Страница 132 из 152
— Так и есть, — согласился учтивый. — Старейшины отправили Метлу от имени советника. Если он вернется с кровью императрицы на мече, у них будут доказательства в измене. Метлу и его десяток казнят вместе с советником за измену.
Императрица сжала кулак, вспоминая гвардейца. Она не испытывала угрызений совести из-за того, что позволила Бесу загрызть его. По крайней мере, убеждала себя в том, что поступила, как должно.
— Откуда Метла знает, где императрица, — Седой провел рукой по шевелюре и поправил воротник камзола, — если не знает никто?
— Знал только советник. Из их переписки вытащить нужную информацию не составило бы труда даже младенцу.
— А если императрица вернется живой? — спросил Маирлана. В гостиной повисла тишина. Женя затаила дыхание, прислушиваясь.
— Ей лучше не возвращаться сейчас, — разорвал тишину голос, знакомый императрице. — Все знают, что она без сопровождения. По тракту разъезжают гвардейцы.
— Нам не на руку смерть ее величества, — сказал кто-то другой. — Пока Совет не у власти, у вас есть шанс перетянуть трон. С другой стороны, учитывая, что вместе с императрицей пропал и третий наследник престола, вы, после того, как старейшины легитимируют власть, можете объявить право наследника.
— Рискованно позволять старейшинам становиться у руля. Они еще Эсилиору предлагали законопроект, отменяющий наследование трона. Как только они выступят в роли правителя, тут же дадут ему ход. И избрание государя станет народным. А народ уже избрал Совет.
— Сколько тысяч лет назад? — послышалась усмешка в незнакомом голосе.
— Не важно, сколько лет назад, — в разговор вступил сиплый голос, доселе молчавший. — Совет избирается единожды и доизбирается, если кто-то из старейшин умирает или выбывает.
— Тогда нужно идти с войском на столицу! — высказался седой. — Собрать союзников, пока Совет не закрепился у трона, и…
— Войско Шархары в десять раз больше нашего, — раздался жесткий командный голос. — Союзников собрать не так просто, слава Эсилиора закрепилась надолго.
— Но, допустим, — добавил сиплый, — мы захватили столицу, убрали Совет. Что дальше? Что делать, когда вернется законная императрица, венчанная по всем правилам и признанная народом?
— То же, что и собираются сделать старейшины, — отрезал седой. — Мы сидим и высиживаем трон уже скоро полсотни лет. Я делал все возможное для того, чтобы лорд д'Арвит занял свое законное место.
— Даже был готов убить ребенка в колыбели, — добавил сиплый голос. — Если бы не я, ее величество лишилась бы головы, не успев стать наследницей.
— Если бы не ты, Шалдин, мы бы давно покончили с династией…
— С какой династией? Тягаться с Эсилиором у тебя кишка тонка и мозг слабоват. Зато убить ни в чем не повинных смертных и девочку, которая не виновата в том, что ее отец — Эсилиор — тут тебе нет равных. Хвала Вратам, что господин Маирлана думает своей головой, а не твоей.
Женя отклонилась от щели в дверном проеме, задыхаясь и не заметила, как горячие слезы обожгли щеки. Она не хотела бы это слышать. Хотела бы оказаться за сотни километров от этого места и от людей, здесь сидящих. Открывшаяся внезапно правда не уменьшила груз на душе, а лишь многократно увеличила его. Маирлана не виноват в смерти ее близких, он не делал этого, не хотел, пытался предотвратить, но… ведь это из-за него. И из-за нее. Она не виновата, в том, что дочь Эсилиора. Но виновата в том, что случилось из-за нее.
Девушка утерла слезы, пыталась дышать. Сдавившую спазмом грудную клетку разрывало от боли, кислород застревал в горле, с трудом проталкиваясь в легкие.
— А если императрица вернется не одна? — снова заговорил Маирлана. — Сколько мечей ей достаточно, чтобы удержать трон?
— Достаточно и пятьсот надежных рыцарей, — прикинул седой.
— Плюс ко всему, почти половина войска Шархары поддерживает старую династию и молодую императрицу, — добавил знакомый голос. — Тайная Стража преклонила колено перед ее величеством. Советник успел это выяснить. Но не успел набрать новых гвардейцев, к сожалению. Если ее величество доберется до дворца, старейшины ничего не смогут сделать. Но они не позволят ей приблизиться к столице живой. Почти вся гвардия покинула дворец и рыщет по трактам.
— Я готов предложить ее величеству тысячу воинов и двести рыцарей сверх того, — сказал Маирлана. Снова повисла тишина. Жене казалось, что даже слышно, как плавится воск наполовину догоревших свечей.
— Для начала, нужно найти ее величество, — осторожно заметил седой.
— Я отправлю на поиски своих людей, — подключился незнакомый голос.
— Интересно, какую выгоду в этом увидел герцог? — поинтересовался Шалдин.
— Хочу помочь своей невесте, — сказал лорд. Женя с трудом удержалась, чтобы возмущенно не фыркнуть. За нее это сделал кто-то из гостиной.
— Она расторгла помолвку с лиройцем?
— Нет, она покинула дворец сразу после помолвки, — вступил в беседу знакомый голос.
— Вы со своими гуманными играми ставите империю на грани войны, — возмутился седой.
— Смерть ее величества не выгодна со всех сторон, тебе, кажется, это уже объяснили, Дайк, — сказал Шалдин с ледяным спокойствием.
— Давайте для начала найдем ее величество, — сказал тот, что предлагал оправиться на поиски.
Женя, чувствуя, что сейчас ей придется выйти, поправила на плечах рубашку Маирланы, зачем-то поправила крепко держащийся на месте поясной ремень с ножнами. Лорд, когда увидел ее в своей рубашке, поменялся в лице. Поджал губы, придирчиво окинул ее взглядом, потом взял за руку и привел сюда, сказал, чтобы не выдавала себя раньше времени и что сможет услышать много нового, касаемо положения в столице.
Женя тогда не думала, что ее слуха коснется столько всего, не предназначенного для нее. Тогда она думала только о том, что они вдвоем в темной и тесной каморке, что она чувствует его запах и что он делает слишком длинные паузы между предложениями. И очень хотела к нему прикоснуться, но не смела. Маирлана, договорив, еще долго стоял, молча. Потом что-то шепнул, так тихо, что Женя не разобрала слов, и вышел, прикрыв дверь так, чтобы осталась тонкая щель. От нее императрица не отлипала все время. Мир сузился до этой тонкой полоски между дверью и косяком и голосов за ней.
Женя, выдохнув, осторожно приоткрыла дверь и вышла из своего убежища. Сидевшие спиной, повернулись на шум. Остальные подняли головы, в полумраке пытаясь разглядеть тонкую фигуру.
Маирлана заметил, как вытягиваются их лица от неожиданности, как побагровела шея Дайка, на скулах заиграли желваки. Старый советник кинул гневный взгляд в сторону Шалдина, единственного оставшегося спокойным при виде ее величества. Единственным, потому что лорд нервно сжал ладонь, спокойно покоящуюся на подлокотнике резного кресла, в кулак, как только коснулся взглядом Жени. Когда они поженятся, он запретит ей носить брюки. Или все дело в его рубашке, делающей ее еще более хрупкой и нежной? Закатанные рукава обнажали предплечья, на запястье тускло блестели тонкие браслеты, небольшой вырез оголял шею и ключицу с черной меткой Стражей. Волосы собраны в хвост высоко на затылке. Он восхищался тем, с каким достоинством она держалась — ни капли неуверенности и страха. Все смотрели на нее с удивлением, она смотрела лишь на Аргуса. Маирлана предполагал, что она будет удивлена. Однако, не так, как он думал.
— Рада видеть тебя, Аргус, — сказала она. Улыбка слегка коснулась ее губ.
Дворецкий приподнялся со своего места и склонил голову в поклоне. Мужчины, спохватившись, тоже встали, молча приветствуя императрицу. Женя подошла к Маирлане. Тот предложил ей свое кресло, сам остался стоять рядом.