Страница 53 из 109
Цеста вопросительно посмотрел на него.
– Придется тебе внезапно вспомнить, что старик Артур когда-то учил тебя петь! – квохчуще хохотнул Хрдличка и по-птичьи дернул головой.
– Что? – одними губами переспросил Цеста.
– Пролетарские самородки нам больше не требуются, нужно пропагандировать образование, – пояснил Хрдличка, присаживаясь на край собственного стола и крутя в руках ополовиненную стопку.
– Почему я?
– А кто же еще? Ты у нас любимый певец страны. Особенно после твоего триумфального возвращения.
– Мне это не нравится, – Цеста поставил стакан на стол, громко стукнув донышком.
– Тебе-то что? У тебя никакого прошлого нет, – пожал плечами Хрдличка. – Мы же это так подавали – война, тяжелое детство, амнезия. А значит – чистый лист, можно придумать все, что угодно! Тебе сколько?
– Двадцать девять.
– Маловато, но если с натяжкой… Жаль, нельзя убедить общественность, что ты старше, чем есть, с твоей… хм… моложавостью…
– Еще чего не хватало! Лгать и выдумывать я не собираюсь! – прошипел Цеста с такой злостью, что Павел вздрогнул и внимательно посмотрел на него. – Что за дичь такая? Что там еще придумают наверху?
– Власть следит на настроениями народа, – с укоризной произнес Хрдличка, отставляя пустую стопку и поправляя перчатки. – Гибкость проявляет. А ты не желаешь…
– Гибкость? – Цеста сухо рассмеялся. – Это они – гибкость?
Хрдличка соскочил со стола.
– Вот именно – гибкость! А упрямство и своеволие твои у меня уже в печенках сидят!
– Только благодаря этому упрямству я еще жив, – холодно заметил Цеста.
– Вы не представляете – оба! – насколько осточертели мне ваши выходки! – раздраженно заклекотал Хрдличка. – Вас продвигали! Черта с два вы бы добились успеха, если бы я не убедил Вальденфроста в ваших талантах – да, вы оба! Слишком уж вы самостоятельны. И творчество у вас слишком уж независимо. Но коли вам обеспечили монополию на успех, вы пример должны подавать…
Цеста пожал плечами. Хрдличка перевел сердитый взгляд на Павла.
– А я что?! – возмутился тот. – Я пишу то, что от меня требуют. Или композиторы в нашей стране должны писать только то, что от них требуют всякие… всякая немчура?
– В нашей стране композиторы не должны демонстрировать свою… несхожесть с другими мужчинами, – успокоившись, напомнил Хрдличка. – Пьянство тебе простят, но вот это…
– Я вообще не понимаю, о чем ты говоришь, – холодно ответил Павел.
– Осторожнее надо быть, – с нажимом произнес Хрдличка. – Слухи ходят. В общем, я тебя предупредил. А тебе, – повернулся он к Цесте, – следует почитать кое-какой матерьял по биографии старика Артура, раз уж его вздумали вытащить из могилы. Чтобы не было конфуза…
– Иерониме, заткнись! – рявкнул вдруг Павел, взглянув на Цесту и увидев, как лицо певца на глазах заливает сероватая белизна, сходная цветом со старым, слежавшимся снегом, и поверх нее выступают рваные алые пятна.
– Йирко? – испуганно позвал Хрдличка.
Павел шагнул к Цесте, но тот выставил в его сторону раскрытую ладонь и, не сводя стального взгляда с интенданта, отчеканил:
– Вытаскивайте кого и откуда хотите, но без меня!
Цеста развернулся и быстрым шагом вышел из кабинета.
– Ну что это такое? Из-за такой ерунды… – пожаловался Хрдличка. – И что я должен теперь делать?
– Придумай своему Артуру других учеников! – встревоженно бросил Павел и поспешил за Цестой.
Догнал он певца в уборной. Цеста смочил руки под струей холодной воды и прижал к лицу, потом закрутил кран и повернулся. Мелкие капли стекали по бледной коже, одна сорвалась с подбородка и упала на пол.
– Ну что ты за мной ходишь? – устало поинтересовался Цеста. – Я в порядке. Я здоров, черт возьми, и отлично себя чувствую… Просто он разозлил меня.
Павлу страшно хотелось задать один вопрос, но он сдержался.
– У меня встреча у «Макса» с Полиной, – заметил Цеста. – Кстати, прямо сейчас. Тебе в ту же сторону?
– Ты на машине? Может, лучше такси? – заикнулся Павел, но Цеста холодно взглянул на него, и композитор тотчас же замолчал и только произнес, поразмыслив: – Нет, я лучше в студию.