Танец под золотой вуалью

Джун уходил неторопливо, замешкиваясь на каждом шагу, ища причины задержаться и заговорить со мной ещё о чём-то, чём угодно, но лишь бы соединить разломленные края нашего взаимопонимания, и до того-то хрупкого, а теперь и вовсе исчезнувшего. Впрочем, глупо говорить, что мы друг друга сейчас не понимали, скорее напротив. Всё было слишком понятно, очень хорошо понятно, и говорить не хотелось из-за этой прозрачности самих себя, которую не прикрыть. Женщина во мне откликнулась на его ласки и признала в нём годного самца, с чем не хотело соглашаться моё сознание, подчинившееся чувствам к Джело, а Джун сделал множество признаний по отношению ко мне, и все они разбились, как о глухую стену, пока он не применил сексуальное орудие и не ткнул мне, что я всё-таки могу хотеть его, вопреки инородной любви в сердце. Ну как так-то?

Отстегнув меня от кровати, он отошел и постоял рядом, но я лишь стянула на груди блузку и, успокаиваясь, села спиной к стене, опустив взор к полу.

- Мэя, - позвал он меня, но я не подняла на него глаз. Какое счастье, что в темноте он не видит их красноты, да и рыдания мои были беззвучными.

- Уходи, – отрезала я. Что-то внутри меня предпочло бы, чтобы после всего он присел рядом, прижал меня к себе, погладил и пожалел, повторив ещё раз, что любит – какая девушка откажется от подобного? – но моё твердое убеждение прогнало бы его, попытайся он хотя бы начать это. Джун потоптался и сдался. Не найдя у меня, разумеется, никакой мужской одежды, он намеревался отправиться домой в одних трусах. И поделом ему.

- Закроешься?

- В этом городе нет преступников, которых я бы не была рада видеть у себя гостях, – заявила я, откинувшись и забравшись под одеяло. Тяжелая поступь покинула мою комнату и входная дверь грохнула.

Утром я собиралась на работу, как на прямую трансляцию по центральному каналу, на которой должна была осуществить каминг-аут, а перед телевизорами сидела бы вся моя родня. Нехотя одеваясь и причесываясь, я оглядывала спальню, в которой испытала секс с двумя такими разными мужчинами. И ощущения были совершенно несопоставимыми. С Джело было так уютно и безопасно, так нежно и возвышенно, что я толком и не чувствовала тела; захватывало дыхание и душа парила в небесах, но я боялась потерять его и хваталась за любое мгновение, не имея уверенности. А с Джуном всё произошло иначе: сплошная страсть, до того накопившаяся в нем, что заразила и меня, каждый миллиметр кожи, ног, рук, был охвачен лихорадкой возбуждения, а после и удовлетворения, которое он жаждал мне доставить. Я совершенно не трепетала и не рвалась к этому сердцем, но приземленные физиологические потребности смертной женщины ликовали от пережитого. К тому же, я знала, что Джун всегда рядом и продолжение зависит от моего желания, стоит захотеть – между нами это станет твориться каждую ночь.

Обнаружив на полу свои семь вуалей, я присела, чтобы поднять ту, что предназначалась для лица – золотую. Она столько времени скрывала меня, и я даже не подозревала, что настоящим укрытием, неосязаемой золотой вуалью, были «золотые», позволявшие в своём клубе создавать атмосферу воображариума. А теперь, когда они покинут Сеул, некому будет ни охранять, ни красть. Я не нужна буду ни как Саломея, ни как лейтенант – хранитель спокойствия мирных жителей. От кого защищать людей? Зачем? «Бандиты» справились со всем сами, и нам остаётся лишь поддерживать созданный ими уют. Санха, Хисуи, Шэйк… никого больше тут не будет, не говоря уже о Джело, мысли о котором причиняли явственную боль. Но у меня ещё был последний шанс…

Накатав заявление об увольнении дома, я пришла в участок и, ещё не переодевшись, за пять минут до официального начала рабочего дня, проскочила в кабинет Джуна, надеясь, что его там пока нет, как и его секретарши. Но, к глубочайшему разочарованию, хоть и не было тётушки в приёмной, начальник внутри был, а перед его столом уже стоял Энтони, протянувший ему точно такой же листок, как тот, что несла я. Застигнув эту сцену в момент её воплощения, я открыла рот и немного постояла в дверях. Напарник обернулся, а Джун бросил на меня недовольный взор из-под бровей.

- Явилась, – спокойно произнес он, опустив глаза на бумажку в моей руке. – Конечно же, это рапорт на увольнение?

- Конечно же, – передразнила я не очень стараясь сделать это откровенно.

- И ты? – удивился Энтони. – Но почему?

- Отставить задавать личные вопросы, – отдал дружелюбный приказ Джун, напомнив присутствующему о том, что у нас с ним всё ещё существуют частные дела. Парень потупился, замолчав. Но мой внезапно состоявшийся любовник корректно соблюл приличия и дальше говорил исключительно в служебном порядке. – В общем, так, уважаемые. Вы в курсе, что у нас и так нехватка людей, именно поэтому мы взяли непроверенного дорогого Энтони Муна, оказавшегося сами знаете кем. В связи с этим я не могу принять оба рапорта одновременно, и один будет удовлетворен с требованием двухнедельной отработки, а второй отложен до тех пор, пока не найдется замена. Как вы думаете, чей я не приму?

- Джун, это не честно! – воскликнула я, осознав подставу и, заметив свою оплошность, исправилась: - Майор Ли…

- Я это делаю не из каких-то корыстных целей или тайной заинтересованности – ничего такого, - лгал нам в глаза мужчина, не скрывая этого, но сохраняя субординацию. – А, потому что… повтори, пожалуйста, Энтони?

- Даже если вы не подпишите мне увольнение, - выдохнул юноша. – Я всё равно пропаду через две недели. Документальное оформление для меня уступка в ваш пользу, услуга, без которой я с легкостью обойдусь.

- Слышала? – спросил меня Джун.

- То есть, чтобы уравнять шансы, мне тоже надо пообещать эмигрировать в другую страну без перспектив меня найти?

- Примерно так, - согласился начальник. – Ты готова на подобную аферу? Бросить всё и всех и никогда не возвращаться?

Мне не нужно было задумываться. Разумеется, я не могу обрубить концы, оставив тут родителей, сестру, друзей, родные улицы и любимую профессию, хоть и ставшую ненужной. Но Джело! Ведь это было бы ради него… или я смогу уговорить его остаться? Если я готова буду ради него изменить свою жизнь, то и он должен войти в моё положение. Ему-то, конечно, терять нечего, в отличие от меня. Для этого и нужно поговорить с ним ещё раз, встретиться.

- Почему ты не хочешь остаться? – обратилась я к Энтони. Может он передумает и уступит мне?

- Как это возможно? – улыбнулся смущенно он. – Когда начальник знает, что я лазутчик? Это бессмысленно. К тому же, все мои друзья уедут и…

- Сунён? – закончила я, поскольку он замолчал. На мой вопрос он коротко, едва заметно кивнул. Итак, влюбленная до безумия в Джело девочка отчаливает с ними. Это плюс в её пользу, и минус мне, поскольку я всё ещё стою и думаю, сделать так же или нет, а вот она, наверное, и не думала даже.

- Я пойду, если разрешите? – попросился Энтони и Джун жестом выказал дозволение. Принесенный моим напарником листок был подтянут и, взяв ручку, мужчина подписался внизу под текстом.

- Значит, мне сказано «нет»? – подождав, когда закроется дверь за парнем, заговорила я.

- Я от тебя тоже «да» редко слышал, – проворчал Джун, создавая вид деятельности среди отчетов и служебных записок.

- А я обязана была соглашаться на всё? – надув губы, я усмирила свой нрав. – Но ведь ты же, в результате, получил всё, чего добивался и хотел.

- Потому что я был крайне настойчив. – Судя по оттенённым синевой под ними очам, он долго не спал, когда покинул меня, и не отказался бы от кофе, недаром он косился на коммутатор и ждал, когда там дадут сигнал о пришествии. Не Христа или Всадников Апокалипсиса, конечно, но сотрудника, способного принести чашечку крепкой бодрящей арабики, как минимум. – Ты можешь взять пример и обивать порог моего кабинета ближайшие полгода.

- Больше ты ничего не хочешь? – усмехнулась я, готовая скомкать челобитную и швырнуть ему в лицо. На удивление, смотреть друг другу в глаза оказалось куда проще, после пережитого, чем я представляла.

- Такую же нахальную, как мама, дочку, – прочувствованно изрек Джун, тут же сложив перед собой пальцы и упершись в них губами, как будто замыкая их на замок от лишней болтовни. Я слегка огорошилась, случайно скомкав уголок листочка в своих руках. Он всё ещё не передумал по поводу меня?

- Ты перегибаешь. Я даже о замужестве ещё не думала.

- Поэтому и выбрала незрелого юнца?

- Давай прекратим этот разбор? Выбрала и выбрала, – рассердилась я, скосившись на ручку двери и закрутив её.

- Ты как будто боишься ответственности, Мэя, не хочешь взрослеть. Но подумай, когда тебе будет за тридцать, ему ещё не будет и двадцати пяти лет. Ты остепенишься, а он всё будет хотеть гулять, бегать, искать опасности. Пусть даже через десять лет, но ты захочешь брака и детей… или ты против них что-то имеешь? – на всякий случай спросил меня Джун.

- Нет, просто не думала о них, – пробурчала я. Как-то не могли появиться мысли о детишках, когда и парня-то нет.

- Вот, видишь. Этот твой… Джело, он не из тех, что быстро угомонятся, да и угомонятся ли когда-нибудь? Преступный мир никогда не отпускает. Это из полиции можно уволиться, как ты это пытаешься сделать. Можно уйти в отставку, на пенсию, а воры и убийцы? Они либо по тюрьмам перебиваются, либо не доживают до старости, пристреленные в потасовках или по заказу, или при облаве. Оттуда бесполезно стараться уйти. Ты слышала рассказ Дэна? Это на всю жизнь клеймо и обязательства, кандалы! Они потомственные хулиганы!

- Ты, видно, невнимательно слушал, если не понял, что никакие они не хулиганы! – воспротивилась я, но Джун не дал развить спор, поскорее согласившись:

- Хорошо, допустим, они не совсем преступники, а лишь имитация их, но от этого их жизнь не становится безопаснее, осмысленнее. Они рискуют собой, прячутся, подставляются и пропадают… и ты можешь никогда не узнать, куда и как. Либо же тебе придётся бегать следом, заниматься тем же самым, но скажи мне, прямо в глаза, ты могла бы убивать или красть? – Не отводя глаз, как он и попросил, я выдавила кроткое «нет». Что ж, по крайней мере, обманывать я умею, ведь последнее мне на днях придется совершить, и я намерена реализоваться, как грабительница. Мужчина откинулся на спинку кресла. – Вот видишь? Ты просто идешь на поводу у заигравшего в попе детства.

- Да, ты прав, я не хочу взрослеть! – взмахнула я руками. – Потому что у меня никогда не было шальной молодости, безумного подросткового озорства, я не добрала всего этого, неужели же не могу взять это сейчас? Да, я хочу бегать с молодым мальчиком и чувствовать себя девочкой, потому что всегда, с младенчества до последних дней, моя судьба была серой, скучной, обыденной до зуда костей, а я, как и все девчонки, мечтала о приключениях, рыцарях, похищениях и безумной любви! И именно это я получила, наконец, встретив Джело и «золотых», и теперь могу потерять, оставшись сидеть на месте, хотя с тобой ничего безумного, кроме прошедшей ночи, у меня не было.

Джун посмотрел на меня мягко, но страдальчески. Повертев ручку меж пальцев, он подался вперед, опершись на столешницу и локтём чуть не сдвинув какую-то папку с края, но вовремя её придержав.

- Знаешь, одна девушка от меня ушла, потому что я был «всего лишь патрульным», другая бросила меня ради бизнесмена. Третья, в которую я был влюблен, даже не став толком моей девушкой, предпочла пойти замуж за сына олигарха, и теперь миллионерша. – Он опустил взгляд к столу, пробежался по нему и остановился всё на той же ручке, которую крутил. – Я часто комплексовал, потому что ничего собой не представлял, и после последнего случая зарекся строить отношения, пока чего-нибудь не добьюсь. И я стал начальником отдела, дослужился до хорошей должности и зарплаты. Я не родился в золоте, как некоторые другие, и долго не мог быть «принцем» в понимании современных леди, ведь им, по сути, важнее не поступки, а золотая обертка. – На этот раз на слове «золотая» он сделал весомый акцент, чтобы я провела параллель и с собой. – Когда я увидел тебя… когда ты мне понравилась и я стал приглядываться, я понял, что ты совершенно не такая. Тебя не волнует комфорт, не волнуют деньги, карьеризм и дорогие подарки – тебе ничего этого не нужно. И хотя мне уже есть, что предложить женщине, всё равно ты оценишь внутреннее содержимое, а не материальную благоустроенность. Я до сих пор вижу, что ты ищешь не богатств и бриллиантов, но снова я оказываюсь не у дел. Снова я слишком обычный и я задаюсь вопросом: неужели, чтобы понравиться приличной девушке, надо создавать ей проблемы, а не решать их?

- Джун… - выслушав его исповедь, я не смогла от неё отмахнуться. Сев напротив него, я боялась того, что во мне посеяли его слова: пинок для пересмотра приоритетов. Неужели же я, правда, ищу плохого парня? Неужели мне патологически не может понравиться хороший, потому что он «скучный»? Так не должно быть. – Ты слишком правильный, ты порядочный и строгий… рядом с тобой я чувствую себя неидеальной, потому что знаю, что более расхлябанная, ветреная, незрелая. Очень трудно ощущать себя неидеальной, когда с порочными мужчинами всё иначе… Я… я не могу говорить за всех женщин, но мне приятно попадать в опасность и видеть, как мужчина из неё тебя спасет, самой спасаться оттуда, спасаться вместе. Ничто так не скрепляет, как попадание в экстремальную ситуацию. Пережив что-то «на грани», ты становишься с человеком очень близок, а если парень просто чинит тебе кран… извини, но за это можно испытывать лишь благодарность, но никак не любовь.

- Ты зря думаешь, что я не умею быть опасным, – попытался реабилитироваться Джун.

- Я уверена, что ты не опасный, – улыбнулась я.

- Я вчера не предохранялся. – Улыбка сошла с моего лица.

- Что?! – проблеяла я. – То есть… как это?

- В борьбе за счастье все средства хороши, прости, – пожал плечами он, сверля меня взором, но я подскочила и, онемев от услышанного, некоторое время никак не соображала, что сказать-то?

- За чьё счастье? Твоё?! – крикнув это, я завелась. – Ты эгоист, Джун! Чертов эгоист и молись о том, чтобы я не залетела, иначе я не знаю, что с тобой сделаю! Уж точно тут не останусь, как ты рассчитываешь!

- А этот паренек, который тянет тебя неизвестно куда и зачем, не эгоист, по-твоему? Втягивает во что-то…

Развернувшись, я вылетела из кабинета, хлопнув дверью. Мне было уже не до разговоров. Я унеслась в раздевалку и, переоблачившись в форму, достала карманный календарик. Кажется, у меня были безопасные дни, так что пусть не мечтает! Я ему устрою «не предохранялся». Опасность опасностью, но меру-то знать надо? Не надо мне тут туризм катастроф устраивать, я не подписывалась.

Энтони оглядел меня, потерянную и задумчивую, плюхнувшуюся на своё рабочее место.

- Не уговорила? – Я смутно посмотрела на него, припоминая, о чем шла речь и, вспомнив, помотала головой. Хоть бы не залет, хоть бы не залет! Второй раз в жизни я испытывала это отвратительное ожидание очередных месячных. Когда-то, когда я жила с парнем, у меня была задержка и натерпелась я тогда лихо, но пронесло.

- Сегодня можешь со мной поупражняться в вашей квартире? – попыталась отвлечься я, спросив Энтони.

- Не передумала?

- Нет, я хочу сделать всё гладко, и надеюсь, что ваша помощь ещё в силе.

- Если Дэн пообещал – будь спокойна, – кивнул парень.

Я задумалась сильнее, чем прежде, посмотрев на него. Энтони был добрым и, несмотря на двойную игру, ответственным и своеобразно честным. Он не был опасным и якшался с «бандюгами», зуб даю, только из-за Сунён. Но он ей был не нужен. Ей был нужен Джело, как и мне, которого, как я понимала, всё-таки бросила девушка, когда он был простым юношей без интриги и криминальной легенды. А что же с опасными и ненадежными парнями? Санха, Дэниэл, Хисуи – мало того, что вокруг них бабы вились косяками, не сомневаюсь, так у двоих из них и невесты были постоянные. Девчонки, что с нами не так? Мы сходим с ума? Почему мы не обращаем внимания на хороших ребят, которые никуда не ввяжутся, не изменят, не предадут и не обманут, и стремимся к тем, в ком никогда до конца не сможем раствориться, потому что у него всегда будет что-то для нас неизвестное, будь то черный заработок или любовница. И сколько раз я сама завидовала той незнакомке, сидящей дома у Санха, которая встречает его, гуляку и повесу, целует в чужие поцелуи, не зная об этом, но, может, догадываясь, и всё равно его любит, любит, любит! Каким подвигом кажется быть девушкой подобного мужчины! Который испробовал и пробует многих, но возвращается к тебе, идет к тебе, подтверждая тем самым, что ты лучшая. А с кем меня может сравнить Джун? С теми тремя, которые сами его же и бросили?

- Ты не знаешь, где Джело? – повернулась я к напарнику, вырываясь из бредовых раздумий.

- Нет, он не выходил на связь.

- Но он точно будет пытаться ограбить музей? – заволновалась я. А вдруг?..

- Я не знаю такого случая, чтобы Джело передумывал, – заверил Энтони.

Я тоже не собиралась передумывать. Саломея была смертельно ранена, но перед последним вздохом будет агония.