Страница 11 из 121
- Фу, выплюнь! - потребовал Атуан.
- Почему? - отодвинулась от него Тюлли.
- Нельзя же есть сырое. Вот подожди, Илиган закоптит, и можно будет кушать.
Девушка сделала вид, что не слышит, и продолжила упорно жевать сочный кусочек сырого мяса. Атуан попытался было вытащить подозрительное блюдо у нее изо рта, но потом махнул рукой и взялся за кашу. Вскоре Тюлли присоединилась к нему, и оставшееся мясо оказалось в полном распоряжении повара.
Светало. Окраины Лавергена мерцали, словно мираж в пустыне: город перемещался на новое место по ему одному ведомым маршрутам. Этот процесс никак нельзя было остановить или скорректировать. Да никто и не пытался: механизм заклинания был никому не известен и работал от мертвой магии. Раньше, когда ее слой был тонким, город перемещался редко: один-два раза в год. Теперь же, в густом кружении мертвых магических частиц, стены города ежедневно воздвигались на новом месте, перемещая своих немногочисленных жильцов. Магов Лавергена насчитывалось не больше сотни со всего света, и почти все они жили в здании старой библиотеки. Остальные строения стояли заброшенными, их щербатые стены из красного кирпича дышали умиротворением и печалью, навевая непрошенную ностальгию.
Учитель полулежал в кресле на одном из внешних балконов, свесив правую ногу через перила, и кутался в теплый шерстяной плед. В последнее время он плохо спал и завел привычку встречать рассветы на внешней стене города: ему нравилось наблюдать, как неуловимо меняется пейзаж, температура и запах воздуха, как вздымаются клубы мертвых частиц, закручиваясь спиралями и рассыпаясь тихо потрескивающими золотыми фейерверками после разрешения заклинания.
- Доброе утро, Фергюс, - тихо сказал учитель, задумчиво глядя за горизонт.
- Как вы узнали, что это я? - удивился ученик, подавая старому эльву чашку горячего чая.
- Ты притянул к себе струю живой магии из той деревеньки, - учитель ткнул длинным пальцев в едва заметный холмик за лесом. - Сколько раз я тебе говорил: держи при себе свои желания, не позволяй магии притягиваться к тебе, она нужна миру больше, чем магам.
- Да, учитель, - Фергюс слегка напрягся, и поток незримых обычному глазу частиц стал утончаться, пока не превратился в струйку толщиной с волос.
- Простите, меньше не могу, - виновато пробормотал Фергюс.
- Ничего, скоро научишься. Главное, не забывай об этом, - старый эльв чуть выпрямился в кресле и снял с перил вальяжно закинутую на них ногу в старом клетчатом тапке.
- Где мы сегодня? - спросил Фергюс, облокотившись на освободившиеся перила и уставившись на вершины высоченных сосен, покачивающихся ровно под их балконом.
Учитель лениво выпростал босую ногу из тапка, свесил ее вниз и потрогал пушистую кисточку на макушке сосны:
- Или южный склон Серых Хребтов, или... Да нет, Серые Хребты: вон на северо-востоке вершина виднеется.
- О! - неизвестно чему обрадовался Фергюс. - А можно мне погулять?
Учитель задумчиво пожевал губу, помолчал немного, что-то прикидывая в уме, потом ответил:
- Боюсь, до Тола-Вилсы ты не доберешься: далековато отсюда. Если только в ту деревушку наведаешься. А зачем тебе?
- Просто так. Устал в городе сидеть, проветриться хочу.
Учитель внимательно посмотрел на него чистыми голубыми глазами, в которых неспешно проплывали отражения белых облаков:
- Хорошо, можешь прогуляться. Только смотри: не успеешь до утра, я за тобой не пойду. Лавергену не прикажешь: как первый луч солнца покажется, город будет уже за тридевять земель отсюда.
- Я знаю, учитель. Если не успею, сам вас найду.
- Ну-ну, - усмехнулся эльв, лениво принимаясь расплетать длинную косу. Солнце пригревало все сильнее, плед сползал с его плеч, а он все водил и водил костяным гребнем по россыпи волос, и золотая их волна потихоньку соскальзывала вниз, свешиваясь с балкона на вершины сосен и повисая на ароматных иглах. Минуты три Фергюс бездумно наблюдал за этим странным ритуалом, потом вздрогнул, встряхнулся и, кратко попрощавшись, помчался за своей сумкой, которую собрал еще ночью. Вскоре его спина замелькала между соснами.
- Проветриться он хочет, ну-ну, - пробормотал ему вслед Лаони и все так же лениво принялся заплетаться. Солнце нежно согревало его вечно юное тело, а свежий ветер омывал лоб, стирая из прошлого еще один день, чтобы заменить его сегодняшним, ибо только так прожившие тысячи лет могут прожить еще столько же.