Страница 66 из 109
– Сейчас вы поддерживаете с ней связь?
– Она уехала за границу, и я ничего больше о ней не знаю.
– Вы полагаете, она была непричастна к деятельности своего супруга?
Цеста непонимающим взглядом посмотрел на Вальденфроста.
– Дело вовсе не в сомнительных куплетах… которым, конечно, не место было на эстраде, – подчеркнув конец фразы, пояснил Вальденфрост. – Мы получили тогда о Плесе любопытные сведения. Проверить их мы, увы, не успели. А предоставил их нам Иероним Хрдличка, – внезапно светлые глаза оторвались от бумаг, в них метнулось что-то золотистое, пронзительный взгляд устремился на Цесту.
Цеста помолчал, потом произнес с вздохом:
– Не надо меня провоцировать. Я ничего об этом не знаю… И я даже вам верю, – добавил он, подумав.
– Прекрасно. Я знал, что не ошибся в вас, – снова сверкнул немец широкой улыбкой. – И учтите на будущее – вам вообще не знакомо это имя. Никакого Хрдлички в вашей жизни не было. Мы начинаем заново, и реликты прошлого следует предать забвению.
Он поднялся, прошелся по кабинету, неуклюже, по-уточьи переваливаясь со стороны на сторону, остановился возле Цесты, глядя на певца сверху вниз. Стоявшая на столе лампа светила Цесте в лицо, черты же широкой физиономии Вальденфроста поглотила темнота, только влажно поблескивали белки глаз и полоска зубов.
– Я уверен, что, перечеркнув прошлое, мы будем строить новое свободное и счастливое государство вместе. Искусство обладает огромной силой, оно способно, оказывается, и создавать, и убивать, – он снова издал короткий смешок и присел на край стола.
Интересно, умеет ли он смеяться по-настоящему? Хотя бы с такой же очевидно притворной искренностью, как улыбается?.. – подумал Цеста и тихо спросил:
– Скажите только: вы взяли Хрдличку? Он жив?
– Не стоит разочаровывать меня, мальчишка! – неожиданно рявкнул Вальденфрост с такой злостью, что Цеста вздрогнул и вжался в спинку стула.
Немец резко наклонился вперед, задев полой пиджака бумаги, разметавшиеся веером по широкой столешнице, и стиснул крепким кулаком воротник рубашки у горла Цесты.
Его страшные глаза оказались у самого лица Цесты, зрачок в полутьме несколько расширился и все же оставался удивительно маленьким и острым, как пуля, на певца повеяло смешанным ароматом дорогой сигары и одеколона.
– Do
erwetter![1] Как бы там ни было, старый Ворон покончил с собой сам, без всякой посторонней помощи, ты это понимаешь? Он действительно покончил с собой. После того, как слушал твою проклятую песню! И теперь мне никак не следовало бы отпускать тебя, а следовало бы скорее запастись святой водой и начать изучать старые книги в поисках экзорцизмов. Как по-твоему? Или лучше просто вскрыть этот дьявольский инструмент и поглядеть своими глазами, чем он отличается от всех прочих? – он больно щелкнул Цесту под кадыком и выпрямился.
– Вы знаете, сколько времени вы провели в пустой камере, пане Цесто?
Цеста промолчал, приложив ладонь к горлу.
– Четырнадцать часов. Думаю, вы не могли не испытывать определенного дискомфорта. А еще говорят, что у людей искусства тонкая нервная организация! Впрочем, возможно, это правда, что, наделив вас исключительным талантом, природа начисто лишила вас других человеческих свойств. Способности испытывать страх, например… Но мы ведь могли совершенно забыть о вас, например, на несколько суток. К тому же у вас есть друзья, коллеги, на вашей вилле незаконным образом проживает некая актриса…
– Она гражданка Советского Союза, – напомнил Цеста, невольно насторожившись.
– Несчастный случай может произойти с кем угодно, – Вальденфрост снова наклонился к Цесте и прошипел, обдав лицо певца горячим дыханием: – Ты покончишь со своими дерзкими выходками и прекратишь работу над тем альбомом, которым занимался в последнее время. И не вздумай впредь привлекать к себе наше внимание!
Выпрямившись, Вальденфрост снова очаровательно улыбнулся.
– Вы можете идти, пане Цесто. Все это было сплошное недоразумение. Ваши вещи вам вернут. Вскоре вам сообщат, в каком направлении готовить следующую пластинку, – страна скорбит.
Вальденфрост протянул руку, и Цеста, ошарашенно помедлив, встал со стула. Он пытался сделать вид, что не понял жеста, но Вальденфрост сам взял его руку и коротко стиснул. Цеста оторопело отметил, что страшный человек на полголовы ниже него.
– Надеюсь вскоре услышать ваши новые замечательные песни. Моя жена – ваша большая поклонница, – на этот раз в яркой улыбке Вальденфроста мелькнула нежная снисходительность, глаза снова блеснули золотым.
Цеста, вконец обалдевший от стремительной смены настроений собеседника, подумал, не попросит ли Вальденфрост автограф. Но тот просто вернулся за стол и, видимо, нажал какую-то кнопку, потому что дверь сразу же открылась, вошел охранник и по-военному вытянулся у входа, ожидая Цесту.