Страница 35 из 94
Вот так помог! Я почувствовала, как краска заливает лицо.
- Не вру я! – вот с детства не люблю, когда сомневаются в моей правдивости, - Там холм расколотый, я его обошла, и в гномью Большую Воду угодила!
- Расколотый холм? Врата Прямого Пути? – переходящим на визг голосом спросил Нюхач.
- Гномья дорога? А золото было? – алчно поинтересовался Медведь.
- Не было там золота. Разве что на ящерицах. Я упала в овраг, по нему вышла к каналу с речкой, там ещё ворота были большие. По каналу шла, шла, вышла к озеру у горы, а там большущий каменный гном! И каменная ящерица! И живых ящериц много! Оттуда и одежда, и кочерга, и браслет.
Я подёрнула рукав и высоко подняла руку, наслаждаясь всеобщим вниманием. Наконец-то нашлись слушатели и ценители! Ценители алчно глядели на украшение, потирали собственные руки, а многие украдкой пытались пальцами вымерять, подойдёт ли браслет им самим. Один только Нюхач сплюнул, сделал сложный знак и попытался отодвинуться. Вот вредина! Остальные кто слушал, кто вовсю шептался. Один наклонился к Медведю и долго что-то рассказывал ему на ухо. Я успела расслышать только "панцыри рвут" и "стрелами их в воде не достанешь", а напоследок он ткнул старосте под нос шрам на своей руке. Те, кто услыхали и разглядели получше меня, переменились в лице и больше не смеялись. А Медведь, судя по его лицу, отказался от мысли заглянуть мимоходом к увешанным золотом ящерицам Большой Воды.
- Как же ты мимо этих чудищ водяных, коварных, хищных и злобных прошла? – вкрадчивый тон остроносого не обманул бы и жеребёнка, но я твёрдо решила говорить одну только правду. Хватит, вчера про лешего навыдумывала. Врать надо поменьше, чтобы потом самой не запутаться.
- Да разбежались ящерицы. Меня испугались.
Многие рассмеялись, но выходило это у них как-то натужно. Один Нюхач сиял.
- Слышишь, Медведь! Зверей не проведёшь! Я же говорил – не нравится мне она!
- Да мало ли что девчонка насочиняет, - примирительно проворчал здоровяк и глянул на меня с немым укором.
- Опять не верите? Там ещё озеро неподалёку. Я на его берегу с лебедем здоровым подралась!
Кто-то пробормотал про занимающегося целую неделю помолом Емелю, и что языком можно и семерых драконов за раз побить. Но я, уже наученная опытом, протянула руку и потянула из-за спины хранившееся между курткой и рубашкой лебединое перо - ни в одном мешке оно бы не поместилось. Все тут же стихли на миг, потом снова зашумели.
- Король плавней, - пробормотал один мужик в нагольном тулупе, сидящий с другой стороны костра. Глянул на меня с почтительным ужасом и тут же начал что-то объяснять вполголоса соседям, вовсю размахивая руками, и на пальцах показывая, как переворачиваются от одного удара маленькие лодки и многовесельные корабли. После этого бурного повествования усмешек стало ещё меньше, а опасливых взглядов – ещё больше. Нюхач сиял всем кончиком носа и толкал Медведя локтем. Тот угрюмо сопел и отмахивался.
- Ну вот, а потом мы у дуба переночевали, там ещё кабана с белым пятном встретили, и вот, к вам попали, - завершила я наконец свой рассказ. Приятно всё-таки поговорить с понимающими людьми, а не с лошадью и молчаливым драконом!
- Белобокий Вепрь! – вразнобой отозвался десяток голосов. Об этом звере здесь знали многие. А потом все уставились на меня. Медведь даже перестал жевать и замер с недоеденным куском во рту.
- Вы чего? – забеспокоилась я. А потом поняла – они ждали, что в доказательство своих слов я достану из мешка или из-за пазухи какую-нибудь часть несчастного кабана. Так хорошо и весело начинавшийся пир безнадёжно угасал.
- Да не трогали мы этого кабана, не трогали, - поспешила я всех успокоить, - Только на дерево ночью загнали, но утром заставили спрыгнуть, солнцем клянусь!
Не знаю, почему, но после моих слов легче не стало. Ещё пытался усмехнуться Медведь, но улыбка была вымученной. Зато Нюхач вскочил с места.
- Я же говорил! Непростая она девка! Будет нам от неё беда, вот увидите! Не хотите меня слушать! А кто чёрного всадника трогать отговаривал? Я. Получили тогда? Долго драпали? Кто говорил, что нельзя Белобокого на рогатину взять? Послушались? Долго на деревьях сидели? Помнишь? А ты помнишь? А ты? А как все животом маялись, когда тех ягод поели, помните? Кто вас остерегал? Кто потом лечил? А призрака того кто отогнал? - тыкал поочерёдно пальцем в сидящих Нюхач, добиваясь согласного бормотания.
На фоне былых заслуг шамана бородач даже будто стал меньше ростом. Это был полный и окончательный медвежий разгром и моё поражение. Хорошо, если напоследок хоть дорогу покажут. Выгонят меня сейчас из-за этого мелкого зелёного зануды. И ведь хорошо было видно – он сам не поверил ни одному моему слову! Но ради спора с вождём-соперником был готов выставить меня хоть Ночной Упырьей Королевой. Медведь сидел и угрюмо глядел в костёр. А Нюхач добивал:
- А я сразу почуял – что-то в ней не то. Ну сами посудите - кто ещё водяных ящериц разгонит, короля плавней победит и Белобокого на дерево усадит! Ведьма она!
- Неправда! – я вскочила с места, и все вокруг меня испуганно отшатнулись. Добился своего остроносый!
- Так кто же ты такая, девица? – наконец-то спросил Медведь.
Вначале я даже не поняла вопрос. Но потом меня осенило – конечно! Гномья одежда! Тут бы и я себя не узнала!