Нуманция

- Напишите письмо в Рим…

- Это долго!

- Попросите отсрочки…

- У самого легата?- Усмехнулся.

- Займите…

- Представь, никто не занимает!- Развёл руками.

- Я не знаю!- закричала она ему в лицо.

Марций усмехнулся:

- Я тоже… не знаю.

Они долго молчали. Ацилия не двигалась, а Марций метался по атриуму палатки туда-сюда. Ацилия прошептала:

- Не продавайте меня Лелию… Пожалуйста…

- Тогда иди на улицу,- он указал ей рукой на выход,- и заработай эти деньги сама! Если так не хочешь к Лелию! У тебя есть два дня! Знаешь, скольких тебе придётся пропустить через себя, чтобы набрать эту сумму?

- Вы сошли с ума…- прошептала пересохшими стянутыми губами, глядя во все глаза. Марций хрипло вздохнул и сел, запуская пальцы в волосы, упёрся локтями в колени, застонал от бессилия и внутренней боли.- Мы все… все сошли с ума…

Ацилия поднялась, поджимая губы:

- Дайте мне нож…

- Возьми на столе…- даже головы не поднял.

Ацилия нашла нож и ушла на улицу. К обеду она вернулась, прямая и уставшая, бросила на стол нож и мешочек с деньгами под изумлённым взглядом Марция.

- Ровно сто пятьдесят, можете пересчитать…- тяжело прикрыла чёрные глаза, дрожа ресницами, пошла к себе. Марций повернул голову, провожая её взглядом, на деньги глянул мельком.

Ацилия легла на постель, отворачиваясь к стене, обнимая себя.

- Где ты взяла деньги?- раздалось из атриума. Отвечать не хотелось, но ведь всё равно не отстанет:

- Какая разница? Вы получили их, не всё ли теперь равно?

- Зачем ты брала нож? Может, ты убила кого?

- Никого я не убивала…

- Откуда деньги?- Марций стоял уже, отдёрнув штору, глядел на неё сверху, беззащитную, убитую происходящим. Ацилия оторвала голову от подушки и полуобернулась на вопрос:

- Я продала свои серьги, те, что подарил отец на шестнадцать лет, а нож мне был нужен, чтобы отпороть подшивку, я зашила их в тунику…

- Ты продала драгоценности всего за сто пятьдесят сестерциев?- ужаснулся он, внутренне удивляясь её поступку.

- Вам нужны были деньги – вот и получите их, и какая разница…- Она не договорила и отвернулась.

Марций ещё что-то сокрушался в атриуме по этому поводу, но Ацилия уже не слушала.

«Дура! Какая же я дура! И я посмела подумать, что люблю тебя?.. Да ты же предал мои чувства… Ты убил меня, разбил мне сердце…

Я ненавижу тебя!

Будь ты проклят!

Я уйду в Рим, уйду к Гаю… Он примет меня… Уйду из этого проклятого места!»

Она заснула и спала до следующего утра, во сне ей снились почему-то игральные кости, которые падали, падали откуда-то сверху и катились, катились по земле… Проснувшись, она не помнила этого сна, а в уголках её губ после пережитого дня появилась незнакомая сухая твёрдость.