Танец под золотой вуалью

Это было так трудно, очень трудно, скрывать, что у тебя есть, хотя и кратковременная, малюсенькая, но вторая жизнь. Даже думать себе не позволять о том, что ты кто-то ещё, бываешь кем-то другим – это слишком сложно, но мне ли не знать, что на воре и шапка горит, и если в мыслях носить представление о себе, как о Саломее, помышлять о танце, то всё станет ясно, всё быстро выплывет наружу. Когда Джело говорил мне о танцовщице, то я изо всех сил старалась не принимать это на свой счет. Когда Санха смотрел на меня, я делала вид, что вижу его впервые, а не видела уже несколько раз со сцены, не была немного очарованна им издалека. Впрочем, душой я не кривила, и когда Джело представил мне его, то он, действительно, был для меня незнакомцем. Я не знала его имени, и не знала, что он отвечает за охрану клуба. Я не спрашивала у Сэй ничего, что касалось чего-либо, помимо моего выступления. Но вот, несмотря на все старания, всё всплыло на поверхность.

Я знала Сэй давным-давно. Мы познакомились, когда лет в восемь пришли заниматься танцами. Но годам к шестнадцати наши пути разошлись – я выбрала восточные танцы, а она стриптиз. Хотя общаться мы никогда не переставали и поддерживали связь телефонными звонками и редкими посиделками в закусочных. Вскоре мы обе достигли определенного уровня в своих занятиях, начались показательные выступления, девочки из танцевальной школы часто давали представления и я, несмотря на всю любовь к этим танцам, к красивым костюмам и волнующей музыке, вдруг стала замечать, что среди зрителей женских танцев присутствуют в основном мужчины. И они далеко не наслаждаются тонкостью искусства, сложностью этюдов и продуманным символизмом каждого па, а просто пялятся на пластичных и гибких девушек, считая их развлечением. Почти профессионально я прозанималась беллидэнсом два года, за которые ощутила на себе всю тяжесть потребительства и товарно-рыночных отношений, проникших даже в такую отрасль, как искусство, а ведь деньги во главе него уже превращают искусство в бездарность и лишают его смысла.. Во мне перестали видеть человека, собеседника, значимого члена общества, в конце концов. Я была танцовщицей, которая очаровывала публику за деньги. Как бы то ни казалось с моей стороны по началу, суть не менялась, и отношение ко мне и к стриптизерше-Сэй было одинаковым. Я почему-то решила, что достойное будущее танцами не заслужишь и мне надоело это всё. Наверное, это был бунт формирующейся личности, и после окончания старшей школы, на двадцатом году, я поступила в полицейскую академию, переключившись на боевые искусства и борьбу; вместо позвякивающих юбок – наручники, вместо вуали – пистолет. Смена была кардинальной, но я в тот момент поняла, что именно этого и хотела всю жизнь. Я почувствовала себя сильной, уверенной и самодостаточной, равной мужчинам, а не прислугой, трясущей бедрами и голым животом. Я отдалась новому делу с головой, но со временем… со временем часто вспоминала своё первое увлечение, которое иногда хотелось возродить. Порой я включала арабскую музыку и танцевала в комнате, одна, перед зеркалом, чтобы не забыть о том, как легко двигалась, как умела покорять зрителей и быть легкой, воздушной и не отягощенной никакими проблемами, ведь в рядах полицейских я буквально за первые годы окончательно перестала себя чувствовать девушкой и стала погруженным в охрану столицы «лейтенантом Пак».

Перед тем, как окончательно разойтись в разные сферы, мы с Сэй мечтали поставить танец, который совместил бы таинственность и скрытость беллидэнса с открытостью и откровенностью стриптиза. Мы не раз изучали различные сказания о танцах, мифы и самые знаменитые танцы, пока не наткнулись на историю Саломеи. Она стала нашей идеей фикс. Мы строили планы о том, что однажды изобретем такую хореографию, которая затмит мировые постановки, которая помрачит разум восторженной публики. Но на том всё и закончилось, потому что я не согласилась слишком оголяться, а Сэй критически отнеслась к тому, что не раздевшись возможно довести мужчин до экстаза.

И вот, года четыре назад, мы с Рэй шли с тренировки, уставшие, но довольные хорошо выполненными приемами, отрепетированными на сокурсниках. Проходя мимо одного из ночных клубов, мы заметили, как два нетрезвых мужчины пытаются затащить в машину длинноногую и красивую девушку. Это была Сэй. Возбудившиеся и охмелевшие, два посетителя подкараулили её после шоу и хотели поступить самым отвратительным образом. К счастью, появились мы и спасли мою давнюю подругу, проводив до дома. Испуганная и трясущаяся, Сэй благодарила нас и заверила меня, что в вечном долгу передо мной, и если я когда-нибудь о чем-нибудь её попрошу, то она непременно исполнит. На тот момент с неё и взять было нечего – она была самой обычной стриптизершей в противном клубе с не лучшей репутацией. Да и не ради чего-то мы спасали её, а просто потому, что не могли бы поступить иначе. Кто же знал, что столько времени спустя, мы с сестрой переедем на съемную квартиру, у неё будут временные проблемы с работой, и мне понадобятся деньги, чтобы заплатить за жильё…

Даже не знаю, как ко мне пришло тогда это озарение. Я просто подумала, что прикрыв лицо и станцевав раз-два, ничего не потеряю, но зато заработаю нужную сумму. Я позвонила Сэй, зная, что она теперь администратор в одном приличном заведении, и спросила, смогу ли выступить инкогнито? Подруга дала добро, активно приняв участие в организации танца и костюма. В горячих спорах ей удалось убедить меня, что хотя бы грудь открыть надо. Я за прошедшие годы стала менее щепетильно-невинной и более раскрепощенной, так что пошла на это, пускай и нехотя. Дальше дело оставалось за малым: отточить мастерство скидывания с себя материй и слегка возродить былую пластичность. В результате, избавившись от волнения полосой ткани на лице, я всё исполнила как надо и, даже собрав необходимые деньги, ощутила, как затянул меня процесс, как мне хотелось снова и снова выходить на сцену, одевая предварительно цветные линзы, укладывая волосы, умащивая тело кремом, чтобы оно сияло. Как мне понравилось быть этой самой загадочной Саломеей, которой начали грезить один за другим посетители! И этот парень, со скрещенными руками часто стоящий неподалеку, которым оказался Санха, всё это манило и погружало меня в другую реальность, где был праздник, где были аплодисменты, музыка, вздохи и признание того, что я интересная, красивая и возбуждающая настоящая женщина.

Разумеется, и моя сестра и Рэй, как лучшая подруга, обе знали, чем я занимаюсь. И они понимали, почему нельзя, чтобы информация об идентичности Саломеи и Мэи вышла за пределы «Золотого клуба». Я не жила в мире Сэй – мире бывших наркодилеров и убийц, бывших шлюх и преступниц, в мире мошенников и бесстыдных людей, по всем параметрам мерзавцев, где можно было позволить себе быть кем угодно, и всё равно впишешься в этот вертеп разнообразия. Я жила в мире правоохранителей, начальников, воспитанных коллег, одних и тех же продавцов продуктового ларька, которым невольно смотришь ежедневно в лицо, покупая еду после работы, внимательных соседок и уборщиков, знающих твоих родителей, знакомых-сплетниц, помимо прочего замужних, готовых обсудить и осудить всех и вся, в мире любопытных старушек и детишек, которые тоже всё слушают и откуда-то всё узнают, и если разведают, что Мэя показывает со сцены голую грудь, то будут тыкать в неё пальцем или отводить нос в сторону.

- Поэтому я не могу больше быть Саломеей! – всплеснула руками я и, желая промочить пересохшее от волнения горло, крутанула кран, да так лихо, что свернула его, и он сломался. Вот и попила холодной воды. – Черт!

Занырнув под раковину, я перекрыла воду, не без мучений, понимая, что придется вызывать службу, чтобы починили кран. Или новый кран покупать… потому что звонить арендодателям и ждать, когда они разберутся с поломкой – это слишком долго, а куда платить – им или в магазин, - это без разницы. В любом случае, ни чинить, ни устанавливать новый никто из трех присутствующих нас не умел.

Вынужденно достав из холодильника остаток клубничного молока, я отпила его, развернувшись к Рэй и Айли, которые почесывали затылки, не зная, что мне посоветовать.

- Но он же сказал, что не выдаст тебя, - наконец, прояснила вслух ещё раз ситуацию Айли. – Так почему бы не поверить? Почему бы не успокоиться на данном тебе обещании?

- Кому поверить? Санха?! – прыснула я. – Ха! Конечно, этому-то… Никогда я ему не поверю! Он настолько подозрительный, что даже неизвестный тип в шляпе, пальто, с ружьём в руках и солнечных очках среди июня смотрелся бы менее подозрительно.

- Ну, а кому он в принципе может что-то рассказать? – пожала плечами Рэй. – Если он объявит тебя, как Пак Мэю, то завсегдатаям клуба будет одинаково ровно. Тебя же там никто не знает.

- Да? А Джело? Он друг Санха. Я не думаю, что он ему не доложит. И я буду чувствовать себя, гаже некуда. Предательницей этого милого мальчика, который изливал мне душу, а я взяла, да плюнула в неё. Ещё и воспримет как издевательства мои подколы по поводу того, что он влюблен в Саломею. Нет, хорошо, - не прерывалась я, переходя на разговор с самой собой, – пусть даже мы вычеркиваем мою совесть. А если узнает этот Шэйк, который там вдруг стал бывать? Он расскажет Дэниэлу, а этот паршивый адвокатишка разнесет на весь участок. Он-то к нам захаживает. Но ведь есть ещё самое страшное! Тот странный молодой мужчина с похотливыми глазенками – Сонмин. Ладно бы, если он разочаруется, узнав, что Саломея всего лишь я. А если это облегчит его поиски, и он будет гоняться непосредственно за мной, чтобы поймать и чтобы я плясала до скончания веков лично ему? И тот Хисуи… через Джело, или не только, но он как-то связан с Санха. И если ему сказать, что я – это я, то… о-о, я не знаю, как дальше быть!

Выдохнувшись, я плюхнулась напротив них. Сестра развела руками.

- Просто взять и исчезнуть? Не сильно ли ты подставишь Сэй? Её достанут окончательно с просьбами отдать Саломею обратно. Разве что она сама влезет в её образ.

- Нет, ты права, я не могу так поступить с ней. Я, наверное, должна устроить заключительное представление… как думаете? Объявить последний показ.

- Думаю, что это выход, – согласилась Рэй. – По-честному предупредишь, что Саломея уходит. И те, кто хотят насладиться зрелищем, пусть приходят и наслаждаются напоследок.

- Да эти оголтелые могут устроить какой-нибудь подвох, – резонно заметила Айли. – «Саломеи больше не будет!». Как вы думаете, что сделает после такой фразы тот, кто хотел её похитить? Правильно, немедленно возжелает осуществить задуманное. Это опасное решение.

- Но другого я не вижу. Это самое компромиссное, – я с мольбой взглянула на них. – Придите меня подстраховать, а?

- Я не хочу смотреть на твои сиськи, – с заскорузлым скептицизмом поморщилась сестра.

- Я тоже, – подтвердила подруга.

- Да кто просит вас смотреть? Просто поприсутствовать можно? Сидите читайте меню или пейте кофе. Рэй, ты же знаешь, что если начнется заваруха, то без тебя мне не выпутаться. Айли, а ты… ну, ты кричишь громко и сумеешь позвать на помощь, если что. И будешь свидетельницей.

- Ты серьёзно настроена на какое-то происшествие? – нахмурилась она.

- Ты сама всё верно изложила. Я видела глаза Сонмина. Они мне очень не нравились из-за того, что в них было. Но ещё больше мне не нравится возможность того, что там может оказаться замешанным Хисуи. Он меня пугает! Даже больше, чем Санха. Последнего я хотя бы знаю, как избегать. А с этим гипнотизером ни черта не понятно.

Внезапно зазвучала полицейская сирена и, пока все поняли, что это был мой рингтон на телефоне, поставленный на все номера, связанные с работой, на несколько секунд в нашу компанию успел заскочить переполох. Извинившись, я дотянулась до трубки, лежавшей на углу кухонного стола, и посмотрела на экран. Это был Ли Джун, мой начальник. Уже не очень только начальник. Хм, что бы ему ещё было нужно?

- Не теряйте мысли, я сейчас вернусь, - пообещала я и вышла с кухни, чтобы поговорить. – Алло?

- Ещё раз доброго вечера. Пока я нахожусь в ожидании твоего ответа, могу я продолжать оказывать знаки внимания?

- Ну… - протянула я, немного растерявшись. Его приятный мужской голос звучал лучше, когда не торопил по внутренней связи отправку рапортов на его электронный ящик. – Мне кажется, да. Можешь, если хочешь.

- Хочу, – улыбнулся Джун, судя по тембру. – А ещё хотел удостовериться, что ты нормально добралась до дома. И пожелать спокойной ночи.

- О да, покой ночью – что ещё нужно для счастья! – засмеялась я, про себя подумав о том, что с тех пор, как пошли разговоры о краже Саломеи, мне не так-то здорово спится. Раньше, когда никто не знал, кто она, меня всё равно тревожили опасения за свою шкуру, а теперь, когда в курсе хоть один мужчина… теперь я не знала, как засну вообще.

- А, действительно, что? – подковырнул меня вопросом Джун, явно желая размотать меня на очередные советы по обольщению меня же. Я что, должна добровольно проводить постепенную сдачу своей крепости? Дудки.

- На данный момент мне бы не помешал починенный кран на кухне.

- Серьёзно? Так мало? – мужчина перенял мой шутливый тон. – Это я могу. Пустишь завтра после работы? Сегодня ведь уже поздновато для визитов сантехников.

- А ты, правда, умеешь чинить кран? – изумилась я, разглядывая узор на обоях в коридоре, пока шла беседа.

- Мэя, я уже много лет живу в собственной квартире, по большей части в одиночестве. Я умею почти всё.

- Почти? А что же ты не умеешь? – вдруг проснулась во мне кокетка. Не в связи ли это с тем, что Саломее прорубили окно в мою серую реальность?

- Судя по всему, красиво и незаметно набиваться в гости, – грустно хохотнул Джун.

- А вдруг ты с каким корыстным интересом? Предупреждаю, у меня тут сестра, тонкие стены, ушастые соседи и в полиции меня сразу хватятся.

- Я бы пригласил к себе, но, боюсь, это ты воспримешь ещё хуже. Да и кран-то у тебя надо ремонтировать, а не у меня.

- Что ж, пока всё прозвучало прилично и убедительно. Грех не пригласить такого любезного начальника на чай.

- Давай оставим служебные наименования для работы, ладно? Я не собираюсь относиться к тебе, как к подчиненной.

- Запомнил мои тезисы о равенстве? – подогнув одну ногу, я уперлась её подошвой в стену, оставшись стоять на другой.

- Я запомнил всё, но на данный момент просто не хочу смешивать дела и личное.

- В таком случае, до завтра, потому что о личном рассуждать рано, ведь я ещё ответа не давала.

- Ты заставляешь меня волноваться и нервничать.

- Стараюсь! - улыбнулась я, и мы попрощались.

Звонок немного сбил меня с одних волнующих событий на другие, менее, но всё же тоже волнительные. Я, задумчивая и апатичная, (апатия выступила, как побочный эффект от перебора эмоций) угрюмо заползла обратно на кухню. Девчонки посмотрели на меня и Рэй решительно изрекла:

- Мы не потеряли мысль и решили, что пойдем тебя поддержать. И подстраховать.

- Да я сама уже все мысли потеряла, – усевшись на табуретку, я положила мобильник туда, откуда взяла до этого. – Завтра мой начальник ждет от меня ответа, не хочу ли я с ним «замутить». А ещё я пригласила его к нам и теперь думаю, насколько необходим в хозяйстве мужчина, который умеет ремонтировать всё, что мне нужно? И достаточный ли повод начать отношения – сломанный кран? Это ужасно уныло и прагматично выглядит, да? Что я соглашусь на роман, потому что это принесет выгодные услуги коммунальщика.

- Он тебе совсем не нравится? – не оставляло сегодня Айли выражение скептицизма в мою сторону.

- Нравится. Но не сильно. Я больше боюсь связаться с ним потому, что могу по-настоящему влюбиться в другую сторону, а тут уже он. И обижу хорошего человека.

- Тебя всё Санха не отпускает? – хмыкнула Рэй. – Я думала, что ты уже разобралась в своем отношении относительно него. Держаться подальше и, если и иметь в виду, то лишь как мимолетное развлечение.

- С которыми я не умею развлекаться. Я всегда всё принимаю слишком серьёзно. Возможно, этим отпугиваю мужчин.

- А Саломея умеет, - сестра с иронией напомнила мне о моих потаенных уголках сознания. И тут же вернулась к прежнему: – Если Джун тебе нравится, и ты боишься, что воспринимаешь всё слишком серьёзно, то начни прямо сейчас интерпретировать какие-то события не как навалившиеся трудности, а как благие знаки судьбы. У тебя подворачивается возможность завести роман, и тут ломается кран – разве это не сигнал того, что нужно ухватиться за возможность? А тут ещё и с твоей теневой стороной жизни проблемы, намекающие, что пора завязывать. Разве это не знак того, что нужно посмотреть в другую сторону? Чем ты будешь заниматься свободными вечерами без перевоплощений в Саломею в клубе? Возможно, это время для парня.

- А я надеялась, что для тетриса в компьютере и сериалов, - шутя, вымолвила я и переплела пальцы положенных на стол рук. – Что ж, тогда всё решено. Завтра я приму предложение Джуна встречаться, а в пятницу выступлю последний раз и попрощаюсь окончательно со своими прошлыми увлечениями. Не стоит хвататься за то, что приносит одни тяготы.

Я поднялась и опять взяла сотовый.

- Пойду, позвоню Сэй. Пусть вешает афишу, что Саломея уходит на пенсию.