Камень нищего

– Общее… – задумался, точно силясь зацепить ускользающую мысль, но в итоге ухватился за более очевидную: – Что-то твой братец выбивается из вашей честной компании.

– Он нам и не родня. Недавно прибился. Приличным сироткам подают охотней, не как с нами – даже за деньги ничего уступить не хотят. Да и не сирота он, по правде. Загостился у родственников – седьмая вода на киселе – до праздника. Так те перемёрли. Нету больше никого, и домой не выпускают.

– Незадача, – согласился с ней. – И где ж вы обитаете?

– Тебе зачем? Разнюхиваешь?

– Посторонись! – крикнули, приближаясь с носилками.

– Меня! В бесплатную больницу для нищебродов?!. – стенали оттуда, громковато для старческого тембра. – Требую к себе лекаря! Моего личного! Где он? За ним послали?

– Чур не я, – угрюмо бросил санитар. – Его премудрость вас немного опередил. Может, вскорости и примет. А пока, ежели не нравится дожидаться очереди бесплатно, не побрезгуем. Там золотишко не понадобится…

– Что за перезрелый сухофрукт? – без стеснения звонко поинтересовалась Королева.

– Если не ошибаюсь, старейшина гильдии ювелиров, – буркнул учитель, осуждая её за неуместную улыбку, которая едва не перекочевала к нему на лицо. И с хапугой-мужланом разобраться следует. Нашли место для острот и стяжательства – в обители скорби!

– Его вылечат? – спросила она, посерьёзнев.

– Этого вряд ли, – произнёс Фридрих равнодушно, своей чёрствостью чуть не заставив её расплакаться:

– Я про нашего!..

– Может быть… – теперь не знал, как успокоить: соврать, или…

– Забирайте больного, – протянули им мальчонку обратно, – и уносите отсюда!

– Ну, вот! Я же говорила! – разочарованно всхлипнула бродяжка, полезая рукой под лохмотья, видимо, к кинжалу. – Он здесь никому не нужен!..

– Ему действительно тут не место, – ласково погладила морщинистая ладонь всклокоченные волосы. – У твоего братика обыкновенная простуда.

– Почему тогда молчит и не шевелится? У него высосали кровь?..

– Просто спит. Я дала ему настойки с мёдом. Когда проспится, поправится. Дело за малым – следить, чтоб впредь не простывал. И незачем в заразное время по улицам шляться, приставая к прохожим. Уносите же поскорее. Куда-нибудь подальше и в тепло.

– Мне его не дотащить… – совсем по-детски растерялась она, всё ещё не веря счастью, которое у них, видимо, тоже было общим.

– А я на что, – вызвался учитель. – Хотел проветриться, а теперь можно это сделать с пользой. Показывай дорогу! Или сама… – может, стоило его отнести в дом Йозефа? Там уж точно тесниться не придётся. Одного? А остальных?.. И кто поручится, что смертоносная хворь не захочет вернуться в гнездо, которое изволила посетить первым? А на приют нищих, авось, в последнюю очередь положит глаз, раз до сих пор обходила стороной. – Где там ваша потаённая норка, в которой пережидаете нынешние неспокойные времена?

– Когда они были спокойными! И откуда про нору знаешь? – подозрительно уставилась оборванка на него.

Вот так! Как там говорил Циклоп: метил пальцем в небо, а попал… Вскоре выяснится – куда. При воспоминании о разбойнике сделалось маленько не по себе. У этой кинжал… А у остальных? Впрочем, не то время, чтобы бояться детишек с ножиками.

*****

Бедные кварталы сменили трущобы городского дна. Бой башенных часов, с опозданием возвещающий наступление ночи, едва долетал сюда. К всегдашней необустроенности теперь примешивался дух смерти, витая над молчаливыми лачугами и в одном месте – над пепелищем недавнего пожара. Обугленные остовы торчали, как не сглоданные кости.

Домишки кончились, а вместе с ними и самые слабенькие отблески света, доселе позволявшие хоть что-то различать пред собой. Воздух, которым можно дышать – тоже.

– Не отставай, – Королева зажала пальцами нос, окунаясь в зловонную тьму.

Ей-то хорошо! А у него обе руки заняты! По счастью, немного приспособившееся зрение выловило в черноте бледную полоску грязного льда. Провожатая, как ступила на неё, того и гляди норовила оторваться и исчезнуть, вышагивая по склизкой наледи уверенно, точно на огрубелой коже присоски вместо цыпок и мозолей. Приходилось вслед напоминать, что за ней вообще-то не гонятся, а помогают доставить больного друга домой. Дом – сильно сказано! Учитель прикладывал немалые усилия, чтоб не поскользнуться и не загреметь. Куда – лучше не думать, не видеть и тем более не нюхать. Хорошо хоть под ногами замёрзло. А рядом кое-где и журчало, совсем не радуя слух.

– Где это мы? – сумел поинтересоваться, едва не наскочив на замедлившуюся девчонку.

– Не ори! Распугаешь всех, – шепнула она. – Пришли уже. А это наш привратник.

Прямо над ними парил призрак в стелящемся плаще, глядя пустыми глазницами из неправдоподобно круглого черепа и растопырив тонкопалые руки с неестественным количеством длинных пальцев. При близком рассмотрении они оказались истрепавшимися мётлами. А голова – дырявой тыквой.

– Милости прошу! – произнесла Королева, отдёргивая плащ чучела, сделанный, наверно, из сгнившего паруса. Под ним обнаружилось отверстие в ширину немногим больше толчка. Но пахло из него получше, чем от всего остального вокруг.