Страница 24 из 55
- Ух, ты, какая! – вместо «привет».
- Какая? – я отступала вглубь дома, держа огромный букет, смотря, как он снимает куртку и разувается.
- Домашняя, иди сюда, - в этот момент я почувствовала его губы на своих, но это было так естественно, словно мы целовались уже много раз до этого и планируем повторять это и повторять до конца своих дней. Мы, не спеша, целовались, пока я не осознала, наконец, что в моем доме посторонний мужчина, а я в пижаме.
- Почему ты пришёл, и почему ты меня целуешь? – выпалила я.
- Потому что мы договорились отметить день всех влюблённых понарошку, а целую я тебя потому, что мне понравилось вчера тебя целовать, - он смотрел на меня сверху вниз. - О, очень понравилось, а как ты стонала, когда я целовал тебя ниже губ, - я проследила за его глазами. - Да… это самый незабываемый спонтанный секс в моей жизни.
Я переспала с ним и не помню? Не может быть! Не в том смысле, что я не могла переспать с малознакомым мужчиной в первый же день, я могла, а в том, что не помню этого.
- Эй, расслабься, я пошутил, тебя немного развезло, я тебя подбросил, ты очень болтливая, кстати, и книжка мне твоя понравилась, я скачал, но поцеловались мы только один раз, сейчас. Так что насчёт договора, я готов праздновать.
- Четырнадцатое февраля? – Интересно, что я говорила?
- Точно. Понарошку, как вчера и договаривались. Притворяемся любовниками, и потом ты решаешь – глупость это или нет. Никаких претензий и обид впоследствии. Так ты говорила?
- Наверное… - очень похоже на меня. «Без претензий и обид» – моё третье имя.
- Тогда, приступим… Дорогая, я смотрю – ты ещё не одета… мне, в принципе, нравится.
Тут я вспомнила наш уговор и частично – разговор в машине, и отправилась одеваться.
- Я подожду, любимая, не торопись.
Эта была самая нелепая идея, которая могла прийти мне в голову. Одно дело – переспать с привлекательным мужчиной, без взаимных претензий получить то, что хочется, и совсем другое – изображать из себя влюблённых. Утешало то, что в конце я смогу с ним переспать – ведь секс, насколько я понимаю, основной атрибут этого праздника, помимо плюшевой задницы, конечно же... Так что, если считать всё это ролевой игрой, то я вполне могу справиться… В таких мыслях я натирала себя тремя видами скраба и молочка для тела, когда почувствовала запах еды на кухне.
- Я кое-что заказал в ресторане, но вот овощи и грибы решил сделать сам, не возражаешь?
- Нет, - я в растерянности смотрела на мужчину, который свободно перемещался в этом доме, словно бывал тут не раз.
- Ты тут был?
- А, да. Я знаю твою сестру.
- Ты спал с моей сестрой?! – Это никак не входило в мои планы.
- Эй, придержи коней, я, по-твоему, кто? Не спал я с твоей сестрой, мы с её мужем Олегом катаемся, иногда зависали тут.
- Аааа…
- Я ничего о тебе не знал, только то, что ты есть, подозрилка, - он подмигнул под это нелепое слово «подозрилка», и я расслабилась. В самом деле, посёлок маленький, отдыхающие часто одни и те же…
- Накрывай на стол, Стася.
Я послушно накрывала на стол, бросая взгляд на розы, принюхиваясь к аромату. Скоро на столе вместе с приборами стояли подсвечники в виде сердец и салфетки с сердечками.
Все атрибуты помимо плюшевого сердца с руками.
Все это изобилие красного и сердечного немного нервировало, но скоро я перестала его замечать, а была поглощена беседой с Кириллом, который не отводил от меня глаз и смотрел так, словно я и в самом деле была его возлюбленной – не отрываясь, пронзительно и раздевая.
Мы пили шампанское, потому что это напиток любви, и слушали Стинга и Элтона Джона, потому что они пели о любви. Мы ели мороженое и клубнику, потому что так принято на день всех влюблённых, и погасили свет, чтобы создать интимную обстановку. Его руки гладили мои руки, а ноги задевали мои ноги. Всё вокруг искрилось и переливалось странными красками. От белого снега за окном, до алого – роз и салфеток в свете зажжённых свечей.
- Потанцуем? – спросил он.
- Я не умею.
- Это просто.
- Это не просто, но давай, - мне не хотелось спорить.
Через пару аккордов он засмеялся мне в ухо, приподняв меня за поясницу, прижимая к себе.
- Ты действительно не умеешь танцевать, Стася Понарошку.
- Как ты меня назвал?
- Понарошку. Ты же моя возлюбленная понарошку.
Я хотела было обидеться, но почувствовала, как он снимает своей ногой с меня туфли на высоком каблуке, задевая чувствительные места на ступне. Удивительно, что он держал равновесие, стоя на одной ноге, даже со мной на руках.
– Без обуви тебе будет легче, я веду… не слушай музыку, чувствуй меня, - он крепко прижал меня к себе, - не сопротивляйся, чувствуй.
Он двигался медленнее такта музыки, немного подстраиваясь под моё сопротивление, но его рука на моем запястье, и моё тело, сильно прижатое к его, кажется, лишили меня желания вести, я просто следовала за ним, а потом и за музыкой, за его движением и его парфюмом, лёгким, едва уловимым, за ровным стуком сердца и руками, что держат крепко, при этом давая понять, что отпустят в любой момент, настаивая, но не заставляя.
Мы танцевали и танцевали, и я ощущала возбуждение, что было совсем неудивительно, рядом с таким мужчиной, учитывая, что он не только не стесняется своего, а сильнее вдавливал в мой живот, не меняя при этом ритма, не сбиваясь с шагов.
Я провела руками по его груди, опускаясь ниже, он слегка отодвинулся, давая мне доступ, но потом перехватил мои руки и, сжав их за моей спиной, лишил доступа к его груди и остальным частям тела, которые интересовали меня не меньше, а то и больше, учитывая размер, который я вполне могла оценить и потираясь животом. Он легко целовал мне шею, за ухом, и когда немного прикусил мочку уха, я услышала стон, он был мой, вперемешку с его тяжёлым дыханием. Вырвав свои руки, я практически вцепилась ему в шею и губами в губы, он тут же ответил на мой поцелуй, словно ждал его.