Танец под золотой вуалью

Машина Дэна везла нас сначала по моему адресу. Джун уселся впереди, а я устроилась на диванчике позади них, попытавшись отключиться от всего и подумать о своем, но не вышло, поскольку их беседа не могла оставлять меня равнодушной. Завел её мой начальник и, как выяснялось, интересы у нас с ним были близкими.

- Я до конца не могу понять вашей роли… неужели ты не шутил насчет «санитаров леса»?

- Нет, хотя вводить в заблуждение – это моё любимое занятие, – держась за руль, пожал плечами водитель.

- Мне не верится, что ты способен на благие дела. Сколько лет тебя знаю, ты подонок подонком. И твоя репутация…

- Вы можете думать обо мне, что хотите, - ухмыльнулся мужчина. – Если дело делается как мне надо.

- Но какой ты к черту борец с преступностью, если ты упустил Красную маску, когда он был уже у нас в руках?! Ты понимаешь, что буквально отправил на волю психа, маньяка и убийцу? Он сбежал, и продолжает, наверное, где-нибудь свои дела… где-то, кажется, в Нью…- Джун осекся и развернулся к шоферу. – Стоп, это то, о чем я думаю?

- Я не могу знать, о чем ты думаешь, – заверил Дэниэл, улыбаясь и фальшиво напевая тихо-тихо под нос Криса Брауна. Я не сдержалась и почему-то сама расплылась от его непробиваемой манеры. Она злила Джуна, и мне это импонировало.

- Вы хотите перебраться в эту клоаку в Штатах, чтобы реабилитироваться и сцапать его? Химчан ведь там?

- Да, там, – щелкнув пальцами, остановился на припеве юрист и обескураживающе глянул на пассажира, – только мы намерены ему подчиняться, а не сцапывать его.

- Я ни хера не понял, – выдержав уважительную по отношению к масштабу его непонимания паузу, сплюнул фразу майор, заматерившись следом за бандитом. – Значит, ты не упустил его, а специально отпустил? Хорошо, допустим, но… он же был одиночка, разве нет? Разве ему когда-нибудь помогали «золотые»?

- Никогда, ты прав. – Нам оставалось ехать совсем не долго, но я ушла с головой в разговор и хотела бы дослушать до конца, пусть и не понимала половины, о чем шла речь. – Он гений и ему никто не нужен в подмогу, и я раньше на него не работал и отпустил… ну, скажем, по доброте душевной. Даже любопытно, поймет ли такой заизвестковавшийся коп, как всё происходило и что руководит золотыми и, в частности, мной?

- Попробуй объяснить, а я попробую понять.

- Ты слышал когда-нибудь о Джунвоне? – Джун напряг брови, а я тут же подала голос сзади:

- Покойный криминальный авторитет.

- Именно! – поднял указательный палец Дэниэл. – Он был главарём «золотых», попытавшимся придать им тот же размах, который был у них в древности. К сожалению, современная жизнь несколько мешает сохранять прежний образ, а новое поколение до того отвратительное, что найти достойных для принятия в ряды – почти невозможно. Джунвон был старшим из двух братьев, поэтому наследовал от деда так называемый «титул» предводителя банды. Отец у братьев погиб достаточно молодым, сражаясь за дело банды. Младший же брат Джунвона был крайне недоволен, что тоже вынужден подчиняться и стать рядовым «золотым», поэтому сделал иначе: ушел из преступного мира и разорвал с ним всякие связи. Ну… как разорвал… он назло брату стал якшаться с другими преступниками, пошел на государственную службу, стал взяточником и всячески ставил препоны старшему. Как я и сказал, людей совести, способных любить, хранить верность и осознавать чью-то правоту – единицы. Джунвон сильно пострадал после того, как ему пришлось разделиться с членом собственной семьи, который, к тому же, всё знал о нем и банде, должной быть тайной и неуловимой. Для того, чтобы спасти своих подчиненных, он вынужден был выполнять «черную» работу. Стал киллером, заказным убийцей, убирал «конкурентов» - настоящих негодяев, многие из которых были подосланы родным братом. В результате Джунвон придумал другую месть, своеобразное ответное предательство, о котором до сих пор не знает его брат, живой, в отличие от почившего главаря…

- Что же это было? – поторопила его я, поглядывая на уже знакомый пейзаж за окнами.

- У Джунвона не было наследника, которому можно было бы передать дальше все секреты и тайны, которому он мог бы довериться, воспитать бы его в лучших традициях «золотых»: бесстрашным, готовым пожертвовать собой ради правды, впитавшего бы до атомов своих клеток понятие чести. У него родилась единственная дочь, а о том, что у него есть внебрачный сын, он так и не узнал. И тогда он кинул взгляд на племянников. У его брата было два сына. Одного из них он однажды подкараулил после школы и решил познакомиться… мальчик был восхищен внезапно обретенным дядей и пообещал держать в тайне от папы, что чуть ли не каждый вечер видится с ним, обучается боевым искусствам, слушает истории о славном прошлом золотых, о том, какие должны быть настоящие мужчины и о том, каким они должны сделать этот мир. Мальчик и без того терпеть не мог отца, который поколачивал мать, часто напивался и кутил с отбросами города, беря у них деньги за разрешения того и этого, за закрывание глаз на многие незаконные вещи. А Джунвон объяснял, что так быть не должно, и что честный преступник более благороден, чем нечестный чиновник. Ведь в чиновниках может оказаться любая дрянь, и она сочинит законы, указы, правила… и люди должны будут подчиняться им, а кто пойдет против этого бреда – будет преступником. Несправедливо, правда? Его племянник быстро уяснил, что дядя более хороший человек, чем отец. Он был смышленым пацаном, так что занял то место, которое предназначалось для сына Джунвона, которого, как все считали, не существует. Но он нашелся, и Химчан – Красная маска, - именно им и оказался. К сожалению, он сам понятия не имел, что собой представляет, а к счастью – он такой же отличный парень, как и его батя. Жизнь его не пощадила, но с установками и мировоззрением у него всё в порядке.

- И что же, его кузен не собирается оспаривать права наследования? Он не пошел в своего отвратительного отца? – задалась я вопросом, будто дослушала сказку, но мне не очень понравился конец.

- Да я на него даже рожей не похож, - подмигнул мне Дэниэл, обернувшись через плечо.

- Ты?! – воскликнул Джун. – Ты двоюродный брат этого маньяка?

- Сам в шоке, клянусь! – поднял он руки и тут же вернул на место, чтобы автомобиль не вильнул в сторону. – Но, знаете ли, трудно вырасти не двуличным, когда разрываешься между старым коррумпированным хреном, который тебе отец, и отличным душевным мужиком, которого этот отец круто подставлял полжизни. Но я не отец. И память о дяде мне дороже любого кровного родства. Кроме родства с Химчаном.

Мы остановились у моего подъезда. Окна были темными. Сестра либо спала, либо не была дома.

- Ладно, ребята, конец басни, – махнул Дэн, устало выдохнув. – Жизнь сложная штука… никто из нас не знает, кем проснется завтра. И с кем проснётся, бывает, тоже. Доброй ночи, лейтенант Пак!

- Доброй… - переваривая услышанное, открыла я дверцу и вывалилась из машины. Ну и ночка выдалась! Как теперь уснуть? Я была благодарна Дэниэлу за то, что он впарил династическую легенду. Это отвлекло меня на некоторое время от мыслей о Джело. Но вот, они снова подкрадываются, и я не знаю, где достать такой ящик, в который можно было бы засунуть вертящиеся в голове призраки-воспоминания, размахивающие белыми крыльями, каждое перо на которых – это секунда, проведенная рядом с убежавшим иллюзионистом. Где найти его? Как вернуть?

Позади меня хлопнула дверца машины и, пока я заторможено обернулась, увидела, что Дэн уехал, а Джун остался тут же. Недовольно нахмурившись, я опять отвернулась.

- Ну, что ещё?

- Я должен отдать тебе твой костюм. – Шагнув к домофонной двери, я приложила магнитный ключ и, открыв её, механически дождалась Джуна. Пусть войдёт и вызовет от меня такси, бог с ним.

- И уедешь отсюда голым? У меня нет никакой мужской одежды на смену.

- Как, твой любовник не оставлял у тебя штанов? – нахально, но с горечью в интонации бросил мужчина.

- Ты в них утонешь. У него слишком длинные ноги, – огрызнулась я, открыв дверь в квартиру и, щелкнув включателем, опустила глаза на обувь. Тапочки Айли стояли на месте, а одной пары туфель не было. Она не дома. Наверное, на свидании или строчит сенсацию в редакции. А я была бы рада сейчас, если бы откуда-нибудь на меня выпрыгнул Хисуи, показал, что золотые ещё здесь, где-то рядом. Или раздался бы стук в окно… скинув кроссовки, я стянула жакет и, швырнув его на ходу в зал, прошла в ванную, чтобы умыться. Уже оттуда я крикнула гостю: - Чай предлагать не буду! И кофе. Я хочу быстрее остаться одна.

- Вот как? – нарисовался в проёме Джун, без парика и верхних вуалей, снимающий украшения, но всё ещё ярко накрашенный. Невозможно было всерьёз ругаться при таких обстоятельствах. – Или, может, ты ждешь Его прихода?

- Жду, – смело развернулась к нему я, обдав своё лицо водой и промакивая его полотенцем, - но он не придет. Из-за тебя. И мне очень больно от этого.

- А мне не больно от того, что я люблю тебя, а ты ждёшь ночью другого? – выпалил Джун, не испугавших своих слов. Мне показалось, что у меня в горле застрял воздух. Ого-го, какие признания! Что ж это такое-то, как неуместно теперь!

- Что я могу поделать? Ведь я люблю не тебя. Прости, что морочила тебе голову. – Он держался руками за косяк, преграждая мне выход из ванной комнаты. Я повесила полотенце на крючок и пыталась всем видом показать, что намерена выйти. Но мужчина смотрел мне в глаза и не двигался. – И да, я солгала. Мне стыдно перед тобой, стыдно! Я не бессовестная сука, и я считала себя твоей девушкой, а не вольной птицей, но… мне крышу сносит от Джело, понимаешь? Я захлебнулась в этой страсти и оказалась перед ней слишком слабой. А наши отношения… мне хотелось их… тебя не очень, а отношений хотелось. И я пошла на это. Именно потому, что от Джело я не ждала ничего серьёзного, а ты… ты надежный и подходящий для личной жизни, и это толкнуло меня к тебе. Не смотри на меня с такой ненавистью, я пытаюсь быть с тобой, пусть запоздало, но предельно честной!

- Значит, я надежный и скучный парень, с которым можно хотеть отношений, но которого невозможно хотеть, как мужчину? – повторил он, будто это единственное, что я сказала. Ох уж это мужское самолюбие!

- Я не сказала, что невозможно… ты красивый и сексуальный. Но мне нужно другое, – передернула я плечами, и он подвинулся. Я шагнула и встала рядом с ним на пороге, взглянув в его глаза со стрелками.

- Другое? Что именно? Страсть? – Я покачала неопределенно головой, не отрицая, а давая знать, что да, как типичная девочка, сама не знаю, что мне надо. Джун протянул руку и, резко взяв меня за талию, дернул на себя, выведя из задумчивости. – Тебе хочется урагана и чтобы всё вокруг дымилось и искрилось?

- Джун… - уперлась я в его руку, пытаясь отвести её. – Причем тут ураган? Ну, может, немного и его… но я же говорила: свобода, равноправие…

- Свобода и равноправие? – Он напряг руку сильнее и, удерживая меня ей, вытолкнул меня в коридор, подведя к стене. Я пятилась и уперлась в неё спиной. Джун оказался впритык ко мне, передо мной. – Тебе не нравится ревность и забота? Ты не думала, что тот, кто не ревнует, просто равнодушен, а кто не заботится – и подавно? Что касается равноправия, то, знаешь ли, чтобы быть с кем-то равным в правах, нужно быть равным и в обязанностях, а так же всём остальном.

- Например? – повела я бровью, упершись ему в грудь, поскольку он слишком близко навис надо мной.

- Например? – Джун криво усмехнулся, чем напомнил мне недавнишнюю ухмылочку Энтони, обнажившего внутреннего Сфинкса. – В силе. Женщины слабый пол, и не могут претендовать на то же, что и мужчины. Иногда они должны подчиняться, иначе, как оказалось, при избытке свободы, они изменяют и ведут себя абсолютно непотребно.

- Скажи это Рэй! О слабости своей, – прыснула я, вспомнив, как она укладывает штабелями коллег и как залихвацки познакомила лопатки Шэйка с бетонным полом. – Что касается измен… я не буду больше оправдываться. Мне будет совестно, но это останется при мне. Подчиняться? Нет уж, я готова бороться за свою свободу.

- Ты серьёзно? – округлил глаза Джун.

- Совершенно. Я не беззащитная девушка, уверяю. – Залюбовавшись вблизи мною, Джун вдруг впился в мою шею губами, заставив меня за секунду растеряться, но после я пихнула его, хоть и безрезультатно. – Эй!

- Ты не победишь меня, Мэя, – оторвался он и с вызовом посмотрел мне в глаза. У меня даже не хватило духу ударить его по лицу за поползновение. Как-то это было бы по-женски, а он, похоже, вызывал меня на ринг, как достойного соперника. На что он меня толкает?

- Ты хочешь со мной подраться?

- Я хочу с тобой заняться любовью. Кажется, очередь передо мной рассосалась, и наступил мой черед. – Его сарказм порадовал бы меня, если бы не относился ко мне. Я люблю едких мужчин, как Санха, где раньше был такой Джун? Но блеск под накладными ресницами мне не понравился.

- Но я с тобой спать не буду. Я решила для себя, что выбираю Джело, разве это не ясно?

- Но есть ещё моё мнение. Об этом я и говорю: ты не отобьёшься от меня, лейтенант Пак, – шепнул Джун мне в ухо.

- Ты хочешь взять меня силой? – удивилась я, вздрогнув от его дыхания.

- Но ты же утверждаешь, что мужчина и женщина равны? Мужчины всегда решают вопросы силой, поединком, дуэлью. Хочешь свободы? Борись. А я хочу тебя. И я зол, и расстроен, и ты не представляешь, что внутри меня сейчас происходит, когда я понимаю, что ходил вокруг да около, пока ты спала с неопытным мальчишкой. И, оказывается, я был неправ в нерешительности и вялости. Ну так в задницу их. Я тебя беру, и плевать на возражения.

- Нет! – возмущенно перехватила я его ладони, сползшие на мои бедра. Его губы вернулись на мою шею. – Джун, нет! Ты слышишь меня? Я не хочу с тобой спать!

- Аппетит появляется во время еды, – приотпустил меня мужчина и, сорвав с себя верх, состоящий из топа и лоскутов, оказался по пояс обнаженным. Я нервно сглотнула слюну от его прорисовавшегося каменного пресса. – Не хочешь? Отбивайся, сопротивляйся. Победишь меня – я уйду.

- А если нет? – двигаясь вдоль стенки, я достигла проёма в свою спальню. Вот не надо бы мне туда… надо на выход.

- Победитель получает желаемое. – На его лице бесились нешуточные черти, и на мгновение моё тело почти забыло, что такое тхэквондо и хитрые приёмчики.

- А если я очень попрошу уйти? – с надеждой поинтересовалась я.

- Но я же не прошу тебя мне отдаться, - в один большой шаг Джун раньше меня оказался со стороны входа в квартиру. Отступать почти некуда. Разве что через окно. – Поздно для слов, Мэя. Мы не договариваемся, мы меряемся силой.

- Джун! – взвизгнула я, когда он бросился на меня и я, нырнув под его рукой, влетела в спальню. Черт, окно закрыто! Успею ли добраться и открыть его? Он что, правда изнасилует меня? Нет, ну какое изнасилование, если он вроде как мой молодой человек? Ахинея какая-то. Драться, иначе меня трахнут? Дожила… - Стой!

- Не буду, - пнул ногой он на входе в комнату шнур от фена, лежавшего на стуле и свесившего штепсель, как ловушку для невнимательных. Но мы оба его проскочили удачно. – Ну же, Мэя, смелее, ударь меня хоть раз. Забудь, что я твой начальник. Может, это тоже лишает меня привлекательности?

Ну-у, на самом деле вовсе нет. Мужчина при должности, повелевающий, иногда очень заводит.

- Да мне всё равно на это, я завтра же подам заявление об увольнении! – Он приблизился на расстояние вытянутой руки.

- Вот как? Тогда я вне зоны действия статьи о сексуальных домогательствах к подчиненным.

- Пока ещё в ней, – встала я в защитную стойку, поняв, что уговоры не подействуют. Джун оттянул шею назад, увильнув от моего рывка рукой. Скользнув в сторону, он попытался не ударить, а поймать меня, но я тоже увернулась.

Обменявшись суровыми взглядами, мы опять кинулись пытаться: я лупить его, а он меня ловить. Он уворачивался очень умело, как уж, избегая прямых попаданий, но, когда, наверное, похоть или желание, застилали ему глаза, и он слишком яро накидывался на меня, я умудрялась всадить ему косые толчки в плечи и бока. Уверена, на нём останутся синяки. Я, мельком успев углядеть себя в зеркале шкафа, заметила, что на моих плечах синяки уже есть. Так сильно схватил меня Джун, когда поймал в заброшенном дворике, укравшем у меня Джело.

- Мэя, это бесполезно, я выиграю, – пообещал мне мужчина, путая меня внезапными перемещениями слева направо. Я пыталась не быть загнанной в угол, совершая перепрыгивания через кровать. Мне нужно выбежать отсюда, потому что избить его у меня не выйдет, он прав! Он опытнее и сильнее, черт его подери! Водя друг друга вокруг пальца, мы замахивались и рвались то туда, то сюда. Я лихо отвесила, наконец, Джуну удар в челюсть и он ненадолго отодвинулся, размяв шею и потрогав ушиб, но вернувшись на место. На самом деле, он меня щадил, и если бы не боялся причинить мне вред, то уже давно завалил бы. Кажется, его немного обидело то, что я не постеснялась ему врезать. Он грустно улыбнулся, кивнув на тумбочку. – А пистолет есть? Вытащи и его.

- Я пытаюсь играть честно. Если тебя что-то не устраивает – оставь поддавки! – прорычала я, съеживаясь от его очередного приближения. Отбив его новую попытку дотянуться до меня, я попыталась прорваться к выходу, но он выставил ногу и я, заваливаясь, едва успела ухватиться за шкаф, чтобы не удариться о него лбом. Сильные руки тут же схватили меня за плечи.

- Не ушиблась?! – взволнованно произнес Джун.

- А-а! – завизжала я, вырываясь из его хватки и понимая, что поймана в силки. По моему агрессивному поведению он понял, что я в порядке. Лягающиеся ноги колотили его под колени и по ним.

- Ну нет, мне уже плевать, - заявил Джун, развернув меня и бросив на кровать. Он имел в виду, что я могу не пытаться делать ему больно – он не передумает. – Прости, но будет так, как я и сказал…

Сорвав с бедер лишние тряпки – остатки от моего наряда Саломеи, - мужчина остался в обтягивающих плавках, открывающих его сильные, тренированные ноги. Может, они были не такими длинными, как у Джело, но рельеф их был не менее заманчивым. Я отвела глаза, совершая побег с постели, но Джун предотвратил его, схватив меня за плечи и закинув обратно. Сам он тут же оказался сверху.

- Пусти! – провыла я, борясь с ним руками, выламывая их и выкручивая, лишь бы обрести свободу и не сделать что-то против воли. Почему должно быть так, как решил Джун?! Нет, нет, нет! – Ты хочешь вызывать к себе отвращение?!

- Я и так у тебя ничего положительного не вызываю, разве нет? Что мне терять, ты же выбрала жулика, – бросил он и вдруг замер, прижав меня за запястья к подушке над моей головой. Взгляд его застыл где-то под подоконником. – Отлично! То, что нужно.

- Что ещё? – попыталась я развернуть голову, но тщетно. Придержав меня одной рукой, Джун дотянулся до чего-то на моём стуле с вещами, и через миг я с ужасом увидела в его руках наручники. – О, нет!

- О, да! – прищурился он, облизнувшись и, воспользовавшись перекладиной на спинке моей кровати, быстро захлопнул на мне браслеты. Я истерично задергала их, теряя надежду вырваться. – Так-то лучше.

- Джун! Джун! Прошу… - начала я, но он приложил к своим губам палец, попросив меня помолчать.

- Ты не готова принять поражение? Ты будешь просить и умолять о пощаде, или, всё-таки, как закаленный в разных передрягах полицейский, с достоинством примешь чужую победу?

Стиснув зубы, я собиралась дышать огнем и извергать проклятья, но задумалась. Он прав. Я всегда утверждала, что женщины не хуже мужчин, что им всё по плечу, что мы не слабые… однако, давить на жалость – это низко. Я могу достучаться до сердца Джуна, показывая, как мне неприятно и плохо, но это будет нечестно. Мы сражались, мы бились, и он выиграл. Я соперник и я же трофей, который достался сильнейшему. Я не жертва, а всего лишь награда.

- Выключи свет, пожалуйста, – вздернув нос, отчеканила я. Заметивший перемену во мне, Джун заинтересованно поднялся и, дойдя до выключателя, нажал на него. Спальня погрузилась в полумрак, озаряемый фонарями с улицы.

Джун вернулся и плавно опустил рядом со мной одно колено, продавив матрас. Его рука легла на мой подбородок. Я не стала взбрыкивать и отводить лицо. Пройдясь по нему, мужчина опустился по шее в пространство ворота блузки. Верхняя пуговица была расстегнута. Одной рукой, он пошел выводить остальные из прорезей, одну за другой. После последней ткань сама съехала в разные стороны, обнажив мой торс, закованный лишь в бюстгальтер. Джун мягко наклонился вперед, коснувшись губами ключицы. Я закрыла глаза, не понимая, что чувствую. Унижение, отвращение, ненависть? Нет. Губы целовали меня всё горячее и ниже, достигнув вершины груди, спрятанной за кружевной чашкой лифчика. Пальцы Джуна приспустили их, открыв оба соска, один для его губ, другой для прикосновения ладони. От твердеющих сосков по телу пошли мурашки. Черт возьми, удовольствия ещё не хватало!

- Я не собираюсь делать тебе больно, Мэя, – подтвердил мои мысли мужчина, подтянувшись и, сказав это, накрыв мои уста своими. Я попыталась не дать состояться поцелую, и упорное сопротивление избавило меня от него. Но только от него. Джун опустился ниже, ведя языком линию между грудей, по животу, лизнув пупок и опустившись до линии брюк. Его пальцы взялись за пуговицу. Да мать твою, неужели это случится?! Неужели мы трахнемся?!

Расстегнув молнию, он рывком опустил штаны с моих бёдер. Я вскрикнула, сведя ноги теснее. На мне были не самые сексуальные трусики из всех возможных, ведь я не рассчитывала на секс этой ночью. Но, похоже, на них никто не обратил внимание. Вернувшись повыше, Джун лег на меня всем телом, запустив между нами свою руку, опустившуюся вниз, к нижнему белью. Его дыхание опалило моё ухо и свободная рука, отведшая волосы за него, дала пространство языку, щекотнувшему ушную раковину. Пытаясь не стонать, я открыла рот и так и застыла, боясь распахнуть зажмуренные глаза.

- Какого же идиота ты из меня сделала, как же я… я думал, что возненавидел тебя навечно, – признался Джун бархатистым шепотом. – Но почему-то ты не попадаешь под мою ненависть, как я не пытаюсь сказать себе, что всё кончено и простить такое невозможно…

- Может, тебе просто очень хочется трахаться? – выдавила я из себя, сдерживая лишние звуки, готовые политься стройным рядом: пальцы Джуна скользнули под резинку трусиков и, протиснувшись меж сведенных бедер, ласкали клитор. Мне хотелось скулить.

- Не без этого, Мэя, - хмыкнул он и, вжавшись в мой живот своим пахом, добавил: - Но, в отличие от ухаживаний, ведущих к сексу, я надеюсь на обратное. Что эта ночь, хоть немного, сделает меня тебе ближе, и ты посмотришь на меня, хоть раз, другими глазами.

Единственное, что пока стало мне ближе, это его возбужденный член, упершийся в меня чуть выше его руки, доведший мой клитор до изнеможения. Я поджала губы, втянув их внутрь и, трясясь, стала дергаться и вырываться. Нет, так не должно быть! Почему телу приятно? Почему оно хочет Джуна? Почему ноги желают раздвинуться и попросить сунуть между них что-нибудь? Заработав пальцами быстрее, мужчина ввел в меня сразу два и, надавливая ими изнутри вперед, куда-то, где находится мифическая точка G, присел и добавил вторую руку. Теперь одной он стимулировал клитор, а другой имитировал фрикции, с давлением на какую-то очень, очень чувствительную область, так что я не выдержала:

- Нет, Джун! Пожалуйста, остановись! Прошу, хватит! – и, когда мой голос сорвался на писк, он добавил энергии своим движениям, затерев мои возбужденные органы, к которым прилила кровь, с такой частотой, что я заорала и, елозя скованными брюками ногами, ощутила, как увлажнилась рука Джуна, находившаяся внутри меня.

Заметив, что во мне разорвался оргазм, которого я устыдилась, как и многого за последнее время, мужчина отвел от меня руки и тут же лег на меня своим разгорячившимся обнаженным телом. Я открыла глаза, перед которыми ещё плясали всполохи цветных огоньков.

- Неужели тебе плохо со мной сейчас? – спросил он меня тихо. – Неужели ты не думаешь, что нам может быть даже ещё лучше вместе? Если бы ты только позволила…

Собираясь с силами, я без сопротивления отдала штаны с ног, которые он откинул в сторону. Судорожно сгибающиеся, ноги легко поддались тому, что Джун развел их. Теперь его член находился на непосредственном старте. Дернув ещё раз руками, я убедилась, что не могу их опустить, прикованная намертво. Я ничего не ответила ему. Я не хотела отвечать даже самой себе, что физически мне было очень хорошо. И, действительно, стало намного лучше, когда Джун уверенно и плотно вошел в меня, натянув меня на себя, как новенький напальчник. Хотя я давно не была девственницей, но секс в моей жизни – событие не частое, так что узость моего влагалища позволяла нам обоим испытать остроту проникновения. Джун простонал, задвигав бедрами. Мои были раздвинуты, бока Джуна терлись об их внутреннюю сторону, и мои коленки, напрягаясь, стеснялись сжать его спину и обхватить её икрами. Я не сделаю этого, ни за что не сделаю! Пусть я проиграла, но я не дам ему насладиться полной победой: не покажу, что он прав, и мне с ним может быть приятно.

Однако каждый толчок Джуна в меня, это вдалбливание, заверяли меня, что я дура, и не могу просто расслабиться и получить удовольствие. До сознания дошло, что это уже не насилие, и я трепещу, надеясь, что он подвигается на мне подольше. Это приносило мне наслаждение, и не малое. Стон сорвался с моих губ и, тотчас среагировав, Джун накинулся на них, предлагая поцелуй второй раз. Посомневавшись, я растворила губы, приняв его, впустив его язык, радостно заплясавший внутри, поймавший мой и пригласивший его на этот танец безумной страсти. А она грозила стать безумной, потому что я теряла разум от наслаждения. Одна его рука вновь оказалась внизу и, помогая усилиям его достоинства, пробуждала во мне все рецепторы, какие только ещё остались спавшими. Я выгнула спину, втянув в себя Джуна до конца. Испугавшись этого, я тут же подалась обратно, понимая, что разоблачена с головой, и он учащается, отзываясь на мои откровенные сигналы. Простыня подо мной съехала и комкалась, создавая складки и бугры, впивавшиеся в кожу, но и это, и обездвижившие меня наручники, лишь придавали остроты. Никогда ещё ни с кем я не занималась сексом по принуждению, не была закована и морально согнута. Кажется, впервые на моей памяти, мужчина по факту доказал, что доминирует он, и, проклятье, меня вводило это в экстаз. Я сказала ему «нет», но он наплевал. Я отказала ему десять раз, и он наплевал. Я сказала, что люблю другого и не буду ему принадлежать, и это тоже осталось за бортом. Джун, почему ты был такой мямлей, пока я влюблялась в Джело и показал себя так поздно? Слишком поздно.

- Где у тебя ключи от наручников? – услышала я где-то в другом мире.

- Что? – пошевелила губами я, нащупывая сознанием звук. Меня только что накрыл второй оргазм, и я ничего не соображала. Ноги сводит и очень сладко водить ими туда-сюда по чьей-то подтянутой заднице.

- Ключи, Мэя. От наручников, – повторил Джун.

- В кармане… кажется…. Где-то там… - пробормотала я и меня оставила наполненность. Вспотевшему телу стало прохладно без живого одеяла. «Вернись, коснись меня, поцелуй меня ещё» - сложила я молитвенно ладони мысленно, но лишь проныла вслух, замечая, что бюстгальтер расстегнув и грудь изнывает покусанными и слегка покалывающими сосками. Руки смогли опуститься, хотя я запоздало поняла, что это был за щелчок. «Неужели это всё?» - капля разочарования внедрилась в заготовленный для такого случая ушат счастья, но он забродил, и содержимое превратилось в хмелящую бренность.

- Потерпи ещё немного, - предупредил меня о чем-то Джун и, вместо того, чтобы успокоиться, насытившись, ловко перекувырнул меня со спины на живот и, потянув за браслеты, в одном из которых по-прежнему была моя рука, перекинул цепочку через перекладину вновь.

- Что… что такое? – как пьяная, поинтересовалась я, но вопрос был лишним, и события говорили сами за себя. Джун приподнял меня на колени и, наклонившись вперед, прильнул упругой грудью к моей спине.

- Я хочу до конца насладиться триумфом, тем более, кажется, больше мне такой возможности не представится. – И он резво вошел в меня сзади, сокрушив последние остатки самоуважения. Я никогда не занималась сексом в такой позе и… мне понравилось и это. Пошло, откровенно, развратно…

- Ай! – крикнула я от внезапного шлепка. За ним последовал ещё один, пикантный, как вишенка на бокале с коктейлем. Что он делает, господи! Он просто какой-то… порно-актер, а не начальник полиции! Вбиваясь в меня до основания, Джун прихватил меня за волосы и потянул на себя, заставив изогнуться крутой дугой.

- Мэя… Мэя!.. – прорычал он, губами упиваясь моей шеей, прикусывая мочку уха и, прекратив пошлепывать меня, схватился за бедра, яростно насаживая их на свой член. – Боже, ну зачем какой-то образ, какая-то Саломея, если ты… ты, какая ты есть… лучше тебя не может быть… для меня не может…

Его рука вновь прокралась вперед и, дотянувшись до клитора, заработала двумя пальцами, пощипывая его и потирая, теребя и похлопывая по нему. Подтянувшись к спинке кровати, выдыхаясь, я вцепилась в неё зубами. Я не буду кричать от оргазма, нет! На глазах появилась влага, не то пот, катящийся со лба, не то слёзы. Джун не дал мне далеко от него отстраниться и прижал меня к спинке, тесно пристроившись сзади.

Как раненный зверь, я уткнулась в руки и хрипло застонала в них, и спустя минуту, с шипящим приглушенным воплем, кончил Джун, тяжело задышав и опустив лоб мне на плечо. Сделав два глубоких вдоха, он поцеловал меня в щеку, потом в это самое плечо, и опять положил на него мокрый лоб. Меня трясло, как мобильник в режиме вибрации. И, как и он, я не хотела издавать ни лишнего звука.

- Скажи, что я могу остаться с тобой. Пожалуйста, скажи, что могу, – прошептал Джун.

Выжатая и чувствующая себя удовлетворенной, как никогда прежде, я пыталась заглушить в себе голос плоти, заставить себя понять, что это только физиология, и как бы ни был опытен по сравнению с Джело Джун, умея трахнуть на «отлично», всё равно это не заменит той любви и той нежности, с которой мы погружались в объятия друг друга с моим юным другом… И он не дождется второй победы! Я была и без того повержена. Он развеял мой миф о равноправии, доказав просто и наглядно, что женщины – слабее, что мы не способны справляться самостоятельно, что он – мужчина, всегда прав. Это было невыносимо для моего независимого самосознания. Это было невыносимо тем, что я и себе сама проиграла. Я никогда не могла подумать, что мне понравится что-то подобное, однако я растаяла от напора Джуна и испытала незабываемые и непередаваемые восхитительные ощущения! Признать, что люблю быть снизу?

- Я останусь, Мэя? – упорно потребовал разрешения мужчина. Я покачала головой, глотая слезы.

Отстранившись, он стал искать в темноте свои плавки, одновременно потянувшись за телефоном для вызова такси.