Исчезнувшая стихия

— Сам не знаю, просто ощущение, ты разве не чувствуешь того же?

Я кивнул. Действительно, мне как-то не верилось в эту безграничную любовь.

— К тому же каждый раз, находясь в одном помещении с ними, она становится похожа на горную кошку.

— В смысле?

— Мне как-то довелось видеть охоту на это животное. Незабываемое зрелище. Охотники гнали ее к утесу почти суман, теряли след и снова находили, а затем снова теряли. Когда наконец им удалось загнать зверя в угол, у него в глазах появилось то же самое выражение, которое иногда проскальзывает во взгляде нашей девчонки, когда она смотрит на послов и позволяет себе проявлять какие-то эмоции. Я не уверен в том, что это было, но хорошо помню ее глаза. Там была и ярость, и решимость, и упрямство, и гордость, но и ожидание удара, возможно, смертельного. Как только первый из этих самоубийц сделал к ней шаг, кошка вцепилась ему в горло. Зверь загрыз еще троих из семи охотников прежде, чем удалось ее убить, но буквально за вдох до выстрела он шагнул с обрыва, сжимая в зубах свою последнюю жертву, их тела так и не нашли, — закончил капитан, а затем поднял на меня свой взгляд, с трудом возвращаясь из воспоминаний. — Для такого поведения должны быть причины.

— Какими бы ни были эти самые причины, Диане бы лучше прекратить этот спектакль. Она здесь чтобы работать, свои семейные проблемы пусть решает в свободное время.

— Мне кажется, ты не прав, Ширан, охотница просто действует на опережение.

Я расхохотался.

— Может, все-таки пойдешь по стопам отца и станешь дипломатом?

— Я серьезно, ты слишком многого требуешь от нее. В конце концов, Ди тоже что-то да чувствует.

— Ну да, ну да, — я махнул рукой. — Мне просто нужно, чтобы девчонка выполняла то, для чего ее наняли.

— Ага, а еще чтобы Ди ластилась к тебе кошкой, была мягкой, нежной и непроходимо тупой, тогда ты сможешь вздохнуть спокойно и отстать от нее.

Я зарычал. Видимо, Рик слишком давно не получал по морде.

— Не передергивай, ты неправ, — ответил тихо, цедя слова сквозь зубы и пытаясь унять вспыхнувшую злость.

— Хорошо, если так. Но мой тебе совет, определись уже, кто тебе нужен: охотник или покорная любовница, такая как Кэссиди, — тихо добавил демон и растворился в толпе.

Я остался стоять на месте, до феечки оставалось всего пару шагов, но... Каленым железом в голове отпечатались слова друга. Я никогда не врал себе, особенно в том, что касалось моих желаний. И начинать не собирался. Да, я хочу видеть Сид в своей постели, но не смирную и покорную, а такую, какой уже привык видеть — дерзкую, ехидную, яркую. Да, я хочу понять, что скрывается за всеми этими тайнами и недомолвками, в которые охотница так тщательно кутается. Но хочу ли я этого настолько сильно, чтобы не обращать внимания на откровенно хамское и вызывающее поведение, на беспрекословное желание не подчиняться, на грубость? И снова ответ вышел положительным.

Улыбка сама собой растянула губы. Ну вот мы и определились с этим вопросом. Остался еще один...

Я посмотрел в сторону Кэссиди, девушка поймала мой взгляд и, отсалютовав бокалом, ослепительно улыбнулась. Сама невинность. Интересно, насколько действительно Кэс чиста и непорочна? Если хотя бы на одну сотую — можно считать физалийку подарком небес.

— Фина Кэссиди, — я склонился над тонкими дрожащими пальчиками, — вы просто очаровательны. Смею ли я надеяться на то, что вы не забыли про данное мне обещание?

Девушка покраснела, но взгляда не отвела.

— Нет, ваше высочество, первый танец ваш по праву, — она присела в легком реверансе, и тут же зал наполнили звуки музыки.

Феечка танцевала легко и плавно, каждое движение, каждый шаг и наклон головы были грациозными, почти ленивыми и элегантными, но при этом просто убийственно сдержанными и пристойными. Улыбка ни на миг не покидала ее лица, а в глазах светился почти детский восторг. Мы вели пустую, ничего не значащую беседу, и мне было скучно почти до зубного скрежета. Вдруг младшая графиня подняла на меня серьезный взгляд и вздернула кверху очаровательный носик.

— Не сердитесь на Диану.

Снова проявления сестринской любви?

— Я не сержусь.

— Сердитесь, это видно, — упрямо повторила фея.

— Знаете, ваша преданность сестре меня восхищает.

— И совершенно напрасно, это не преданность... это любовь, — последние слова прозвучали тихо, но достаточно твердо, чтобы поверить в них.

— Ни в коем случае не хочу обидеть вас, но, мне кажется, вы тратите свои чувства впустую.

— Вы ошибаетесь, рано или поздно Диана если и не примет мою любовь, то хотя бы смирится с ней.

— И вам будет этого достаточно? Простого смирения? — я озадаченно разглядывал фею.