Сказки Пятиречья

- Ну вот, мы и добрались, - пропыхтел Илиган, взобравшись на холм, с которого открывался отличный вид на крепость. Вслед за служителем на вершину выбрался и Атуан, ведя в поводу лошадь, на которой сидела и с любопытством глазела по сторонам Тюлли. Вскоре их тропинка слилась с широкой дорогой, ведущей из Тола-Вилсы, и копыта лошади застучали по подсохшей, утоптанной и прогретой солнцем земле. Рядом с ними двигались туда-сюда другие путешественники: кто-то вез товар на весеннюю ярмарку, кто-то отправлялся в гости, кто-то ехал по делам. Больше всего среди путников было, конечно, полуэльвов: то тут, то там мимо компании проезжали люди с перьями вместо волос, длинными когтями, неестественно вытянутыми ступнями или шипастыми локтями. Но попадались и чистокровные эльвы: голубоглазые, светловолосые, заплетенные по всем правилам.

Тюлли впервые увидела столько людей, но ее это не напугало и не смутило: всякий раз, завидев что-нибудь интересное, она беззастенчиво тыкала пальцем и радостно повизгивала. Люди тоже глазели на нее, но лишь потому, что она чуток смахивала на умалишенную: ее внешность для выходцев Тэллы была весьма заурядной. Вот если б у нее рог изо лба рос или крылья в три ряда, тогда другое дело!

Компания прошла по запруженной дороге, промаялась в воротах, пытаясь обогнуть столкнувшиеся повозки, попетляла по старым улочкам, завешанным мокрыми простынями, и свернула на дорогу к дому старейшин. Квартал был занят в основном мастеровыми редких профессий, вроде переплетчика или часовых дел мастера, и народ сюда захаживал исключительно зажиточный и степенный, отчего здесь было тихо и уютно. Атуан ссадил Тюлли на землю, они прошли мимо нескольких домов и остановились у кованой калитки.

- Я пойду сразу в храм. Забрать твою лошадь? А то ведь у старика конюшни нет, сам знаешь, - сказал Илиган.

- Да, пожалуйста, - кивнул Атуан, подавая повод и сгружая сумки. - Мы тебя вечерком навестим.

- Угу, - невнятно ответил Илиган и двинулся дальше по улице.

Атуан толкнул скрипучую калитку, и они вошли в небольшой палисадник, заросший свежей зеленью - правда, в основном, сорняками. Извилистая тропинка, выложенная битым кирпичом, вела куда-то влево, сквозь густые кусты под яркое солнце.

- А-а, Атуан, - послышался добродушный голос, - давно тебя не видел.

- Здравствуй, дядя Марк, - ответил юноша и обнял сидящего на крыльце полуэльва. Лицо хозяина дома сверкало прозрачными чешуйками, которые рассыпали всюду брызги солнечных зайчиков. Волосы цвета белого серебра укрывали его спину, и их кончики лежали на крыльце, но он не заплетал их, хоть это и раздражало соседей-эльвов.

- Кто это с тобой? - Марк повернул голову в сторону спутницы Атуана и уставился сквозь нее ярко-голубыми глазами с черной каймой. Молодой человек подвел девушку поближе. Тюлли заинтересовалась чешуйками на висках старого полуэльва и поскребла их ногтем. Атуан вжал голову в плечи, ожидая замечания, но дядя Марк лишь ухватил ладонь девушки своей когтистой рукой, методично ощупал ее, потом скользнул до плеча, легонько прикоснулся к ее лицу, ушам, волосам. Тюлли забавно сморщилась, а потом чихнула. Старик рассмеялся.

- Что за чудо! - сказал он с улыбкой.

- Я не чудо, я Тюлли, - уверенно заявила девушка.

- Дядя Марк, мне нужно с тобой поговорить, - обреченно выдохнул Атуан.

- Да я уж понял, - улыбнулся старик. - Ладно, проходи, охламон. Рассказывай, во что ты вляпался на этот раз.

День пролетел незаметно. Они дважды успели отобедать, прежде чем Атуан закончил свое повествование, подробно изложив всю суть своих грехов со времен последнего визита в Тэллу - а их накопилось немало. Дядя Марк кивал, прихлебывая горячий чай, ни о чем особо не спрашивал, ни за что не корил. Тюлли кружила по дому, играя с невиданными ею прежде вещами.

- ... Вот, пришел к тебе за советом, - закончил Атуан свой рассказ.

- Хм, - старик почесал когтем подбородок. - Так какого, говоришь, цвета ее глаза?

- Почти черные.

- Хм, - снова сказал дядя Марк. - Вот и связались веревочки... Только из какого клубка и одного ли цвета - не видать слепцу.

Атуан благоразумно промолчал. Его дядя редко говорил непонятные вещи, и если уж говорил, то касались они обычно не Атуана, а чего-то серьезного.

- Так как мне поступить? За ней нужен присмотр, а я не хочу ее никому доверять, - сказал Атуан.

- На этот вопрос тебе может ответить только Ветер.

Атуан замер с приоткрытым ртом от столь образного и при этом абсолютно бесполезного ответа, но старик продолжил:

- Я не знаю, что за диковину ты отыскал в брошенном храме, но раз уж ты ее разбудил, тебе и заботиться, так что слушай свое сердце, оно верно подсказывает.

- Я не понимаю тебя, дядя, - честно ответил парень.

Марк вздохнул, встал и поманил Атуана пальцем. Затем открыл нижний ящик комода, ощупал его содержимое и достал прямоугольный сверток. Атуан принял его, аккуратно развернул и обнаружил старый-старый рисунок в прямоугольной рамке под стеклом.

- Не рассыпался еще? - спросил Марк.

- Нет. Только пожелтел сильно. Потемнел даже.

Марк закивал, потом по памяти ткнул в левый угол рисунка: там был изображен сидящий на коленях человек.

- Это я. В молодости.

- Ой, правда? - заинтересовался Атуан, поднес рисунок ближе к свету. Дядя Марк почти не изменился. С рисунка со смущенной улыбкой смотрел худощавый полуэльв, на его макушке покоилась рука женщины, сидящей рядом в кресле. Еще правее, на подлокотнике кресла с неестественно прямой спиной сидел другой человек, заплетенный как эльв. Лицо его было плохо видно, так как именно в этом месте бумага была немного помята и начала крошиться. Рисунок был большим, и там были и другие люди, но эти трое были на первом плане. Честно говоря, дядя явно был отнесен художником к массе людей во втором ряду, но женщина держала ладонь на голове Марка, и он казался чем-то вроде дорогой породистой собачки у ног богатой дамы.