Внести ясность

Синяки на лице женщины постепенно рассасывались, наливаясь желтизной, отчего издали она походила на покойника. Я открыл было рот, но осекся – свирепость ее взгляда обжигала безо всякого переносного смысла.

- Ах ты…

- Минуточку! – я вильнул в сторону, потому что встречаться с ее кулаками совершенно не входило в мои планы. – Давайте внесем ясность, госпожа…

- Я сейчас тебе внесу ясность, ирод! Лишь бы кого, так?! Обвиняете первого попавшегося, и думаете, вам это сойдет с рук?!

Признаться, я плохо понимал, о чем она говорит. Сбежав в холл, я остановился у дверей - в голове начало проясняться.

- София, подождите! София… я здесь не при чем. Я не верю, что Павел виновен, слышите? Я должен поговорить с Тониным! Я знаю, как все объяснить.

Она не сразу услышала меня, озираясь в поисках подходящего оружия. Потом очнулась и уставилась на меня мутными, заплывшими от отека и злости глазами.

- Так чего стоишь, словно пень?! Давай, пошевеливайся!

Я так и поступил.

Потребовалось время, чтобы сесть в подходящий автобус. Я не мог похвастаться хорошим знанием Мелахи, поэтому сразу спросил у кондуктора, где лучше выйти, чтобы попасть в полицейское отделение. За честность я был награжден весьма подозрительным взглядом, но все-таки сошел на правильной остановке. У входа меня встретил уже знакомый сержант – интересно, у Тонина другие дежурные вообще бывают?

- Вам туда нельзя, - конфузясь, он положил руку на вертушку.

- Вот как? – я не удивился. – Тогда, может быть, я позвоню следователю по местному телефону?

На такой вариант инструкций ему не выдали.

- Звоните.

Тонин не брал трубку очень долго – само собой, он не ожидал, что его могут побеспокоить по важному делу с какой-то проходной.

- Тонин слушает.

- Добрый день, это Эмрон, - быстро затароторил я. – Меня не пускают здесь, внизу – это Дик распорядился, я знаю. Неважно. Послушайте, Крамен невиновен.

Гадкий следак не дал мне договорить.

- Мне помнится, вы новичок в этом деле, господин Эмрон или как вас там.

Вот гнида, припомнил мне утраченные документы.

- Тонин, не важно, сколько я в деле, ведь могут посадить невиновного…

- Я бы на вашем месте радовался, что вместо вас.

- Он не вместо меня! – завопил я так, что бедняга сержант подпрыгнул на стуле. – Человек невиновен, пока не доказано обратное! Вам что, лишь бы закрыть дело и забыть?! Вы же знаете Павла…лучше всех нас. Он же не убивал…

- Господин Эмрон, это решит суд, - в трубке щелкнуло, и Тонин отключился.

Я размахивал руками, выкрикивал нецензурщину и всячески пытался решить, что мне теперь делать. Если Дик в здании, можно дождаться его возвращения и любыми средствами заставить выслушать меня. Если Дика здесь нет – то где же он?

- Мой…эээ… коллега здесь? – поинтересовался я у сержанта и получил утвердительный кивок. – В таком случае придется вас стеснить своим присутствием до его появления.

Моя туманная и вычурная фраза смутила беднягу окончательно, он уткнулся в газету с кроссвордом и только изредка стрелял в меня глазами.

Я должен был выяснить, кто убил Робинсона и парней. Я понятия не имел, почему уверен в том, что убийца – один и тот же. Но знал, что это так. Кандидатуры, которые казались очевидными, совершенно не подходили – Урсав-старший не стал бы убивать собственного сына, а патеру Захарии, если забыть про его тщедушный вид, требовался хоть какой-то мотив для смерти трех молодых людей в городе, который он намеревался сделать пристанищем своей церкви.

Ни один не подходил.

Я не верил, что Робинсон испытывал к Эмме отеческие чувства. Здесь крылось нечто большее – и только Виктория Ларие могла помочь пролить свет на это дело.

До меня донесся звук шагов. Я вскочил и уставился в полутемный коридор. В мою сторону двигался Павел Крамен, в наручниках и с конвоиром по левую руку. Чуть позади, в наглухо застегнутом пальто, держа руки в карманах, шел Дикобраз