Страница 23 из 55
Мы зашли в бар, с названием «Таверна» и со столами из массива дерева. Играла музыка, стоял неровный гул голосов, и был полумрак.
Я присоединилась к компании, где каждый познакомился со мной, осмотрев, как новинку в магазине, перекинувшись парой слов и оставив со своими мыслями и наблюдениями.
Марина так и висела на Лёне, но ему это, похоже, нравилось. Парень, которого завали Андрей, много пил и мало закусывал, в итоге казалось, что он заснёт прямо за столом. Серёга – полный и добродушный, после пары попыток просверлить меня взглядом и снять на ночь, оставил их и был полностью поглощён девицей с копной рыжих волос, которая была вовсе не против. Я отпивала пиво из бокала, а мои глаза изучающее пробегали по каждому.
Пока не остановились на мужчине… Это не был симпатичный мужчина, или приятный, или обалденный… Про таких говорят кратко и ёмко: «Красивый мужик», он смотрел на меня так же изучающее, как и я на него. Мне оставалось только надеяться, что глазами я не проделывала с ними всё то, что он делал со мной. Я была раздета, оценена и со мной занялись сексом. И, на удивление – не возражала.
Он облизнул губы и поднял бровь, тут я поняла, что мы сидим буквально напротив друг друга, за одним столом и его ноги сейчас касаются моих.
- Так как тебя зовут?
Он оторвался от крышесносного секса глазами, чтобы узнать моё имя?
- Стася.
Не останавливайся!
- Пойдём, выйдем, Стася?
- Пойдём, - разве можно отказать этому мужчине?
- Там слишком шумно, ты не находишь?
- Есть немного.
- Тебе нравится?
- Не знаю, - я действительно не знала, - вообще-то я приехала за тишиной…
- Тишиной?
- Ага.
- Не самое удачное время для тишины.
- Я… не на курорте, у нас дом, дальше, в посёлке, - я только что пригласила его? – Я не катаюсь на лыжах, - он внимательно смотрел на мои губы, - мне просто надо дописать эту книгу…
- Книгу? – он провёл пальцем по моей щеке.
- Да, мне нужна любовная линия. - Именно в этот момент я поняла, насколько мне нужна любовная линия, потому что стоящий рядом мужчина источал секс. Кричал о сексе.
- Оу… расскажи об этом, - он обхватил ладонями моё лицо и внимательно разглядывал меня, словно видел впервые. А ведь он и видел меня впервые.
- Книга, мне нужно вплести туда любовную линию, но дома, там, четырнадцатое февраля, и это…
- Что – это?
- Это просто отвратительно! – для чего я подумала про плюшевую задницу?
- Чем же?
- Да всем. Глупостью, абсурдностью, плюшевыми задницами, что может быть романтичного в плюшевой заднице с глазами и руками?
- По-моему, праздник создают люди, а не, как ты выразилась, плюшевые попки. Это просто ещё один повод сказать близкому человеку: «Эй, я люблю тебя». Люди всё время спешат, работа, мысли, а четырнадцатое февраля – это возможность остановиться, вспомнить, что у тебя есть любимый, у тебя есть любимый?
- Нет, - я смотрела заворожённо и не верила своим глазам и ушам.
- Как так, ты красивая девушка… постой-ка, а ты праздновала когда-нибудь день всех влюблённых?
- Нет, это глупо, - это было действительно глупо, к тому же никто из моих мужчин не вспоминал об этом дне, а я не стремилась им напоминать. Зачем? Чтобы получить в подарок коробку «Рафаэлло» в промоупаковке?
- Значит, завтра мы празднуем день всех влюблённых!
- Завтра тринадцатое.
- Мы празднуем понарошку, но все атрибуты будут настоящие. И потом поговорим, есть ли смысл в этом дне или нет.
- Глупость какая-то.
- Глупость рассуждать об омарах, не зная их вкуса, Стася, - он взял меня за руку и завёл обратно в помещение.
- Ого, ты Кира подцепила, - щебетала Марина, - он красавчик, - она плотоядно облизнула губы, косясь на моего завтрашнего возлюбленного «понарошку».
- Нет, просто поговорили.
- Переспи с ним, а? Потом мне расскажешь?
- Ты больная, - я смеялась над скулящим взглядом Маринки.
- Я замужем уже две тысячи лет, ты же знаешь, я с Лёнечкой со школы, не пойду же я сама… а интересно.
- Точно больная, и озабоченная, - подытожила я, но поняла Маринку.
Если бы у меня были такие долгие отношения с одним мужчиной, я бы тоже засматривалась на других. Потому что всё в итоге приедается, скатывается в «там футбол идёт» или «мы на каток, а ты?», пока в один прекрасный момент не выставляешь его вон, потому что устала от претензий с его стороны и недовольства со своей.
Таким образом, я, в двадцать восемь лет, была в статусе одинокой женщины и даже завела себе кота, чтобы соответствовать этому статусу окончательно. Ремонт в моей квартире сделала сестра, поклеив спальню в цветочек, придав ей «девочкин вид». Я зарабатывала себе на жизнь сценариями для утренников и капустников. И написанием книжек о любви, о которой не знала решительно ничего, зато обладала изрядным словарным запасом, который периодически пополнял Гавр своим «уста» и «чресла», чем смешил меня, но если чресла героини должны трепетать – значит, они трепетали, на радость моему редактору и издателю.
Утром, которое по обыкновению у меня началось где-то после полудня, я ходила по дому, маясь от безделья и головной боли. В пижаме, не накрашенная, с распущенными и не уложенными волосами – такая, какой меня не видел ни один мужчина в мире, включая моего отца, после моих шестнадцати лет.
Стук в дверь озадачил, ещё больше озадачил огромный букет ярко-красных роз на белом фоне снега и улыбающееся лицо Кирилла. Улыбающееся и беспардонно привлекательное.