Страница 24 из 94
Да, высеченные в камне рисунки покрывали почти всю стену. Местами потрескались, кое-где заплыли, но в целом были хорошо видны. Я кинулась вперёд, не жалея ладоней, ногтей, ножа и полы куртки. И вскоре была перемазана, исцарапана, но вознаграждена отгадкой.
- Знаете, где мы? На гномьей Большой Воде!
* * *
- Где Он! Я его не чую! - Чёрный Повар гневно вертелся в седле. Чёрный отряд без сил распластался возле расколотого холма. От лошадей остались лишь покрытые шкурой скелеты, люди выглядели лишь немногим лучше, но под плащами это не было заметно.
Чёрный Повар поворачивал голову, махал перед носом руками, опускался на четвереньки. Он обошёл дважды обошёл холм, один раз обполз, трижды перелазил через верхушку и четырежды прошёл насквозь. Он исцарапался, выпачкался, устал, разозлился. Но след обрывался на одном и том же месте.
- Куда ты делся? Ты ведь не мог улететь! Ты не мог ускользнуть! Кто тебе помог! Кто! - Чёрный Повар в который раз наклонился к земле у холма.
- Чую древнюю силу, - прошептал он себе. - Они пришли тебе на помощь, но тебе не скрыться от меня! Пусть только зайдёт солнце. Я найду тебя, где бы ты ни прятался! Вся Ночь пойдёт по твоему следу!
* * *
Да, это был несомненно он, легендарный водный путь подгорного народа. На рисунках серьёзные бородатые человечки в колпаках трудились в свете ламп (лупили по камням киркой, плавили, ковали, точили) глубоко под землёй – сверху обязательно полагалась средних размеров гора. Отколотое-выплавленное-выкованное-выточенное грузили в мешки, долго шли под землёй (гора над головой) и по земле (нет горы над головой, зато есть под ногами), отбиваясь на пути от крыс, орков, волков и разнообразной нечисти. Но всем мучениям и горестям приходил конец, когда гномы добирались до Большой Воды, где их приветствовали очень похожие бородатые человечки, только в круглых шапках. Светясь от счастья, человечки в колпаках отдавали что-нибудь ценное водникам в круглых шапках, а потом начиналась не жизнь – песня! Всё добро грузилось в корытообразные лодки, и отважным путешественникам оставалось просто плыть и отдыхать-лежать-играть на арфах, которые я рассмотрела с профессиональным интересом. Сложная система открытых и закрытых каналов, дыр с решётками, из которых появлялись и исчезали лодки, здоровенные ворота, которые открывали и закрывали, регулируя уровень воды в реке, какие-то движущиеся вверх-вниз вместе с лодками площадки – всё это позволяло им плыть практически в любую сторону. Справляться с течением также помогали упряжки каких-то здоровенных ящериц, которые пристёгивались к лодке и управлялись острыми изогнутыми штуковинами и командами (вылетающие изо рта чёрточки). Заканчивались эти путешествия либо на гномьих ярмарках, на которых бородатые человечки с кислыми лицами покупали друг у друга всякие железяки, либо где-то на человеческом торжище, где пляшущие от восторга волосатые, одетые в шкуры люди жадно выменивали у гномов все их изделия по принципу "гора шкур - за топор, три коровы - за иголку". С тех пор, конечно, прошло немало времени, люди многому научились, но цены на гномьи изделия остались прежними. Кто лучше подгорного народа знает душу железа и камня? Самые храбрые добирались на своих лодках до моря – множество чёрточек до самого верха картинки, в которые садилось солнце. На одной- единственной картинке гномы торговали под стенами ажурной башни, меняя ожерелья и перстни на какие-то бочки. Лица у подгорных купцов были нерадостные, а высокие худые покупатели задирали носы вверх без всякой меры и здравого смысла. Нетрудно было догадаться, что речь шла о торговле с эльфами.
Красота!
Мышак с Воротником не разделяли мой восторг, но хотя бы слушали.
Отдельной группой рисунков был представлен героический труд служителей Большой Воды. Оказывается, пока путешественники блаженно лежали кверху животами в лодках, и размышляли о слишком высоких ценах за проезд, самоотверженные человечки в круглых шапках прокладывали новые каналы и туннели, делали ворота, разводили ящериц в специальных садках, дрессировали их и принуждали к покорности. Этим ящерицам вообще посвятили в конце довольно много картинок. Я с жалостью наблюдала, как их запрягают в тяжёлые лодки, лупят острыми штуковинами, командуют и изредка бросают им рыбёшек. Правда, ящерицы тоже временами не оставались в долгу. На паре картинок они тоже что-то кричали своим погонщикам (чёрточки из пастей), хватали их за руки и тащили в воду. Несколько изображений повествовало, как эти ящерицы удирали по трубам и с переменным успехом нападали на зверьё у водопоев. Схватить оленя или какую-нибудь лису им ещё удавалось, но вот с кем-нибудь покрупнее и позлее были возможны варианты. На последних картинках каналы обзавелись трещинами, лодок с путешественниками стало гораздо меньше, и на этом летопись Большой Воды обрывалась. Очевидно, художники-камнерезы ушли первыми. Я толкнула дверцу в стене, та открылась с некоторым трудом, и, пригнувшись, шагнула вперёд.
Да, когда-то здесь был причал – одно из мест перехода от сухопутного путешествия к водному. В скале пряталось несколько вырубленных камер, парочка из которых предназначалась для отдыха и еды, а остальные, похоже, когда-то были складом вещей. Точно определить я не смогла, потому что в них было беспросветно темно и страшно. А вот в жилые комнаты попадал свет из отдушин. Здесь путешественники и водники могли когда-то передохнуть, подготовиться к пути или просто пожить в своё удовольствие. Каменный стол, каменные скамейки, кресло у засыпанного трухой камина, сундук и каменный шкафчик с распахнутыми дверцами. Хозяева уходили без особой спешки, и забрали с собой всё сколь-нибудь полезное, как и подобает рачительным гномам. Искать после них что-нибудь было бесполезно. Я уже повернулась уходить, когда взгляд вдруг запнулся на валуне в тёмном углу. Какой-то он был неправильный. Зачем гномам эта каменюка в жилой комнате? Я подошла поближе. Провела пальцем по камню. И тут открылось кое-что, невидное глазу в тёмном углу. По краю камня шёл излом. Лёгкая неровность. Я отследила её пальцем по кругу. Как будто крышка на сундуке. Нашлась даже дырочка замочной скважины, а сбоку трещина расширялась настолько, что можно было просунуть лезвие меча. Я сразу так и сделала, а потом надавила.