Русь

Далеко впереди и справа треснул сучок. Тихо так, мягко, едва слышно. Уши Мстислава привыкли к ночной тишине, но едва уловили далекий звук, зацепились, осмыслили. Подсказывают хозяину дорогу. Деревья побежали еще быстрее, едва успевают шарахаться от богатырского тела. Мстислав словно ночной дух: ни звука от тяжелого богатыря. Все тихо, словно и не молодая здоровая плоть несется сквозь лес, а бестелесная оболочка. Вот и добыча: из-за широкого ствола неторопливо выходит здоровый молодой олень. Одни боги ведают какая сила заставила среди ночи шататься по лесу. Да некогда об этом голодному герою рассуждать. Вот лук и сгодился. И копьем бы кинул, да зверь учует. Что тогда? По всему лесу за добычей носится? Лук легко соскакивает с плеча, удобно ложится в ладонь. Тетиву натянул заранее, еще у костра. Теперь только стрелу наложить. Олененок шевелит ушами, вскидывает маленькую головку. Богатырь сжимается, замирает. Терять добычу никак нельзя, а то уже вон глаза слипаются. И черт же дернул средь ночи на охоту пойти. Большое тело богатыря поглощает тьма, услужливо прячет. Острый звериный глаз не смог зацепиться за могучую фигуру. Мстислав остается незамеченным. Тетива легонько скрипит, натягивается. Сердце воина замирает, бьется через раз. Чудится: каждый скрип и на далекой-далекой заставе слыхать. Бедный волхв-врачеватель, что от каждого звука просыпается ругает неудачливого Мстислава… Кузнечики услужливо ждут, завороженные новой песнью. Такой еще не слыхали. Стрела по луку ползет медленно, словно оттягивает миг соединения, когда наконечник наконец упрется в древко лука, а тетива согнет непокорное дерево в тугую дугу. Руки Мстислава мелко трясет, невероятное напряжение терзает сознание. А вдруг уйдет? А вдруг лопнет тетива или сломается стрела. А вдруг… Пот крупными градинами течет по лицу, заливает глаза, умудряется заворачивать в уши. Руки мелко-мелко трясет, невозможно толком прицелится. Мышцы напряжены до предела. Еще чуть, малая капля – порвутся. Наконец измученные пальцы не выдерживают испытаний хозяина, разжимаются. Стрела серебристой молнией пронзает воздух, несется к цели. Радостная: наконец эти сладостные секунды полета, все сливается. Нет ничего кроме жертвы впереди, остальное - пустяк.

Стрела вошла ровно в глаз, не испортила шкуру. Мстислав взваливает мертвую тушу на плечи. Давешние страхи далеко в прошлом. Незначительны и смешны. Надо ж – трясся над каким-то оленем. Никогда такого не было, даже когда на посвящении в мужчины готовился к решающему в жизни выстрелу. Тогда стрелять неумел никак, лук не любил, зато в доброй рукопашной бивал и бывалых охотников. Даже дружинников иной раз. На мечах тоже не мало мог. А лук… Лук не давался, не сообщал молодому войну свои секреты, выкручивался из ладони, больно стегал тетивой. Не спасала даже кожаная перчатка. Скверная жила находила место, пробивала защиту. Любой пацаненок заткнул бы Мстислава за пояс, да что пацаны. Девка двенадцати весен и той лук давался… А что уж. Дело прошлое. Губы богатыря растягиваются, подобие улыбки всплывает на напряженном лице.

Лесные тропы запутанны и странны, а ночные тем более. Днем в лесу не заблудишься: вскарабкайся на дерево, да посмотри где солнце. Сторону выбери да иди себе. А вот ночью: дневное светило спит, а в звездах Мстислав как свинья в доспехах. Даже не понимает зачем нужны. Деревья тянут свои крючковатые пальцы, корявые руки цепляются за одежду. Корни из земли торчат повсюду, куда ни поставь ногу – корень. Оступаясь и оскальзываясь, Мстислав брел обратно к костру. Теперь даже голод не мучил. Все желание отпали сами, хочется только спать. Средь толстых стволов блестит свет, отсветы огня режут глаза. Откуда в лесу огонь? Только от человека. Тело богатыря напрягается, Мстислав замирает, туша соскальзывает с плеч, аккуратно валится под ноги. Ни единого шороха, ни звука. Лишь легкое потрескивание огня далеко впереди… действительно далеко. Оттуда Мстислава просто не услышать, будь хоть трижды охотником. Сон уже слетел, осталось только желание поскорей вернуться к теплому костру. Богатырь взваливает на плечи тушу. Путь еще долог, а странный свет не помеха сильному воину в благородном сне. Мстислав нарочито топает, ломает ветки. Прикрытое кольчугой плечо постоянно сталкивается с деревьями. Хлипкие стволы трясет нещадно, а толстые с немым укором глядят вслед: э, развелось невежд! Костер окружен ровным строем деревьев. Отборные дубы растут ровным кругом, огораживают широкую поляну. Лес как ножом обрезали: ни единого кусточка, трава да и только. Широкие плечи русского защитника едва протискиваются меж дерев. Тушу втаскивает следом. Зачем пошел к костру, Мстислав не объяснит и себе. Какая-то неведомая сила влечет. Поляна вовсе не на пути к родному коню. Костер богатыря остался где-то справа. Но зачем-то сделал огромный крюк, зашел.

Посреди поляны полыхает огромный костер. Рядом с огнем, протянув к пламени руки, приютилась одинокая фигура. Узкие плечи. Такие даже у юноши встретишь редко. А здорового мужчину просто не представить. Странный капюшон прикрывал голову. Словно бы трехслойный, связанный из отдельных веревок. Но вязанный капюшон – дикость. Фигура оставалась неподвижной. Не шевельнулась даже когда подошел вплотную. Навис над неведомым человеком. Но и тогда не обернулся. Остался сидеть неподвижно. Только тонкий женский голос предложил:

-Что стоишь над душой, Мстислав? Садись.

Богатырь лишь хмыкнул в ответ. Баба одна в лесу. Совсем немыслимо. Но коли уж так, то явно не проста, как кажется. Туша аккуратно ложится рядом с костром. Тяжелая плечи затекают. Но бросать жаль. Сейчас передохну и дальше понесу. Ночи нынче короткие, но до заката управлюсь. Мстислав плюхается рядом с неведомой женщиной. Ноги радостно гудят, приветствуя решение хозяина. Наконец-то отдых. Усталость волнами накатывает на тело. Мышцы слабеют. Плечи опускаются, а веки словно наливаются свинцом. Витязь жмурится. Мотает головой. В следующий миг перед глазами тот же костер. Все та же баба сидит рядом. Только вот туши нет. Вместо нее в широком котелке ломти мяса. Сочные, парующие в ночной прохладе. Сладкий сок так и пузырится на коричневых ломтях. Аппетитная корка просится в рот. Зовет схватить, впиться зубами. Одуряющий запах овладевает сознанием. Мстислав накидывается на еду. Вкусные ломти буквально таят во рту. Оставляют в желудке приятную тяжесть. Кровь разогревается, бежит по венам быстрее. Горькие травы обжигают рот, очищают мозг. Вместо усталости тело наливается дикой, необузданной силой. Порывается вскочить. Мстислав взревывает. Едва не вскочил, повинуясь животным порывам. Тут же устыдился. Не достойно богатыря превращаться в зверя. Только в бою священное безумие оправдано. Но в остальном воин должен сохранять трезвость ума. Доел спокойно. Даже с величественным царским видом. Словно вкушает невиданные яства. Девушка как не замечает. Все так же смотрит в огонь. Не отрывает взгляда от пляшущих языков. Мстислав с удовольствием насытился. Довольно рыгнул. Последний кус уже спешит к ошалевшему желудку. Давненько так не едал. Живот распух. Мясо плотно утрамбовано. Хоть поленом по животу – не почувствует. Девушка словно поджидала. С готовностью заговорила: