Исчезнувшая стихия

— Диана, не было на эльфе проклятия.

— Ну да, а я, значит, просто в левитировании практиковалась, — фыркнула охотница.

— Ни я, ни Дэмиан ничего не почувствовали, так как же тебе это удалось?

Некоторое время девчонка молчала, следя за монеткой в моих пальцах. Полцарства за то, чтобы узнать, о чем она думает.

— Ни один демон не смог бы уловить его, — медленно начала Сид. — Для вас оно не представляло особой опасности, — девчонка достала из кармана тот самый стеклянный шарик, внутри которого теперь переливался свет. — Максимум, что вам грозило бы — порез на пальце.

— А охотник?

— Умер бы.

— Не думай, что я жалуюсь, но в таком случае почему ты еще жива?

— Именно потому, что я еще жива, я и полагаю, что наш псих — предупреждение. Не спорю, работа тонкая, но до ума ее так и не довели, — пожала она плечами. — Мне хватило защитных рун на одежде, чтобы распознать проклятье. У других охотников другие способы.

— Не сходится.

Девчонка вскинула на меня взгляд.

 — Охотник — это не раса, это всего лишь профессия. Невозможно создать проклятье, реагирующее на род деятельности.

Сид замешкалась на вдох, залезла в нагрудный карман и со вздохом бросила мне медальон. Нрифтовый ромб и два камня в середине — оникс и обсидиан. У меня глаза на лоб полезли.

Невозможно. Эти камни не могут находиться настолько близко друг к другу.

— Шокированы? Не вы первый, — усмехнулась Ди. — У каждого охотника есть подобная вещица. Пользы от него мало, в основном используется как маячок, иногда как охранка, иногда как персональный портал. Но суть в том, что только охотники знают, как можно стабилизировать и усмирить силу этих камней, заставить их работать вместе.

Я вернул девушке кулон.

Все вроде бы логично, но... Я чувствовал, что девчонка мне врала, и не мог понять, откуда взялось это ощущение. Она ничем себя не выдала, ее голос был по-прежнему ровным, эмоциональный фон — по-прежнему спокойным, лицо по-прежнему бесстрастным. Но, духи грома! Я знал, что она врала.

— Допустим. Есть предположения, почему эльф так среагировал на тебя?

— Он был безумен, — Сид тряхнула головой и, встав с дивана, направилась к окну. — Может, ему цвет моих волос не понравился. Мало ли?

И снова ложь.

— Тебе не кажется странным, что в этом деле слишком много сумасшедших?

— Кажется, — кивнула Ди и потянулась, выгнув спину с природной грацией дикой кошки.

Медленно. Порочно. Искушающе.

Я ругнулся сквозь зубы, усмиряя проснувшегося демона. Кретин.

— Мы поднимем архивы, — постарался сосредоточиться на разговоре. Получилось не то что бы так себе, а просто отвратительно.

Да, я держал себя в руках, но только пока. Оставшиеся эмоции все еще взывали к демону, сила рвалась наружу, рваными лоскутами тянулась к охотнице.

— Это ваше дело, — девушка резко развернулась.

— Наше, — поправил.

Диана не отреагировала.

— Знаете, подкинув вам эльфа, убийца совершил ошибку.

Я выгнул бровь.

— Помешанный рассказал явно больше, чем изначально планировалось. И, кто знает, может, удастся еще что-то выяснить.

Я кивнул.

— Думаю, это месть.

— Месть? — девчонка нахмурилась.

— Да. Месть, лелеемая и вынашиваемая годами. Слишком четко он действует, слишком мало следов оставляет, и слишком очевидна его ярость.

— Не понимаю, ярость — это море крови и оторванные конечности, вырезанные глаза и выпотрошенные тела, — спокойно, словно рассуждая о смене времен года, сказала она.

— Ошибаешься. Он забрал у демонов самое дорогое, что у них было — связь со стихией. Только ярость и жажда мести способны довести существо до подобного поступка. А еще эльф... Есть много других способов лишить кого-либо разума, более быстрых и менее болезненных. Но он выбрал самый страшный. Ты ведь сама говорила, что шорп — орудие пытки, что эльф испытывал настоящую агонию.

— Может быть вы и правы, но, в сущности, какая разница?

— Ты, должно быть, шутишь? — я с трудом удержался от того, чтобы не встряхнуть Сид пару раз и прогнать это сонное выражение с ее лица.

— Похоже, что мне смешно? — выгнула Диана точеную бровь. — Мне не интересно, почему и для чего. Больше всего меня волнует как.