пора! Я уже привстала окликнуть великана, когда тыква вдруг распалась на две половинки. Внутри опять были меха, пересыпанные от моли полынью.
- Апчхи! Что же вы там прячете? Апчхи! Придумали игрушку! Апчхи!
Последний чих совпал с падением последней шкуры. Когда я открыла глаза, в моих руках осталась только она. Потемневшая от времени, потерявшая половину струн, с треснувшей дугой и стёртыми до основания колками. И всё равно невыразимо изящная, трепетная и прекрасная. В моих руках лежала эльфийская арфа.
- Вот тебе и на, - ошеломлённо проговорила я. Рука случайно коснулась уцелевшей струны, и та отозвалась нежным долгим звуком. С неожиданным прозрением я повернулась к резьбе на пеньке. Да. У терзавшего толстые струны чудовища были острые кончики ушей. Сама того не зная, я состязалась в мастерстве с эльфийским менестрелем. Как меня до сих пор не забросала камнями эта простая неизбалованная публика? Я бессильно откинулась назад и закрыла глаза.
Шорох повторился. Потом кто-то с треском наступил на ветку, испуганно фыркнул, попятился, кого-то придавил, придавленный возмущённо вякнул и зашипел. Я открыла глаза и совершенно не удивилась, увидев в перевёрнутом мире две до боли знакомые фигуры.
- Я вам говорила ждать меня на месте? – устало поинтересовалась я у выбравшихся из кустов Воротника с Мышаком. Ну, дракончика ещё можно было понять с его любопытством. Но конь! Что ему за дело до моего пения! - Только вас здесь не хватало, честное слово!
- Фур-быр-быр! – донеслось с берега.
- Могли бы научиться говорить по-человечески, здоровилы, - пробурчала я самой себе. А потом меня осенило.
- Отвечай, раз уж пришёл, - обратилась я к Воротнику, - Ты их понимаешь?
- Мой народ владеет Истиной Речью. Все остальные наречия – лишь перекрученные её отголоски! – напыщенно начал дракончик.
- Ну-ну, не топорщи перья, - одёрнула я зазнайку, - Лучше бы объяснил тогда, что этим здоровякам не нравится.
- Цепь должна замкнуться, запылать огонь. Речь должна вернуться. Род воспрянет вновь, - вот уж не ожидала услышать от Воротника срифмованные строки!
- Это ты о чём? - я развернулась и села лицом к великанскому толмачу.
- О том, что Бур всю дорогу тебе рассказывал! - удивился в ответ дракончик. Начиналась наша любимая игра "как выбить из хвостатого нормальные объяснения". К счастью, играла я в неё далеко не первый раз и уже чему-то научилась. Воротник заранее виновато заморгал.
- …Вот это да! - поражённо выдохнула я. Всё оказалась гораздо хуже, чем представлялось, - С тех пор они каждые семь лет приходят на озеро?
- Да. Иногда перепутают год, иногда забредут не в ту сторону, но обычно приходят, когда сила не спит, и купаются в озёрных водах.
- И она превратила их одной песней? Научила их говорить, ходить на двух ногах, пользоваться огнём, обрабатывать дерево и камень, носить одежду, петь, наконец? – я с новым интересом уставилась на гигантов. Неужели они были дикими бессловесными зверями вроде медведей? Как интересно!
- Так и было, Х'иссин. Помнят камни, помнит вода, хранит их кровь, не забыл играющий с листвой в долине ветер
- Лунной тенью тучи быстрой Пламя звёзд в глазах тая Словно плеск струи речистой Вышла на берег Она, - снова зачарованно прошептала я, а потом спохватилась. В голосе дракончика звучали особые нотки. Воротник поймал мой вопросительный взгляд и коротко пояснил:
- Чары слабеют с каждым годом. От них уже ушёл огонь и растворилась речь.
Я вспомнила невнятное рычание Бура, которое так меня раздражало. Как раз сейчас старейшина поглядел в мою сторону, и наши взгляды встретились. Я отвернулась первой.
- Ну хорошо. Песни, превращения – это всё замечательно. Но что они хотят от меня? Объясни?
- Чтобы ты спасла их, Х’иссин, - просто ответил дракончик.
Лучше бы на дороге я прорвалась с боем.
- Но это… это глупо! Они что, хотят, чтобы я повторила подвиг эльфийской чародейки? Даже не смешно! Пусть ловят Перворожденных!
- Ветер не поймаешь. Эльфа не заставишь, - напомнил известную поговорку Воротник, - Они пытались. Как только поняли – пытались. Но не смогли. В Диких Землях много песен, но мало певцов.