Страница 59 из 110
- И че?
- Как часто вы использовали заповедник для гулянок?
- Да мы не…
- Я спросил как часто!
- Ну, раза два в месяц… может чаще.
- С вами ходил Оскар Крамен? Постоянно или редко?
- У него и так вечно бабы были… - в голосе Питера сквозила зависть. – Иногда ходил, на безрыбье.
- Урсав и Кесьлевский?
- Обычно ходили. Кесьлевский все уши развешивал…
- А Урсав?
- Распускал руки, – осклабился парень. – Урса любил пошалить…
- В тот вечер, накануне их гибели, кто из девушек шел с вами?
- Вы че, это ж когда было?! – начал выкручиваться Питер.
- Я спросил, кто из девушек был.
- Ну… Памела, Мелинда, Дорис….не помню, кто еще…кажется, Флори…и кто-то еще.
- Виктория Ларие?
Он воззрился на нас в изумлении.
-Монашка-целочка? Шутите?! Она ж лесбиянка!
Я подошел и отвесил ему оплеуху.
- Эй, ты че?
- Ниче, - подражая Дику, ответил я. – Чтобы следил за хабальником.
Мой напарник словно не заметил этого эпизода.
- Вы будете сидеть, пока не вспомните, Питер. И если солжете, мы проверим – и вам все равно будет несладко.
- Да не помню я!! И это…мне надо…
- Что именно?
- Ну, эта…отлить надо…выпустите!
- Еще один прекрасный повод напрячь свою память.
Он зарычал, молотя кулаком по подлокотникам.
- Я не помню! Не помню! НЕ помню!!
Мы с Диком переглянулись и пожали плечами.
- Подождите, подождите…ой…мне кажется, там была еще эта ботанка. Ну, у которой мамаша пьет…Эмили…нет, Эмма. Вот, точно. Она с нами почти никогда не ходила, а тогда пошла. Но быстро свалила – струсила, кишка тонка оказалась. Мы еще постебались над ней как следует.
- Все вместе постебались?
- Ну да.. вроде вместе. Кесьлевский начал, он у нас…вот только не помню, где был Урсав. Не помню…
- Можете идти, Питер.
Дик вытащил из кармана пальто кучу смятых листов, кое-как разгладил – мы шли медленно, удаляясь от колледжа.
- Итак,все свидетели сходятся на том, что Виктории Ларие там не было. Значит, у ее папаши не было повода, согласно твоей версии Проф, врываться в заповедник и всех крушить, - на этом месте я вымученно улыбнулся, признавая, что его взяла. - Остались Урсав и Кесьлевский – совершенно нами позабытые. Этот громила напомнил мне, что с ними пока не все так гладко. Урсав – из богатеньких, его отец совладелец одной из вышек, здесь бывает только наездами. В семье есть двое младших детей, еще в школу не ходят. Однако после трагедии, даже когда с допросами еще не было кончено, папаша сплавил всю семью в курортные места. Вроде как на реабилитацию. Сам здесь не появляется, дом стоит надежно закрытым. Я вчера заглянул туда по пути на станцию – судя по всему, даже прислугу распустили. Печально, но я не слишком люблю допрашивать богачей – они всегда следят за каждым словом и в итоге попадаются на банальностях.
- Вряд ли отец Урсава мог…
- Да, я тоже не думаю, что он имел интерес убивать еще двух мальчишек с разницей в три месяца, чтобы скрыть убийство собственного сына, - Дик скривился, очевидно, вспомнив версии Памелы Гринвуд. - Как-то… Крамен в это совершенно не вписывается, ему даже шантажировать некого – вся семейка свалила.
- А что с семьей Кесьлевского? Он вроде начал рано подрабатывать…
- А что еще остается мальчишке из детдома? – пожал плечами Дик. – Он так и не был усыновлен, хотя пару раз жил под опекой некоторое время. Сам подготовился и поступил в колледж, очевидно – вполне представлял свою карьеру уже тогда. В «Утро Мелахи» он подрабатывал почти три года – солидный срок для такого юнца. Судя по всему, другой семьи кроме газетчиков и Урсава у него не было. Значит, туда нам и дорога.
Мы прошли некоторое время молча, но Дик скоро начал бормотать сам с собой.
- Не пойду – значит, не пойду. Он пойдет, не маленький. Посижу внизу, если что – сбегает еще раз, и еще… ну да, похоже на бред, но лучше так….
Я тактично покашлял и переспросил:
- Дик, все в порядке?
- Нет! Нет, нет и еще раз нет.
- Ясно.
Мы пришли в самый центр, оказалось, что здание редакции едва ли не примыкает к нашему отелю. Первый этаж был полностью застеклен, но солнце светило так ярко, что происходящее внутри было совершенно скрыто. Дик подошел к стеклу вплотную, прижался лицом, заслонившись от солнца руками и простоял так минуты три, вглядываясь. Потом мы дошли до круглой вертушки входа и оказались в прохладном, очень просторном холле, оформленном в стиле минимализма. Несколько мягких пуфов, низкие журнальные столики со свежим выпуском газеты. В глубине за стойкой сидели три девушки, а в дальнем углу расположился мини-бар. Дик, не демонстрируя никакого желания отправляться на поиски коллег Кесьлевского, уселся за столик и заказал виски.
Виски.
Дик.
Я таращился на него, ничего не понимая.
- Пойдешь туда, найдешь главного редактора – его зовут Митрий Стефанович. Ударение на О, не перепутай. Задашь ему следующие вопросы…
- Дик, ты что, спятил??
Он словно не слышал меня.
- Сначала общие – сколько лет он знает Кесьлевского, как тесно общались, где тот жил и как, и все такое. Потом – рабочие – какие статьи поручались Кесьлевскому, был ли Стефанович доволен его работой. Не пытался ли тот использовать служебное положение для чего-либо неправильного.
- Дик, я в жизни не смогу…
- Потом – личное. Знал ли друзей Кесьлевского, в частности Урсава, рассказывал ли тот о своих делишках вне работы, каким он был – душкой, замкнутым и т.д. Потом аккуратно выяснишь, не проходил ли по каким-то статьям отец Урсава, отец Крамена, Буль…. Ну и Ларие-Турицы заодно. А теперь самое…