Страница 25 из 55
Мы целовались, наши руки блуждали, изучая потаённые зоны. Казалось, что я сейчас испытаю мультиоргазм даже без прикосновений к самым чувствительным местам. Просто от его поцелуев сквозь платье и белье, от чуть прикушенной кожи с внутренней стороны бедра, от поцелуев на шее, по самой кромке волос, от лёгкого царапания между лопаток.
Всё это было, кроме самого важного. Кирилл не спешил раздеваться, и мои попытки снять с себя платье, чтобы получить, наконец, то, ради чего и затевался этот понарошечный праздник – всячески пресекал.
Он водил меня по краю высвобождения, я терялась, путалась, утопала в цветах и запахе роз, парфюма и его желания.
Я уже готова была умолять дать мне то, в чём я нуждалась, как услышала.
- Стася, Стася, нет…
Долгого взгляда было достаточно, чтобы понять, что «нет» - это «нет».
- Да как ты?..
- Тихо, тихо, успокойся, - он продолжал целовать, гладить, успокаивать, утихомиривать, пока боль от желания не стала спадать.
- Не надо, Стася.
- Ты же хочешь! - Я обхватила сквозь брюки тот орган, который, определённо, не был против, в отличие от его хозяина, и почувствовала интуитивные качки бёдрами.
- Хочу и не скрываю этого, - сквозь тяжёлое дыхание.
- Тогда?..
- Я не сплю с женщинами понарошку.
- Как это?
- Только на самом деле.
- По любви, что ли? – я сидела сверху, нагибаясь, проводя языком по соску, слушая его прерывистое дыхание.
- Хотя бы по влюблённости, черт, да, ниже детка, твою…
Ага, вот и вся теория о влюблённости летит в небытие, стоило моим губам пройтись вдоль ремня и рукам дёрнуть пряжку.
- Мы влюблены, - я расстегнула брюки и нырнула рукой, нащупав сквозь тонкий трикотаж белья, то к чему стремилась, почти взвизгнув от восторга от внушительных размеров, ловя рукой его движения.
- Нет, мы не влюблены, - я резко оказалась лицом к лицу с Кириллом, мои руки были прижаты к телу, а ноги захвачены его ногами, я была практически обездвижена.
- Не понарошку, Стася, всё будет, когда будет не понарошку.
Он, должно быть, шутит?
Его поцелуи успокаивали, в перерывах он дул холодным воздухом на те места, где только что целовал, собирал кончиком языка мои слезы обиды и что-то говорил про завтра и настоящий день… Пока я не успокоилась и не уснула… увы, с тянущей болью внизу живота, рядом с самым красивым мужчиной, которого когда-либо встречала, и который отказался заниматься со мной сексом тринадцатого февраля, когда мы понарошку отмечали день всех влюблённых.
«Бывает – проснешься, как птица, крылатой пружиной на взводе,и хочется жить и трудиться; но к завтраку это проходит» у меня прошло раньше завтрака, ещё раньше, чем я услышала: «Ай лав ю бейби», и даже раньше, чем проснулась.
Открыв глаза, я внимательно смотрела на уже убранный стол, на примятую подушку рядом с собой и на шапки красных роз в большой вазе – всё, что осталось от празднования дня всех влюблённых. Несмотря на то, что праздник задумывался как понарошку, «без обид и претензий», у меня были обиды и претензии, целый вагон претензий, с которыми меня оставили один на один. Выбравшись из-под одеяла, сняв, наконец, платье, в котором я так и спала, я изучающее смотрела на кусок картона в виде сердца и текст на нем.
«Милая Стася, это был чудесный праздник.
Когда захочешь повторить не понарошку – я к твоим услугам.
Кирилл.
P.S. Не бойся жить, не бойся принимать решения, даже если в конце всё, что тебе останется – это плюшевая попка с руками»
К открытке прилагалась визитка с ФИО моего понарошечного возлюбленного, его место работы, должность – что-то мудрёное и, кажется, связанное с компьютерами и телефоны. Контакты, в которых не было никакого смысла, ведь, как я всегда и говорила, четырнадцатое февраля – день разочарований и плюшевых задниц.
Отбросив открытку, отпивая горячий кофе, я смотрела в монитор, повторяя, как мантру: «Нам нужна любовная линия».
Итак: «Лётчик… высокий… Взгляд пронзительный… Смотрит внимательно…протягивает руку… давай потанцуем…ты действительно не умеешь танцевать… держит, стоя на одной ноге, когда вторая снимает туфли…»
Отлично, только кто будет управлять угнанным самолётом, пока эти двое танцуют под Стинга и целуются под Элтона Джона? В раздражении я упала на широкий диван, который так и не заправила, и уткнулась носом в подушку. Почувствовав знакомый запах лёгкого парфюма, я лежала, вдыхая его, пока не накрыла себе лицо этой подушкой, потому что мне надо было вытереть чем-то слезы. Подушка с его запахам показалось мне отличным вариантом. В моей голове бесконечно крутились воспоминания и картины вчерашнего дня, и как бы я ни старалась не думать, я просто не могла этого не делать.
Обречённо вздохнув, поняв, что от этого наваждения я не избавлюсь просто так, и что виной всему моё неудовлетворённое состояние, я вышла на улицу.
Спокойствие посёлка, хруст снега под ногами, сверкание снежинок – всё это должно было если не успокоить, то хотя бы отвлечь от мыслей.
«Не убирай волосы, так красиво».
«Странно, что ты недовольна обоями в своей спальне, но не стала выбирать сама».
«Ты знаешь, что от тебя пахнет лесными ягодами? Помимо духов?»
«У тебя красивый профиль…»
«Очень маленькая рука, такая нежная, как бархат».
«Я могу долго целовать тебя, ты готова?»
Так и проводят день всех влюблённых? А секс не входит в разнарядку? Или он не любит лесные ягоды… или не такой уж у меня и красивый профиль? Ведь грудь он не видел, хоть и имел возможность…