Страница 146 из 152
У Жени замерло сердце от услышанного. В ушах зашумело, она слышала глухие дары своего пульса, с трудом — голос Хранителя. Он что-то говорил, говорил много и быстро, но она не понимала слов. Его рука легла ей на плечо. Женя отвлеклась от мыслей, посмотрела на Руфуса.
— Ты побледнела, — сказал он.
— Я больше не смогу… это навсегда? — слова застревали в горле.
— Нет, нет, малышка, ну что ты, — принялся успокаивать советник. — Будем сращивать каналы. Все наладится. Если хочешь, начнем прямо сейчас, но…
— Да, — быстро ответила девушка, не дав договорить. Какие могут быть «но»? Руфус не стал спорить, только улыбнулся в ответ и попросил набраться терпения. Женя была готова ко всему, лишь бы снова почувствовать себя живой.
Прервали их вечером, когда солнце уже было готово скрыться за горизонтом. Вездесущий Аргус сообщил, что прибывает его светлейшество со свитой. Портал уже открыт.
Руфус остановился, пообещал продолжить завтра. Выглядел он уставшим. Лоб покрыла испарина, под глазами залегли тени. Мужчина попросил время привести себя в порядок и спешно покинул башню.
Жене тоже полагалось переодеться в платье роскошнее, достойное приема столь высокого гостя. Но императрица ограничилась лишь тем, что велела вычистить мантию и подать ей диадему.
Она стояла перед зеркалом в комнате, наблюдая, как суетятся вокруг горничные, поправляя ей платье и мантию, закалывая выбившиеся из незамысловатой прически пряди. Диадема лежала в небольшом деревянном сундучке на столике и ожидала прихода Руфуса.
Женя помнила этот камень в печатке Эсилиора, которую он носил крайне редко. Так же, как и она, считал лишним демонстрировать свою власть без лишней надобности. А перед ее коронацией камень вставили в диадему, посчитав, что такое украшение больше подойдет юной императрице.
Диадему подать императрице имеет право мужчина из числа самых близких. Дурацкая традиция. Впервые на коронации это сделал отец. Чуть позже, на празднике Александр. Теперь Руфус. Потом эта почесть достанется ее мужу. Женя поправила браслеты, провела большим пальцем по гладким кольцам, сцепленным между собой.
Рядом с собой императрица видела никак не Ториуса. Она почти не помнила, как он выглядит. Но помнила его открытую улыбку и то чувство легкости, которое оставалось после общения.
Они виделись всего дважды и уже помолвлены. Да, он был бы достойным мужем. Умным, понимающим, благородным и с прочими другими присущими хорошему мужу качествами.
Но рядом с собой Женя видела другого. Возможно, не такого благородного, доброго и понимающего. Возможно, не самого достойного на роль ее супруга. Но, несмотря на все это, ее сердце выбирало его.
Что выбирает его сердце? Только трон и власть? Она — как досадное недоразумение на пути к его мечте?
Одна из девушек в очередной раз поправляла брошь-дракон, которой была прикреплена мантия. Императрица раздраженно оттолкнула ее руки, остановила вторую, возившуюся с волосами, и коротким жестом отослала обеих.
Не успела дверь за ними закрыться, вошел Руфус. На нем был парадный камзол темно-зеленого цвета и серебряной вышивкой по краям и манжетам.
Без лишних слов он вытащил из деревянной шкатулки диадему с черным камнем и водрузил на голову императрице.
Женя даже не взглянула на свое отражение, взяла под руку Хранителя и вместе они покинули комнату. Рыцари герцога по-прежнему ходили следом всюду, куда бы она ни направилась. В честь официального события ее сопровождение насчитывало не меньше десяти рыцарей. Мужчины были одеты абсолютно одинаково: блестящие стальные нагрудники поверх темно-серого кожаного дублета, поясной ремень с мечом на левом бедре и кинжалом на правом. Девушка не запоминала их лиц и имен, не разговаривала с ними без необходимости и уже почти их не замечала.
Все же, один из рыцарей мелькал чаще других. Женя помнила его по пронзительным зеленым глазам и темным густым волосам. Он старался отлучаться как можно реже и возвращаться на свой пост как можно быстрее. Такая рьяность была похвальна, но Женя не видела в ней логики.
К тронному залу они пришли, когда собрались почти все. Гвардейцы, стоявшие вдоль стен неподвижно, старейшины, входившие в обязательную свиту ее величества, верховный жрец с двумя магами из Ковена, Эрик, как командующий и Нарувир, как начальник Тайной Стражи. Маирланы и его советников не было. Готовятся к отъезду?
Чуть поодаль, в компании нарядных девушек-аристократок, стояла Надин. Она затмевала своей красотой всех и по праву могла считаться самой красивой девушкой при дворе. Кроваво-красное платье с оголенными плечами ей невероятно шло, как и замысловатая прическа на затылке, с несколькими пущенными по шее прядками. Императрица поймала себя на мысли, что рассматривает ее почти с таким же интересом, как и столпившиеся в тронном зале мужчины. Блондинка же не обращала на эти взгляды никакого внимания, ровно как и на завистливые стоявших рядом девушек. Жене хотелось бы обладать такой же самоуверенностью и быть хотя бы в половину такой же красивой.
В центре зала сиял почти открывшийся полностью портал. Очевидно, свита его светлейшества на этот раз была гораздо больше, раз портал необходим такой сильный.
Присутствующие учтиво склонили головы перед императрицей. Женя с не меньшей учтивостью приняла поклоны, подошла к трону и встала перед ним, рядом с Эриком.
— Я же просила заменить всех гвардейцев людьми герцога, — прошептала Женя.
— Не беспокойтесь, ваше величество. Половина из присутствующих люди Нарувира, друга половина — мои, из числа армейцев.
Женя согласно кивнула. Стояли в полной тишине. Глядя на лица старейшин, можно было подумать, что собрались на панихиду.
— Плач по безвременно ушедшей от них власти, — Женя услышала горячий шепот Руфуса за спиной. — Ты только посмотри на Люберга. А вот на того, бровастого. Он их так нахмурил, что глаз даже не видно.
Женя еле сдержала улыбку, стараясь держать невозмутимость на лице. Получалось плохо, за что Хранитель получил легкий тычок в бок.
— Вам, ваше величество, лучше занять трон. С минуты на минуту прибудут, — проговорил Люберг, смерив девушку хмурым взглядом.
— Если я на него не сяду — меня не узнают?
Женя почувствовала, как ее окатило волной ярости. До того все эмоции, направленные в ее сторону были не такими яркими, почти незаметными. Теперь же императрица почувствовала подступившую тошноту и легкое головокружение. Ей захотелось тут же сорвать с головы диадему, отшвырнуть ее.
Девушка выдавила из себя улыбку, ставшую за последнее время ее бессменной спутницей. Фальшь в ней мог разгадать разве что Руфус, о чем он не преминул сообщить сразу же, как только Женя впервые улыбнулась так — спокойно, слегка наивно и доброжелательно.
Портал, наконец, перестал расширяться, замер, переливаясь ярким желтым светом. Первыми из него вышли воины, облаченные в белую кожу и золотые нагрудники. В одной руке у каждого было короткое копье с золотым наконечником, в другой — небольшой кожаный шит идеально круглой формы. На нем был изображен герб Лиройи — Перевернутое дерево с обнаженными корнями.
Женя еще не до конца успела изучить геральдику всех ее земель и земель Лиройи, но герб императора запомнила. Основные цвета — желтый и белый.
Шесть воинов вышли из портала и встали по обе стороны от него, с каменными, отсутствующими лицами смотря куда-то сквозь всех присутствующих.
Следом за ними вышел мужчина в длинном до пола белом балахоне, подпоясанном золотой лентой. Женя узнала в нем одного из старейшин Ториуса.