Русь

-Вот, что, Мстислав, - затараторила юная богиня. – Ты меня поначалу выслушай, да не перебивай покудова. Времени у нас в обрез, а дел – немерено.

От удивления у витязя глаза на лоб полезли. Здрасте, приехали! Едва увидел только. Не знамо кто, незнамо откудова, а все туда же – дела, дескать у нас. Знамо какие дела: побыстрей работу на меня перевалить, да слинять поскорей. Ищи дурака. У меня и своих дел по горло, а с чужими и вовсе возиться некогда.

-Не хмурься так, не хмурься, - тем временем продолжала незнакомка. – Знаю. Все знаю. Дел своих по горло. Вот только правду тебе говорю: наши то дела. Как есть наши. А тебе в них выгода поболе будет. Ну что нос воротишь? Я тебе поверх еще благодарность свою обещаю.

-Что мне твоя благодарность? – хмыкает витязь. – Я человек простой, нечего мне желать. Ни богатств не надь, ни почета. А с тебя, ведунья, что взять?

Таинственная улыбка незнакомки заставила война призадуматься. А ведь и вправду может, небось, что-нить. А коли может – пусть сделает.

-А знаешь ли ты, милый витязь, - проговорила красавица. – Кто я? Неужто не слыхал не разу обо мне?

-Что-то не припомню, - честно признается русич. – Мобыть и слыхал, да запамятовал. Где ж всех на свете упомнишь?

-И то верно, - соглашается женщина. – Так слушай же. Я – богиня Афина. Могучая воительница, богиня мудрости и знания. Защитница городов. Я наставляю героев в нелегких странствиях. Вспомнил теперь?

Мстислав сосредоточенно чешет в затылке. Лоб морщится. Буквально слышен скрежет шестеренок. С натугой ворочают проржавевшие без дела мозги.

-Вроде припоминаю, - наконец соглашается витязь. – Кажись Болтал один про такую. Он вообще-то много болтал, мобыть я запомнил не правильно?

-О, ужас! – в муке завопила Афина. – Меднолобые варвары. Правильно ты все запомнил. Я – Афина. Богиня мудрости. Теперь понимаешь, какую могу дать тебе силу?

Мстислав растерялся. В глазах непонимание, а руки бессильно опустились. Какую может дать силу эта хрупкая женщина. Да с ней самой делиться надо.

-Нет, - честно признается воин. – Что-то не смекаю я. Ты такая хлипкая, а со мной решила делиться. Впору наоборот: мне с тобой. А то соплей перешибешь.

Что за народ? Где уважение к богам? Любой смертный трепещет, лишь назовешься. А этому словно кнутом по воде. Покивал, да забыл. Ох намаются с ними. Ой не сладко придется. Но отступать некуда. Взялась – делай. Времени и так не сталось. Нового кандидата найти не успею. Придется уломать этого. Богиня горестно вздыхает. Давно уже не занималась такими делами. Про героев и вовсе забыл. Как Геракл ушел на Олимп больше за героям почти не следила. Отучилась общаться с этими странными существами. Кажется – несокрушимая скала, а коснешься – рассыплется. Никогда не поймешь в чем слабость. Никто не найдет, если даже очень захочет. А вот так: невзначай. Как с Ахиллом получилось. Никто кроме матери не знал где уязвим. А поди ж ты нашли. Случайною. Ну как еще можно попасть в пятку могучему герою? Всегда твердо стоял на земле Ахилл. Но солнце сверкнуло в глаза Парису. От того и попала стрела в пятку… А что уж там. Дело прошлое. Теперь времена другие.

-Слушай меня, смертный, - обратилась Афина к Мстиславу. – Я могу подарить несметные знания и умения любому человеку. Самые мудрейшие не смогут сравниться с тобой. Останутся лишь на уровне подошв твоих. С тобой не сравнится ни один смертный. Даже боги будут восхищаться твоей мудростью…

Мстислав обрывает напыщенную речь богини протяжным зевком. Такой вой раздался из могучей глотки, что стая волков испуганно поджала хвосты. С ближайших древ сыпятся слабые листья. Трава вокруг костра, словно белорусские партизаны, залегла ровными рядами. Огонь и тот смущенно ослабляет дикий рев. Афина морщится. Бестактные варвары. Никакого уважения к богам. А еще мнят себя избранной расой. Народом, призванным спасти мир от козней неведомых злых сил. Дети. Не более.

-Зачем мудрость, которую не в силах понять остальные? – резонно замечает Мстислав. – Во многих знаниях - многие печали. Нет. Благодарствую, богиня. Но твой дар больше похож на проклятье. Я уж как-нибудь сам. Топором помашу. Али секиру князь великий пожалует.

Афина морщится. Странный народ даже таких простых вещей не понимает. Секира – топор скифов. Совсем дикий народ. Заместо ложки – лапоть. А лбы поголовно у всех плоские, высокие, будто богу дураки каждый день молятся. Какому только? Потому, видать, и твердые такие… Усилием воли богиня заставляет забыть все ненужные мысли. Гонит прочь. Только дело. Ничего кроме дела. Все остальное подождет. Тем более злость. Потом, когда все закончится можно поиздеваться всласть. Подвесить за ребро на крюк, перебить фаланги пальцев молотком. По одной, чтоб хрустело смачно. Выдрать ногти, растянуть на дыбе, перебить все кости... Да мало ли забав придумали эти странные человеки? Такие страсти удумывают – ни один бог не догадается. У богов задумки помельче: камень в гору толкать, али еще какой-нибудь труд. Но это скорей во благо, а не пытки. Вон сизиф какой стал. Сам Зевс завидует могучей мускулатуре. Уже только Гефест способен хоть как-то сравниться с хитрым царем. Но уж давно на равных идут. А на последней олимпиаде и вовсе верх Сизиф одержал… Но все потом, потом. Сейчас дело.

-Говори, что сделать надобно, - внезапно произносит Мстислав. – Грешно девке красной не помочь.

Что за народ. Афина горестно закатывает глаза. Богиню – девкой. Воистину великий народ… глупостью своей. С трудом подавляет гнев богиня. Сейчас главное – дело. Главное – дело. Повторяет Афина. Все остальное – потом. Нельзя упускать шанс. Быстрее, пока варвар не передумал, Афина затараторила: