Козетта

Тут только до Серафим дошло, что он натворил. Меньше чем через час его выбросит обратно в свое время, а бедная девочка так и останется во мраке проклятого подземелья. И даже если он сумеет вернуться, ему ни за что не найти ее здесь.

«Надо было оставлять Козетту в храме. Толпа бы, в любом случае, ее не тронула.  А там глядишь, какая-нибудь сердобольная прихожанка и взяла бы к себе бедняжку…»

-Похоже, мы заблудились, Козетта. – прошептал он. Но та, кажется, ничуть не испугалась.

-Нельзя падать духом, дядюшка Серафимушка, так мне всегда дядюшка Горанфло говорил. Уныние – это грех, -  сказала она наставительно.

- И что же еще говорил твой дядюшка?- с грустной усмешкой спросил Серафим, а про себя подумал: «Эх, девонька, знала бы ты, что знаю я, сама бы впала уныние»

-     Когда совсем плохо, надо молиться Господу нашему или Божьей Матери или святому Бартоломею. Тогда уныние уйдет обязательно.

Сказав это, Козетта стала на колени и молитвенно сложила на груди руки.

- Господи Иисусе, святая дева Мария и святой Бартоломей, не оставьте нас. Помогите нам найти дорогу отсюда, – горячо зашептала она и на глазах ее, заметил Серафим, заблестели слезы.

Бывший легионер еще никогда не видел такой искренности, такой доверчивой веры в чудо, которое обязательно должно случиться…

Он снова посмотрел на таймер, на котором бежали цифры или, вернее, неумолимо утекало время. В отчаянье взъерошил волосы.

"Господи, что же делать!? И зачем я во все это ввязался?"

Вдруг где-то рядом глухо кашлянули. Козетта тут же вскочили с колен и прижалась к Серафиму, а тот положил руку на автомат и, на всякий случай, выключил фонарик.

В одном из ходов брезжил зыбкий свет. Он становился все ярче и ярче пока не показался беглецам ослепительным. Наконец, они увидели седого как лунь старика с фонарем в руке. Одет старик был в какое-то невероятное рубище, подпоясанное веревкой. Увидев беглецов, старик подслеповато сощурился и поднял повыше свой фонарь со свечой внутри.

- Кто такие? Впрочем, не отвечайте и так вижу, что заблудились. Ведь так?

- Так, – выдохнул Серафим и непроизвольно сглотнул.

- Так вам вон туда надо.

Старик указал фонарем на ход, из которого только что вышел сам.

– Как раз и выйдите к Пер-Лашез…

-Спасибо Вам, любезнейший! – вскричал Серафим.

Не помня себя от радости, он схватил Козетту за руку и бросился в указанный стариком туннель. На ходу обернулся, но в пещере никого уже не было. Старик исчез, словно привиделся.

" А может быть и правда привиделся? Все-таки уже три часа под землей... Чертовщина какая-то, – в растерянности подумал легионер. - Ну что ж, по крайней мере, он задал нам направление, а там уж как повезет».

Серафим снова глянул на таймер, который в этот момент безжалостно разменял сороковую минуту.

Неужели он так и исчезнет, бросив несчастную девочку одну в этих чертовых подземелье? В любом случае, надо бороться до конца. Серафим решил, что будет пытаться найти выход из катакомб еще двадцать пять минут, а в случае неудачи - последние пятнадцать посвятит тому, чтобы хоть как-то проинструктировать Козетту, что делать дальше одной в темноте. Хотя какие там, к лешему, инструкции!

Когда на таймере осталось тридцать минут Серафим вдруг увидел полоску света впереди.

- Я знала, что все будет хорошо!- радостно закричала Козетта и захлопала в ладоши.

Источником света оказался узкий проход, что вел в довольно просторный склеп с тремя массивными, покрытыми толстым слоем пыли саркофагами. По каменной усыпанной опавшими листьями лестнице беглецы поднялись наверх к ажурным воротам, - по счастью, не запертым, - и очутились на кладбище.

Водруженный над склепом ангел с печальным лицом, простер над беглецами свои большие мраморные крылья. А вокруг среди вековых деревьев теснились потемневшие от времени кресты, обелиски и скульптуры.

Меж тем безжалостный таймер начал отсчет последних пятнадцати минут. Это снова привело Серафима в состояние паники.

    Что же делать? Как быть с Козеттой? Если он сейчас вернется в свое время с ковчежцем, обратно его уже никто не отправит.

Решение созрело мгновенно.

- Козетта, жди меня здесь, я мигом.

Быстро глянув по сторонам, не видит ли кто посторонний, он снова спустился в склеп и подойдя к центральному саркофагу, попытался сдвинуть в сторону его крышку. Не сразу, но ему это удалось. Посветил внутрь фонариком и, убедившись, что между краем саркофага и укутанными в саван ногами его обитателя есть достаточно места, опустил туда рюкзак.   Опустил и, чувствуя некоторое угрызение совести от сделанного, сказал негромко:

-Прости,  брат, что тревожу твой покой, но мне надо помочь одному маленькому человечку.

Серафим снова придвинул крышку и поспешил к выходу. Выйдя из склепа, он присел рядом с Козеттой на корточки, так что его лицо оказалось вровень с ее лицом, и взял девочку за руки.

- Козетта, послушай. Сейчас мне надо уйти. Ненадолго. Но ты жди меня здесь. Хорошо?

- Хорошо, дядюшка Серафимушка, - пропела та ангельских голосочком и тут же спросила. – А ты не бросишь меня?

- Что ты, Козетта! Я обещаю тебе, что обязательно вернусь.

-Вот, питье,  – он сорвал с пояса фляжку с водой. – Вот – еда. – он достал из кармана упаковку с питательными таблетки. - Эта особая, так сказать, волшебная еда. Если захочешь есть – съешь одну штучку. Вот так.

Серафим выдавил из упаковки одну из таблеток и положил девочке в рот.

- Можешь жевать ее или просто проглотить, но до вечера есть ты точно уже не захочешь.