Страница 7 из 211
– И хорошо знаете здешний люд, особенно молодёжь, тех, кто учится или учился у вас?
– Надеюсь, что знаю.
– Тогда попробуйте вспомнить: не было ли в судьбе кого-нибудь из них нечто странное – чудесное спасение, невероятное везение? Удравшего от зверей заику я, конечно, не имею в виду. Меня интересуют девушки. Лет пятнадцати, шестнадцати: наследство, внезапное богатство, удачное замужество, найденный клад?..
На его вопросы всё меньше хотелось отвечать. Какое может быть дело этому, судя по сухим морщинистым рукам и скрипучему голосу, достаточно пожившему господину до юных созданий, только вступающих в жизнь?
– По-моему, пятнадцать лет – слишком ранний возраст даже для удачного замужества, – высказал своё личное мнение Фридрих. – А другое – ни о чём похожем я не слышал. Все мои ученики, а также их друзья, родственники и знакомые – бедные крестьяне, которые трудятся много, а имеют мало. Выдумки о кладах – это не про них.
– Вы упомянули, что у вас есть и были смышлёные ученицы. Кое-кто сейчас наверняка в том возрасте, который меня интересует. Может, какая-нибудь из них проявила особые способности в овладении науками, или просто учение давалось подозрительно легко? У вас же наверняка были любимицы.
– У меня нет любимчиков! Всем одинаково даётся, и со всех одинаково спрашивается.
– Я не об этом, – кисло оборвал странник. – Не утруждайтесь цитированием постулатов, мало соотносящихся с реальной жизнью. Будь подопечные вам одинаково противны – ещё можно было б поверить. Но блеск в глазах выдаёт – дело обстоит не так.
– В чём пытаетесь меня уличить?
– Ни в чём кроме того, что мирит с самим собой. Наделяет неким смыслом, прямо скажем, не слишком яркое существование.
– Пищи, крыши над головой и библиотеки, – обвёл учитель глазами небогатый интерьер, вдруг показавшийся особенно близким сердцу, – по-вашему, мало?
– Именно. Ибо таким, как вы, не достаточно просто иметь. Обязательно надо дать, всучить. То, чем сами дорожите, а другие не очень-то просят.
– Потому что не знают…
– Не стройте из себя мудреца. Оно им, правда, не нужно. За небольшим исключением. Угадал?
– Чего от меня хотите? Чтобы назвал конкретные имена?
– Для начала.
– Долго придётся перечислять, и они вам мало чего скажут. Самые обыкновенные – обычных крестьянских детей. Только это ничуть не делает их хуже кого-либо.
– Гляжу, вы отказываетесь быть искренним, – с укором произнёс гость, качая бледным подбородком из глубокой тени. – Юлите, выгораживаете, не зная кого и от чего. Я не собираюсь навредить. Наоборот, хочу помочь. Исправить несправедливость, корни которой произрастают из прошлого. Но вы, как большинство, предпочитаете оставаться в стороне. Этому учат в вашей школе?
Он поднялся из-за стола и стал медленно прохаживаться вдоль полок с книгами, разглядывая корешки. А заинтересовавшись, доставал и листал наугад, одновременно прихлёбывая из кружки подогретое красное вино.
«Сейчас обольёт!..» – раздражённо подумал учитель, но не решился сделать замечание вслух.
– Что это: «Драконы Северо-запада», «Атлас Подземных Царств», «Полная история гномов»? Верите в это?
– А вы?
– Единственно ныне уместная вера – в Господа и его Святую Церковь. Не так ли?
– Полагаете, это одно и то же? – Фридрих запнулся. Опрометчиво было вступать с ним в подобную полемику. А вдруг его миссия: выискивать жертвы для обвинений в отступничестве или ведовстве. Тогда и нелепые вопросы, если рассудить, становились объяснимы.
– А вы считаете по-другому?
– Я считаю, что верить можно и во что-то ещё. Например, некоторым людям…
– Что ж, это пока не возбраняется. Но жизненный опыт давно убедил меня в обратном. И что? Вы обучаете ваших голопятых академиков по языческим преданиям и мистике?
– Нет. Но даю для самостоятельного чтения тем, кто пожелает. А на уроках изучаем грамоту, арифметику, азы естественных наук, историю, основы права…
– Права? Зачем крепостным право? Замечу вам, не такие это и безобидные вещи: когда начинают размышлять, вместо того, чтобы заниматься положенным делом. Отсюда происходят ереси и бунты. Вы и вам подобные бездумно швыряют семена в почву, оставаясь чистенькими, а другим, по локти пачкая руки, приходится прореживать всходы, сохраняя те, которые принесут пользу.
– От ваших слов веет мертвечиной, – не сдержался учитель. И что он не снимет шляпу?! От неё разит не меньше, чем от повешенного сушиться плаща. А может, из-под неё?.. Какой-то сладковатый дух, как бывает в комнатах парализованных стариков, или умерших. Но этот вполне себе живой, и мало похоже, что вскорости собирается в могилу. Хотя запах, словно он там уже побывал…
– Вам, привыкшим иметь дело с молодым да свежим, легко рассуждать, – продолжал тот в приливе мрачного красноречия. – Но кто-то должен пожирать и падаль! Иначе она заполонит Мир, и он сгниёт вместе с ней. Кстати, вы не упомянули Закон Божий.
«Интересный оборот, – подумал Фридрих. – Вот к чему он клонит? Значит, опасения насчёт его персоны не зря?»