Камень нищего

– И куда сии врата ведут? – спросил Фридрих.

– Не перечесть! Шибко далеко и не забирались. Заблудиться в два счёта. Даже в тайное городское подземелье лаз имеется. Зуб даю, не вру!

– И так верю. А то их у тебя не останется.

– Нет! Ну, правда!.. – обиженно протянула она. – Раньше крепость не была тюрьмой.

– Нетрудно догадаться, – согласился учитель. – Вряд ли б строители так постарались ради несчастных преступников, от которых предпочитают избавляться без лишних затрат. Она защищала горожан от врагов.

– Не только. Ещё до них… Ходит байка, фундамент заложен гномами. Главное хранилище прям под ней.

– А мы где?

– В заброшенной каменоломне. Материал для строительства добывали, да чем глубже, тем камень становился хуже – хрупкий пошёл, ноздреватый. Подумали, что докопались до самого что ни на есть гнилого земного нутра, и оставили это дело, как бы целиком в него не провалиться. Теперь сверху помойка, мы случайно в мусоре лазейку откопали. Хотели берлогу соорудить, а получили почти хоромы! Давай за мной.

Фридрих протянул ей, юркнувшей туда, постанывающего во сне мальчишку, и сам стал протискиваться следом, всё ещё не уверенный, что не застрянет. Удаляясь от входа, чувствовал себя пробкой, зачем-то пропихиваемой внутрь бутыли через бесконечно длинное горлышко. Но оно наконец раздалось в стороны, заполнившись отсветами рдеющих угольков.

– Королева! – радостно защебетали, зашуршали вокруг порхающие тени, будто летучие мыши, размахивая оборванными рукавами-крыльями. И замерли настороженно: – Что с Чистюлей?

– Прихворнул малость. Не бойтесь, спит.

– А это кто? – уставились на гостя чертенята мал-мала-меньше – чумазые, в неописуемых отрепьях, с взъерошенными волосёнками, на фоне слабого мерцания костра смахивающими на рожки. Ещё хвостиков и копыт не хватало для полного сходства – они не цокали, а двигались бесшумно, как котята. Теперь яснее представился портрет одиннадцатилетней босоножки Маи из её же собственного рассказа. Только та беспризорничала около месяца, а эти, наверно, с первых шагов закалялись нищенством. – Кого привела? Сама нам строго-настрого!..

– Знакомься, – представила спутница, – мои крысёныши. А это – господин целитель.

– Вообще-то я учитель.

– Особой нету разницы: мозги лечить иль задницы, – напевно продекламировала она. – Как узнали, что соображают головой? Думали-думали, пока не заболела!

– Забавно! – не сдержал смешок Фридрих. – Сам бы не додумался.

– Располагайся как дома. Угостить, правда, нечем. День насмарку из-за этого дохлика! Вина будешь?

– Откуда оно?

– Не заморачивайся! Всё равно без дела пылилось. На бутыли с палец толщиной наросло – аж в руки брать противно. Знать, хозяевам не нравилось, а по мне – вполне себе… Попробуй.

– Нет. И тебе уж хватит! – вспомнил, как от неё попахивало ещё в начале их спонтанного знакомства. – Детям вообще противопоказано.

– А взрослым полезно? Как-так? Остальное, вроде, одинаково для тех и других.

Подобное оспаривание аксиомы поставило в некоторый тупик. При ближайшем изучении девчонка выглядела старше, чем сперва показалась. Ровесница если не Мае, то Берте точно.

– А кто малыша настойкой опоил? – вспомнила она. – Старухе ты ничего не сказал!

– Ради лечения приходится жертвовать общей пользой организму, – прочитал учитель краткую лекцию. – Вот увидишь, как у него завтра голова раскалываться будет – не от мыслей! Но жар спадёт. И кашлять перестанет. А каждый день – лучше уж воду, если больше нечего.

– Снег невкусный и горький, да пепел на него всё время налипает. Прудам и колодцам доверия нет. А в закупоренной таре водицу не хранят. Только винище да кой-чего покрепче. Вроде того, что твоя бабка пользует.

А умом и того взрослее!

– Тебя называют королевой, потому что старшая среди них? – попытался Фридрих угадать.

– Не поэтому. Из-за короны. Хошь, покажу? – не дожидаясь согласия, она по-женски изящным жестом убрала с щеки сальные локоны, представив на обозрение уродливый обрубок на месте уха. – Набок сползла, да не беда. Такая непутёвая принцесса: закон меня короновал, а королевства не додал, с тех пор везде его ищу сама – спасибо палачу!

– За что тебя?.. – болезненно сморщился он.

– Покушение на представителя власти.

– Как это?..

– Укусила привязавшегося в стельку пьяного гвардейца.

– И за такое?..

– Могло быть и хуже! – печально усмехнулась она. – Ещё всю шкуру плётками от шеи до пят спустили. Думали, не оклемаюсь, вот и, чем выставить за ворота как положено, бросили неподалёку голяком подыхать. Ребятки подобрали, выходили. Только на одну сторону слабее слышать стала. Наверно, оттого такая громкая.

– Зато голосок ничего, и слух остался. Не то что, если б медведь наступил, – исторг учитель неуклюжий комплимент, достойный упомянутого зверя. – Не страшно после таких злоключений распевать крамольные куплеты под носом у властей?