Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 21 из 94

- Ну ладно, хороший, всё позади, - уговаривала я, обтирая с Мышака мыло. Тот дрожал, косил взглядом и дышал так, что бока чуть не порвали подпруги. Надо же, какие неизгладимые воспоминания в конском сердце оставляет горькое снадобье через воронку и любимая присказка орденского травника! Воротник уже был выпущен на свободу, пока мы отдыхали, носился вокруг нас, гонял бабочек. И не подозревал, что как раз сейчас в лагере лесорубов о нём разговаривали.

- Вы его кормили свёклой? Это хорошо. Хорошая, вкусная девочка.

Лирка спряталась за юбку матери. Но Чёрный Повар и правда был доволен. Добыча была рядом, правильно питалась, набирала вес и должна была попасться уже к следующему утру. Чёрному повару некогда было устраивать гадости в лагере лесорубов, а его приспешники слишком устали от скачки, чтобы сотворить что-то гадкое. Они едва держались в сёдлах своих измученных чёрных лошадей.

- Мой миленький нежный дракончик. Хочешь - прячься, хочешь - нет. Я к тебе иду! - пробормотал Чёрный Повар, вскакивая в седло.

- Доброго пути, - сдержанно пожелал ему староста, а Чёрный Повар засмеялся в ответ неприятным царапающим смехом. Чёрная лошадь под ним устало качнулась. Но повар прошипел заклятие - и у чёрных лошадей перестали дрожать ноги и ходить ходуном бока, а всадники замерли в сёдлах, как влитые.

- Вперёд, - громким шёпотом скомандовал Повар, и отряд рванул во весь опор. Скоро их силы иссякнут совершенно - и людей, и лошадей. Но раньше добыча будет поймана!

- Нет у нас коров, девонька, - сообщила мне словоохотливая старушка, топающая с вязанкой хвороста домой, - Коза есть, куры есть, пять овец, кабанчика держим, а коров нет!

Старые потемневшие ворота со скрипом закрылись за нами. Так мы переночевали в крохотном селе. Моё выступление с арфой имело большой успех. Воротник, тихо сидевший под скамьёй полвечера, постепенно отошёл и вскоре вовсю прыгал с детворой. Взрослые уважительно садились рядом со мной, и, прокашлявшись, заводили беседу о погоде и видах на урожай. Похоже, моя вампиробойская слава опять меня опередила. Воротник получил две миски каши и блюдце козьего молока, быстро всё слопал и мирно дремал под лавкой.

 

 

Глава тринадцатая О путях и развилках, или о чём поют дрозды

 

 

День выдался прохладным и сумрачным. Ночью прошёл несильный дождик, как-то с утра солнце затянула туманная дымка, и не успевшая выпасть роса наполнила воздух бодрящей прохладой. Птицы шумели вовсю. Я бездумно жевала травинку в такт равномерному топанью Мышака, мурлыкала себе под нос песню о весёлом охотнике, когда вокруг вдруг резко потемнело и пахнуло вогкой сыростью.

Что? Я натянула поводья. Прямо передо мной темнела каменистая расщелина, расколовшая донизу высокий островерхий холм. В глубине серела непробиваемая тень - щель была или не насквозь, или делала в холме крутой поворот. И именно стены этой расщелины были отмечены знаком солнца, именно в неё ныряла дорога, и уже безмятежно вошёл Мышак. Склоны холма уже были мне по плечо, из оплывшей земли торчали корни, а нанесённую ночным дождём грязь вовсю месили копыта моего переминающегося коня.

- Хмм, - я задумчиво глядела вперёд. Из-за темного поворота что-то приветливо заухало, проскрежетало по скале, с высоты сорвался камень и с плюханьем ударился обо что-то внизу.

- Давай-ка отсюда выбираться, - предложила я Мышаку, и, после недолгой возни с разворотами, снова была у подножия холма. Следом выскочил Воротник, успевший выпачкаться в грязи до самого гребня на голове. При этом он ещё с хрустом жевал что-то многоногое в жёстком панцире.

Развилка. Тропа раздваивалась. Второй путь уводил, изгибаясь, куда-то за холм, был хорошо утоптан, гладок и сух. Правда, не имел солнечного знака.

- Ну как там, в глубине? - спросила я дракончика. Судя по налипшей грязи, он прошёл в расщелине гораздо дальше моего.

Воротник изобразил всем телом бурный восторг.

- Там таких много, - ткнул он лапой в валяющиеся ошмётки надкрыльев, больше моей ладони каждый, - Только крупнее! Бегают!

- Идём в обход, - решила я. В сущности, тут и думать было не о чем. Прокладывавшие Восточный Тракт, похоже, решили здесь пошутить. И утоптанная обходная тропинка подтверждала – что множеству путешественников эта шутка не понравилась, как и мне.

- Надо идти по дороге, - вдруг упёрся дракончик.

- Не надо, - отрезала я.

- Надо, - продолжал препираться Воротник. Недокормили его в деревне, точно недокормили. Захотелось ему многоножками похрустеть!

- Держись рядом, и молчи! – приказала я и положила конец спору. Воротник тут же стих.

Мышак сделал пару шагов по тропе, и испуганно шарахнулся - сверху упал здоровенный дрозд. Он сел невдалеке, склонил голову, обежал нас внимательным взглядом быстрого чёрного глаза и свистнул.

- Тебе чего? - довольно мирно спросила я.

В ответ дрозд фыркнул и захрипел.

-Смеёшься, да?

Птица клюнула землю и провела на тропе черту.

- Ну и смейся себе.

Мышак уверенно зашагал по тропе. Дрозд прыгнул навстречу, расправляя крылья.

- Ты чего?!

Мышак мгновенно встал на дыбы и забил копытами.

- Воротник, хватай! - но дракончик был странно безучастен.

- Отстань, а!

Дрозд не отставал. Он подпрыгивал, бил крыльями, мотался перед головой Мышака и ловко уворачивался от моей руки, которую я иногда осмеливалась оторвать от конской гривы. А Мышак всё пятился, отступал перед натиском - и вдруг всё стихло. Птица исчезла. Я с трудом утихомирила коня и огляделась. Дрозд сидел шагах в десяти и искоса глядел на нас.