Козетта

     - Эй, стойте, остановитесь! – закричал по-русски Серафим и призывно замахал руками.  Но карета тоже пронеслась мимо,  а за ней -  остальные  экипажи.

В отчаянье он рухнул на колени, тут же  застонав от пронзившей его боли.   Козетта испуганно смотрела на легионера.

- Все кончено, Козетточка, мы опоздали.   Осталось только три минуты. Сейчас я исчезну… И боюсь уже навсегда,  – последние слова он произнес едва слышно.    Боль, казалось,  заполнила все клеточки его измученного тела.

-Что осталось? Какие минуты? Дядюшка Серафимушка, только, пожалуйста, больше не бросай меня! –  в ужасе закричала Козетта, обеими руками вцепившись в полу его камзола.

Но Серафим не успел ответить, потому что увидел,  как одна из пролетевших мимо карет внезапно съехала на обочину и остановилась.   Из нее  выскочил  какой-то господин в белоснежной отделанной кружевами сорочке  и  бросился к ним.    Серафим узнал Куропатова.   Граф растерянно и одновременно восхищенно тряс головой.

-Бекетов, а я смотрю, ты это или не ты?!  Спасибо Ефиму: он первым заметил тебя.  И как ты нашел нас?  Хотя знаю: это все  твои штучки из будущего… Верно?

-Граф, послушай,  у меня почти не осталось времени,  - торопливо заговорил тут же вскочивший на ноги легионер.  -    Ты,  помнится, говорил мне, что мой должник. Так вот, я хочу… Нет,  я  прошу тебя  позаботиться об этой девочке.  Она - сирота. И у нее никого больше нет, кроме меня…

Козетта с интересом прислушивалась к русской речи.

- Я все понял, Бекетов, не переживай.  Воспитаю, как собственную дочь, -  торжественно пообещал граф.

В этот момент таймер на руке легионера издал тревожный писк: пошел отсчет последней минуты.

«Как  у космонавта перед стартом,» - подумал Серафим.

-   Ну,  все - прощай, Козетточка, – начал он, опускаясь на корточки перед  своей маленькой спутницей. -  Я улетаю домой, а ты  слушайся этого дядю.   Он – хороший.  Дай Бог еще свидимся.

Лицо  девочки мгновенно сморщилось, а из глаз покатились крупные как горошины слезы.  Да что там греха таить, у Серафима тоже в этот момент защипало в глазах.  

И когда он успел привязаться к этой крохе из прошлого?   

Он вдруг подумал, что если бы Наташка дождалась бы его тогда из армии, у них могла бы быть вот такая вот дочка. Да и вообще, вся  жизнь пошла бы  тогда по-другому…

Козетта  прижалась лицом к его плечу,  и вся так и задрожала мелкой дрожью.  

- Дядюшка Серафимушка,  я буду ждать тебя,   да хранит тебя Святая Дева Мария и Святой Бартоломей Парижский! – горячо зашептала она сквозь слезы -  Ведь ты же еще вернешься ко мне?

- Я вернусь Козетточка, я обязательно вернусь к тебе!

-Я знаю, ты -  мой папа, который стал ангелом.   Ты пришел, чтобы спасти меня…

Это было последнее, что  он услышал.  Таймер обнулился, и в следующее мгновение синие всполохи окутали легионера.  

Испуганно отпрянувшая от него Козетта с заплаканным лицом, застывший с открытым  ртом Куропатов кареты, всадники – все вдруг исчезло.

Не успев сгруппироваться,   легионер  грохнулся больным боком о жесткий пол Сколковской «сырницы»  и тут же потерял сознание…

Очнулся он уже на носилках.  Его несли по длинному сколковскому коридору.  Рюкзака с ковчежцем не было.  Где-то чуть в стороне маячил агент в шляпе.  

“Наверное, это он забрал ковчежец,  - вяло подумал он. - Интересно, а с деньгами-то не обманет?”  Подумал и сам удивился насколько ему сейчас на это  наплевать. Ведь главное он уже сделал: Козетта…

Кажется, он произнес ее имя вслух, ибо к нему тут же наклонилось чье-то знакомое лицо.   Это была та самая девушка-врач,  с которой он познакомился накануне.

-Вы что-то сказала? - участливо спросила она.

-Я рад.. видеть Вас снова… Варвара….Варвара Петровна, - ответил он и попытался улыбнуться,  - Помните меня?

На щеках ее проступил легкий румянец

-Конечно помню, сколкер…

Варвара Петровна  хотела еще что-то добавить, но тут один из несущих носилки  санитаров внезапно оступился и легионера ощутимо тряхнуло. В правый бок словно вонзили раскаленный прут.  Серафим удержался от стона, но девушка сразу же заметила перемену в его лице.

-Ребята, поосторожнее там, - строго сказала она и,  уже обращаясь к нему, мягко  добавила:

-Потерпите еще немного.  Больница совсем рядом. Все будет хорошо.

Ее ладонь, легкая и нежная,  на миг ободряющее легла на его сложенные на груди руки и тут же улетела прочь.  Серафим мысленно пожелал, чтобы  кто-то из  санитаров снова оступился, но те, как назло, шли ровно и  быстро...

На улице  его сразу же ослепило неожиданное яркое солнце.  Зажмурившись, он вдруг ясно увидел заплаканное лицо Козетты.

-Ничего, милая, все будет хорошо, -   прошептал  он  одними губами, словно пытаясь убедить в этом не только маленькую девочку из прошлого, но и безжалостное снова вставшее между ними  время…

Конец