Страница 8 из 211
– Посудите сами, – вернулся пилигрим к вкрадчивому тону, – что их ждёт, когда они, с грехом пополам освоив ваши науки, навсегда покинут эти стены? В лучшем случае то же, что и их безграмотных родителей – монотонный, примитивный труд до гробовой доски. Полагаете, отстранённые знания сделают его легче?
– Они научат их с уважением относиться к себе.
– И что дальше? Во все века награда тем, кто ропщет на свою долю, была весьма незавидной. А если им больше рассказывать об ужасах Преисподней и прелестях Царствия Небесного, глядишь, и земной жизненный путь покажется не столь в тягость.
«Прелестях?.. – хмыкнул учитель. – Скорее походит на описание дома терпимости, нежели места, где витают ангелы…»
– Этим превосходно занимается пастор, по воскресениям прямо в церкви. У него лучше получается, и пристрастие к крепким напиткам нисколько не мешает.
– Гляжу, вы не слишком большие друзья, – подметил странник. – Пастор?.. К нему же ходят исповедоваться. Вот с кем стоит потолковать. Может я, и правда, напрасно отнимаю ваше время?
– Боюсь, с ним у вас и подавно ничего не выйдет. Тайна исповеди для него священна.
– Не беда. К тому ж и на исповедях говорят далеко не всё. Так он сейчас в церкви?
– Да. Вооружившись бутылью, пытается молитвами заткнуть хляби небесные и просит о ниспослании на завтра хорошей погоды.
– Говорите об этом с насмешкой?
– Ничего подобного! – слукавил Фридрих, не хватало ещё из-за этого типа окончательно тут со всеми перессориться.
– Всё-таки посмею надеяться, что святой отец меня примет, – пробормотал гость, ставя на стол пустую кружку.
«Видать, он не успокоится, пока всем на сегодня планы не порушит…» – подумал учитель.
– Покорнейше прошу меня простить, – бесцветные тонкие губы растянулись в улыбке, словно их обладатель прочёл его мысли. – У вас были важные дела, а из-за меня пришлось заниматься болтовнёй. Не буду далее задерживать, – он потянулся за плащом, который, судя по запаху, нисколько не просох.
– А ужин? – хозяин со стыдом вспомнил, что даже не предложил перекусить с дороги.
– Не думаю, что ваши запасы съестного нуждаются в срочном истреблении. Таким, как вы, обычно приходится их растягивать, чтобы перебиться хотя бы впроголодь.
– Совсем нет! Я не жалуюсь… – была неуверенная попытка возразить, проницательный господин опять оказался не далёк от истины. – Только скоро смеркаться начнёт. К тому же дождь…
– Плевать на него. За последние дни уже привык, да и он, вроде, становится тише. А если ваш закадычный друг не даст мне приют под кровом храма, переночую в заведении у леса. При нём наверняка есть комнаты для гостей.
– Сколько угодно, – подтвердил Фридрих, успокоившись, и с плохо скрываемой злой иронией прибавил. – Вот только, боюсь, с достойными вашей эрудиции собеседниками возникнут затруднения.
– Как-нибудь переживу. Я ведь не прощаюсь. Ещё увидимся.
«Не хотелось бы, – призадумался учитель, закрывая за гостем. – Что за наваждение!..»
Он внезапно понял, что дорого бы отдал, чтобы больше не встречаться с этим, в общем-то не сделавшим ему ничего дурного человеком. Было б к чему придираться, когда сам хозяин продемонстрировал отнюдь не верх учтивости! Расхождение во взглядах ещё не повод для неприязни. Иные знакомые порой болтали вещи похлеще, а с ними удавалось сохранить вполне дружеские отношения. Откуда вдруг накатила эта жуть, что он, достаточно образованный, чтобы не быть суеверным, не решается повернуться спиной к двери?..
Смешно, если поглядеть со стороны!
Однако, самому было не до смеха. Может, оттого, что пришелец запросто и беззастенчиво вытащил из закоулков души прежние сомнения и боязни, которые, казалось, навсегда там похоронены и забыты? А завесу над своей тайной ни на вершок не пожелал приоткрыть. Напустил тени, как на лицо под шляпой, отчего и собственное будущее, прежде казавшееся тусклым, но вполне безоблачным, стало окутываться сумраком и туманом.
«Ладно, раз так, смеяться будем после. Пусть пилигрим окажется прав, недостойно прятаться того, в чём даже не разобрался. Значит, придётся изменить планы насчёт спокойного воскресенья в одиночестве. Увидеть своими глазами и слышать собственными ушами всё, что будет на завтрашнем празднике. И надеяться: ничего сколь-нибудь существенного там, как обычно, не произойдёт. А если новый персонаж не явится – сочтёт ниже себя, постесняется, струсит – сокрушаться не будем», – решил учитель, понимая, что трусит всё ещё сам.