Танец под золотой вуалью

Предчувствие расставания с Саломеей и её короткой, но яркой вспышкой карьеры в «Золотом клубе» отодвинуло назад беспокойство от встречи с Джуном, во время которой я собиралась сказать «да», всего лишь на предложение попытки построить отношения, а не на брак, конечно же. И мы с ним виделись с утра, поздоровавшись и несколько раз за день проходя мимо друг друга в нормальном течении кутерьмы участка. Но встреча на работе и после неё, та, в которую должна была перейти эта первая – это две абсолютно разных встречи, проводя которые мы и вести себя должны не одинаково. Джун тоже это понимал, я думаю, и в его взгляде нельзя было увидеть ничего, что внедрилось бы вдруг некстати, подразумевая что-то личное, но мельком, на секунду, я заметила в нем ожидание более позднего вечера.

Район Мапо распахивал глазницы под видом фонарей, переводя сеульцев с берега света на берег ночи по мосту заката. Коллеги, кто-то чуть позже, кто-то чуть раньше, кто-то одновременно с нами, выходили из нашего скромного здания, теряющегося среди высоток. Кто-то, наоборот, только шел на дежурство. Перед уходом я записалась на завтра на практику тхэквондо, догадываясь, что потребность физической разминки возникнет неудержимо и от переживаний, и от приобретенного заранее недостатка танцевальных тренировок. Сэй была огорчена моим отказом продолжать выступления, но приняла заявление без обид. Конечно, они теряли золотую жилу, но не думаю, что уход Саломеи сильно поставит под удар популярность клуба. Её заменят новым стриптизом или шоу другого жанра.

Не сговариваясь, мы с Джуном пошли налево, так как он уже знал, куда я обычно хожу и в какой местности живу. Шум большого проспекта немного оглушил нас, и пока мы ожидали возможности перейти через него по пешеходным переходам, мы предпочли молчать, вместо того, чтобы перекрикивать гул машин и их моторов, неощутимо усиливаемый пролегающим под нами метрополитеном пятой линии. Наконец, перебравшись на нужную сторону окрестности Гонгдо, я и мой спутник зашагали медленнее, оказавшись возле кафе с французским названием, выставившим летние столики наружу, вдоль своих витрин под зеленым тентом.

- Зайдём? – предложил Джун, но я покачала головой.

- Нет, раз уж договорились, что идем ко мне, то идем ко мне.

Я невольно бросила косой взгляд, чтобы убедиться, что Джун не заблестел глазами, будто в моих словах раздалось обещание чего-то большего, чем чай и ремонт крана, но он вел себя прилично, и на его лицо не наплыло выражение мужского самодовольства от того, что он идет в цитадель к даме. Не такой уж и храм добродетели наша съемная квартира, чтобы считать заслугой проникновение туда. А ведь я ещё не сказала, что сестры-то у меня сегодня не будет, потому что она убежала в редакцию по своим журналистским делам. Интересно, это не испортит нам, двум взрослым людям, культурный досуг, намеком на уединение и возможность никчемной пока что интимности? Я надеялась, что нет. По крайней мере, в себя я верила даже меньше, чем в Джуна – настолько он не раскрылся для меня, как похотливый и алчный до совокуплений самец. Вот с Санха бы я больше рисковать не стала… Санха. На этот раз он всплыл в мыслях до того, как передо мной возникло почти ставшее родным, но тут же отходящее в прошлое строение развлекательного комплекса, принадлежащего Серину. Мы с моим начальником завели дружескую и комфортную беседу, начавшую мне нравится, но чьи-то черные кожаные штаны вновь метафизически поколебали мою стрессоустойчивость.

Дойдя до своей любимой точки для обозрения, я опять заметила под знакомой бетонной аркой, увенчанной перилами, Джело, окружившего себя азартными и игрозависимыми бездельниками. А может и трудягами, расслабляющимися после десяти часов скучного офисного или производственного занятия, что не отнимало у них болезненной привычки спускать деньги фактически на ветер. Посетители клуба, снующие перед моим носом и ездящие автомобили, ищущие где припарковаться и приглядывающиеся, не зайти ли туда или сюда, волновали меня куда меньше. Я заметила Джело за неподобающим занятием, и коп во мне закрутился гайкой по сорванной резьбе. К несчастью, заметила его не только я, но и Джун, выпустивший руки из карманов и, чуть прищурив глаза, поставивший их командирской позой в бока.

- Это что там? По-моему, наперсточничество? – Я промолчала, не зная, стоит ли отшутиться или вовсе проигнорировать и потащить Джуна дальше. То, что я не арестую мальчишку даже на минимальный срок за хулиганство, было для меня аксиомой. Я бы уже даже не выписала ему штраф, чувствуя легкую вину за тот случай, когда заставила себя привести к Хисуи. С тех пор ведь я и не знала, произошло ли между ними что-то или всё окончилось гладко. А, может, во мне не только вина, но и привязанность зародилась? – Там шарлатан какой-то.

Я придержала Джуна за локоть, не дав ему двинуться в ту сторону и начав подбирать объяснение и оправдание занятию Джело. Странно, для себя я точно понимала, что это нелегально и плохо, а вот сейчас готова была выставить беззаконие фарсом и блефом ищущего себя парнишки. Судя же по его собственным рассуждениям, которые засели во мне и не будут распространяться дальше, он, напротив, пытался себя потерять, а не найти. Джело поднял лицо и заметил нас сам. Вернее меня. Махнув и кивнув, он тут же стал извиняться перед своей клиентелой, складываться и собираться подойти к нам. Джун понял, что это мой знакомый и удивленно опустил на меня взор достаточно умного и пытливого мужчины. Пожалуй, глаза красивого разреза и знойного выражения были самым не вписывающимся в простой, тускловатый и серенький образ бюрократического босса фрагментом.

- Ты его знаешь? – не размыкая губ, я промычала «угу». – Мэя, да ты, никак, покровительствуешь местной шпане и возглавляешь организованную преступность Мапо!

- А как же! – я улыбнулась, обрадовавшись, что Джун свел всё на шутку, а не полез с выяснениями и цитированием кодексов. Он не кривил душой, когда сказал, что работу и личное не мешает. Видимо, первое ему и так уже приелось, так что вне участка не грело носить на себе невидимую форму правопорядка. – Смотрел «Гокусэн»*? Ну вот, я прямо как Янкуми**, рулю тут всё и воспитываю сбившихся с пути подростков. Настоящий оябун***.

- Я бы не назвал этого парня подростком…

Джело приближался и, по мере сокращения метров, стало видно, что он очень высок и достаточно взросл, чтобы не быть школьником. Я неловко пожала плечами, что могло обозначать, что угодно, но в моём сознании символизировало «а мне кажется, что вполне ещё ребенок», чему самой не очень верилось.

- Добрый вечер, лейтенант Пак! – улыбчиво поздоровался Джело. Представив их с Джуном друг другу, я оказалась посередине, как яблоко между книгой и ботинком. Ну, то есть совершенно лишний предмет среди двух других, точно так же между собой ничем не связанных. Втроем мы стали чем-то вроде тех ребусов, глядя на изображение которых до конца жизни не угадаешь, что связывает эти наобум собранные вещи и есть ли смысл искать в них смысл? Так, за ребусами у меня ещё и каламбуры пошли. К чему бы это и с чего? А с того, что когда слева Джун, а справа Джело, я ощущаю себя в какой-то прострации, не понимая, откуда на меня свалилось общество таких приятных ребят?

- Очень приятно, – пожали они руки, и я, указывая на Джуна, зачем-то добавила, сочтя это необходимым:

- Это мой начальник, – невинно хохотнув, я тут же осознала, как тем самым вывела жирным шрифтом, что связи нашего треугольника не столь поверхностные, как то хотелось мне показать.

- Начальник, тешащий себя надеждой на нечто большее, – смело добавил Джун, не теряясь, заметив мой предательский взгляд, брошенный на Джело. Мне так не хотелось обидеть мальчишку… если он сейчас помрачнеет или молча развернется, то я брошусь его успокаивать и брошу Джуна, толком и не подобрав. Но почему я до сих пор не выучила, что Джело будто не умеет расстраиваться? Или умеет слишком хорошо скрывать свои чувства? Он улыбнулся ещё шире.

- А я друг, не надеющийся в этой жизни уже ни на что. – Сердце больно кольнуло и, поняв, что улыбка на лице юноши была нарисована кем-то несмываемой краской на месте горькой гримасы, я печалью проложила себе на лбу складки. Он весело обратился ко мне менее небрежно: - Мэя, представляешь, а Саломея прекращает танцевать!

- Серьёзно? – трусовато ежась, выдавила я, вспомнив ещё и о том, что я обманываю Джело самым наглым образом. Внезапно, как раскат грома, в мой чугунный котелок залетело дребезжащее, как муха, «ложжжь». Я подумывала над тем, чтобы рассказать ему обо всем при первой возможности, но не при Джуне же? Тот вообще выпадет в осадок, что я псевдо-стриптизерша. – А что случилось?

- Не знаю, час назад повесили афишу, - он ткнул на то место, где мы когда-то первый раз обсудили Саломею. Там вновь висел плакат с восточной красавицей с закрытым лицом. – Написано «последнее выступление». Санха не знает, в чем дело, а с Сэй я не общаюсь. Ты придешь?

- Даже не знаю, - смутилась я, теряя голос. Значит, он меня всё-таки не выдал, этот разбойник. – А ты?

- Спрашиваешь! Разумеется. – Джело подошел к изображению, переждав, когда перед ним пройдет короткая вереница из молодых людей, направлявшихся в клуб, и провел по нему пальцем. – Думаю, будет что-то необычное! Обязательно приходи, нуна. Конечно, если бы я мог, я бы сделал всё, чтобы она продолжала выступать, но, видимо, что-то случилось. Или ей просто надоело. Или она предпочла что-то другое, – мимолетно сковало льдом лицо Джело, но тотчас отпустило.

- Что, так хорошо танцует? – ради приличия полюбопытствовал Джун, не имевший понятия о том, о чем мы говорили.

- Божественно! – одухотворенно обомлел парнишка.

- А что, может, сходим? – посмотрел на меня мужчина и я, едва сдерживаясь, чтобы не повести себя неадекватно, затрясла головой. Ага, сходим, как же. Может, ещё за кулисы заглянуть желаете, сударь?

- На что нам раздевающаяся бабёнка? – уничижительно обозвала саму себя я, половиной собственного существа оттягиваясь в компанию Джело, будто мои тайны, моё жульничество, выдающее неугомонившуюся молодость, определяли мой статус в категорию юности, принадлежащую мальчишке, а не в категорию остепенившихся взрослых Джуна.

- А, так она и раздевается? Тогда ладно.

- Тогда ладно – в смысле ты одобряешь? – уточнила я, на всякий случай. Нужно же знать, как он относится к подобному.

- Ну… - Джун смутился, понимая, что как здоровый мужчина должен был бы заинтересоваться явлением нагого женского тела, но как заинтересованный мной собирался не пасть в грязь лицом и изображать узконаправленный интерес исключительно ко мне. – Если это не слишком вульгарно, то почему бы нет? Но на данный момент смотреть бы не стал.

- Многое потеряете, – доверительно поведал Джело и поглядел за спину. – Что ж, я пойду обратно…

- Эй, - остановила я его, – ты же знаешь, что я не могу тебе позволить вернуться…

- Мэя, - парень непоколебимо покачал головой, задорно поморщив нос. – В другой раз, ладно? Сегодня я хочу чем-то занять руки. И так на душе кошки скребут.

- Из-за Саломеи? – риторически спросила я, жалея, что не могу прямо сейчас как-то исправить ситуацию. – Ты так сильно огорчен, что её больше не будет?

- Да ничего, - Джело натянул рукава до пальцев и потянулся, придерживая их, – я привык, что всё хорошее рано или поздно пропадает.

Сказав это, он тут же отвернулся и пошел под мост, где не до конца разошлись охочие до угадывания наперстков. Джун с сомнением кивнул мне.

- Ты просто так это оставишь?

- Извини, но да. – Я потянула его дальше. – Идем, не будем лезть этим вечером к бедному мальчику.

С утра, перед работой, я успела привести в порядок кухню и зал, поэтому без заминок впустила гостя. Решительно настроенный обольстить меня доступным образом, Джун отказался от чая, пока не починил кран, что, действительно, смог сделать, да ещё и довольно быстро. Когда он распрямлялся над раковиной, я стояла рядом, подавая ему полотенце для рук. Чайник был поставлен и обстановка превращалась в уютную.

- Спасибо, – изрекла я, потянувшись за чашками.

- Ерунда, – Джун сел за стол и увидел лежавшие на нем газеты «Чосон ильбо» и «Сеул таймс». Последняя была развернута на статье об одной из совершенных краж в ювелирных. Там давался общий отчет о похищенном, его стоимости и конкретных предметах, прилагались и фотографии украшений. – Всё никак не отвлечешься?

- Да это не только я. У меня сестра – корреспондент. Она постоянно следит за событиями и освещает некоторые из них.

- Вот как? Что ж, иногда журналисты распутывают дела получше полиции.

- Это точно, - мы встретились глазами и теперь-то уж точно в них у мужчины мигали сигнальные огни вопроса. Хотя уже всё решившая, я присела и попыталась выкинуть из головы Джело, столкновение с которым опять немного спутало мои карты. Я прощусь с Саломеей, клубом, и всем, что с ним связано. Эта жизнь будет забыта, как прекрасный, но непонятный сон, а жить надо дальше, выстраивая что-то более реалистичное и осмысленное. – Джун, я хотела спросить тебя… только скажи честно, ладно?

- Пока не вижу смысла скрывать что-либо, - согласился он. – Конечно, если вопрос будет не чересчур личный, а впрочем, и на подобное нужно постараться ответить прямо.

- Да нет, это не очень… просто… скажи, ты ведь положил на меня глаз только потому, что я единственная, за кем удобно ухаживать? Потому что я всегда на виду и меня легко можно совмещать с работой? – пролила в воздух мучившие меня сомнения я, как из кувшина с подозрениями, у которого откололось дно. – Ты ведь не успеваешь бывать нигде, кроме как в участке, и потому остановился на мне?

- Мэя, - озадачено захлопал глазами Джун, – что привело тебя к такому выводу? Это я так примитивно выгляжу, или ты настолько неуверенна в себе, что думаешь, что удобство – это первая причина, по которой на тебя можно покуситься? Брось, что за комплексы?

- Я… - услышав, что чайник закипел, я поспешила воспользоваться случаем, чтобы встать и оказаться спиной к Джуну. Руки замерли на ручке. – Не знаю, но почему-то я с самого начала восприняла это именно так. Зачем ещё ухаживать за девушкой, которую толком не знаешь? Я не настолько красавица, чтобы покорять с первого взгляда.

Едва не обжегшись, я дернула рукой, потому что ощутила, как сзади подошел Джун, остановившись на таком расстоянии, что какие-то флюиды и тепловые посылы от его тела долетали до меня.

- Если бы мне так приспичило построить личную жизнь, но я не находил кого-то приглянувшегося, я бы взял отпуск, я бы нашел время и шатался где-нибудь в поисках подходящей для себя кандидатуры. Тряхнул бы стариной и побрел по дискотекам, разочаровался, пошел бы в музеи и публичные библиотеки. Не знаю. – я развернулась и посмотрела на него снизу вверх. – Но я знал тебя, и ты мне понравилась, Мэя. И не надо говорить, что ты некрасивая. Ты сама себя очень недооцениваешь.

- Джун, - прижавшись спиной к рабочему столу, я с настороженным удовольствием проследила, как его руки легли мне на талию. – Почему так трудно стать близким с кем-то? Почему так трудно взять, и начать встречаться?

- С годами всё усложняется, - улыбнулся он. – Я раньше тоже проще ко всему относился, но чем дальше – тем хуже. Но я надеюсь, что у нас в крови ещё достаточный запас молодости, чтобы создавать что-то, а не только тоскливо провожать глазами мимо себя, считая, что поздно и уже не нужно?

- Хочется верить, – ответила я и положила ладони ему на грудь. Сквозь рубашку она была твердой и крепкой. Джун притянул меня ближе и поцеловал, подводя итог нашим дискуссиям.

Мелкая дрожь не давала мне вывести ровную линию подводки. Я совладала с собой и, стерев две предыдущие попытки, справилась с третьей. Черные контуры глаз получились идеально, обрамляя изумрудные линзы. В качестве оправы я, как обычно, добавила накладные ресницы. Высокие дуги бровей, золотящиеся тени, растушевывающиеся и темнеющие в бронзу с приближением к стрелкам от внешних уголков глаз к вискам. Губы я не красила, ведь они всё равно были под вуалью. Главное в макияже – это глаза, они сражают наповал и говорят всё, что я хочу сказать, повторяя за танцем. Но почему же в них нет той уверенности и отдачи, что были всегда? Я долго смотрела в зеркало, настраиваясь и уговаривая себя сделать всё на отлично, в последний раз, но никак не получалось, пока я не поняла, что виной тому всё-таки Санха. Я должна поговорить с ним перед выступлением ещё раз. Я пришла значительно раньше в гримерную. Дома было невмоготу. Рядом сидела Сэй, подпиливающая один из своих идеальных заостренных ногтей. Я тоже накрасила свои золотым лаком с блеском, но по приходу домой его всё равно стирать, чтобы не идти с ним на работу. На всякий случай не стоит оставлять никаких следов от Саломеи.

- Сэй, - я посмотрела на неё через отражение. Она подняла лицо. – Позови Санха, пожалуйста.

- Санха? – подруга поерзала на стуле. – Зачем? Разве ты не хотела, чтобы совершенно никто не знал…

- Он знает. Уже знает. – Удивленная, но не задававшая лишних вопросов, она приподнялась. Окруженная бандитами и опасными людьми, девушка привыкла не соваться в чужие дела, не страдать глупым любопытством. – Так вышло, так что… мне нужно перекинуться с ним парой фраз.

- Ладно. – Сэй подошла к двери и взялась за ручку.

- А ты… - я развернулась на стуле, взяв расческу и принявшись укладывать каждый блестящий локон своих длинных волос, которые обычно прятались в тугой монашеской прическе. – Знаешь Джейду?

- Его пассию? Да, но не близко, – без подначивания, она догадалась, что я хочу каких-нибудь подробностей, – не очень умная, но красивая. Неплохая девчонка.

- Ясно, – выдохнула я и Сэй вышла, не дождавшись продолжения допроса.

Оставшись одна, я встала, покрутившись перед другим зеркалом, во весь рост. Проверяя каждый лоскут наряда, я мелодично позвякивала элементами отделки и крошечными колокольчиками на ножных браслетах. Для финального шоу я выбрала музыку без вокального сопровождения, удивительно чувственную и пронзительную, позволяющую наложить на неё любой текст из движений, пропеть прямо из души самое сокровенное сплетением рук, вихлянием бедер. Но что сегодня я хочу сказать аудитории? Как правильно сыграть прощание, как передать его, не унижая его холодом и отвержением? Как проститься, при этом оставив и страсть, и любовь? Я не хотела бы разочаровывать зрителей, уходя. Вновь подсев к настольному овальному зеркалу, я уставилась сама на себя. Дышать глубже, не паниковать.

- Принцесса Иудейская звала? – услышала я сзади баритон Санха и посмотрела на него сначала в плоскую амальгаму, как в окно, после чего пошевелилась.

- Ты сказал что-нибудь Джело? – не нашлась я, как лучше и ближе к делу начать.

- Нет. – И это всё. Руки сомкнуты в районе ширинки, носок одной ноги приподнят, так как ботинок поставлен на пятку. Черная футболка открывает смуглые бицепсы, и я почти теряюсь, что говорить дальше.

- Ты мог бы не присутствовать на сегодняшнем шоу?

- Что? – Санха повел бровью, быстро окинув комнату насмешливым взглядом и вернув его ко мне. – О чем ты? Я не могу взять и уйти из зала. Я охраняю Саломею, не забыла?

- А я не могу танцевать так! – поднявшись, подошла я к нему, взмахивая руками. Он пронаблюдал мои ползающие от запястья до локтя браслеты. – Я не могу быть Саломеей, когда хоть один человек в зале знает, кто она такая. Не могу!

- Успокойся, что в этом такого? – заметив, что я не шучу, Санха выпрямился. – Разве я тебе кто-то, на кого стоит обращать внимание? Тем более, я не осуждаю это.

- Да не хочу я, чтобы ты смотрел на мою грудь! – вспыхнула я, не собираясь говорить, что он кто-то, на кого я давно обратила внимание.

- Я её уже много раз видел, что теперь? – расплылся молодой человек, опустив на неё взгляд, пока ещё прикрытую.

- Но теперь ты знаешь, на чью грудь ты смотришь, и я знаю об этом! Отвернись, когда я выйду на сцену, прошу!

- Мэя, в зале аншлаг, там не протолкнуться. Шепчут, что сегодня наверняка кто-нибудь украдет Саломею или произойдет нечто. Как я могу отвернуться? Ты готова рискнуть из-за каких-то эфемерных предубеждений?

- Они не эфемерные! И я способна постоять за себя, не волнуйся.

- Ты даже от меня отбиться не можешь, не надо корчить из себя героиню.

- Не могу отбиться? – вспомнила я его руки, скрутившие меня и прижавшие к стенке. – А вдруг не хотела?

- Правда? – Санха молниеносно поймал меня и притянул к своей груди. – Тогда давай трахнемся, прямо здесь и сейчас. Это снимет с тебя стыд передо мной?

- Переспать только для того, чтобы не провалить выступление? Какой ты меркантильный.

- Что поделать, какой есть. – Парень попытался впиться в мои губы, но я отвернула лицо, ущемленная тем, что он не стал отрицать корыстный интерес. Хотя бы раз сделал намек на то, что я его волную по-настоящему!

- Извини, но у меня есть молодой человек.

- Что-то в прошлый раз ты не колыхалась по его поводу, – переборов сопротивление, Санха схватил моё лицо и дотянулся до губ, которые упорно отказывались поддаваться, пока во мне не кончился воздух. Обругав его всеми нецензурными словами, я приоткрыла рот и парень тут же забрался в него, утолив жажду обладания. – Коль ты настаиваешь… я отвернусь от сцены, будь уверена. Но если что-то случится – пеняй на себя!

Отпустив меня, Санха отступил к двери, из-за которой высунулась Сэй. Хорошо, что она не вошла чуть раньше!

- Мэя, скоро пора на сцену, ты готова?

Бросив на меня покорный взгляд, говорящий «любые ваши капризы – за ваш счет», Санха удалился, а мне оставалось только собрать волю в кулак и пойти на возвышение перед публикой, как на какой-то эшафот.

* «Гокусэн» - японский сериал и несколько фильмов по одноименной манге об учительнице в мальчишеской школе, которая на самом деле является членом якудзы.

** Янкуми – главная героиня-учительница из «Гокусэн»

*** Оябун – глава японского мафиозного клана, буквально означает «шеф».