Исключение

 – Жалеешь?

 – Не знаю, – Лида пожала плечами. – Но если я буду беременеть после каждого интервью, мне придется менять работу.

 Андерс расхохотался.

 – Ты заставляешь меня смеяться даже тогда, когда мне этого совсем не хочется.

 – Садись, я достану ужин.

 – Ты справишься с тошнотой? – спросил Андерс.

 – Вечером мне гораздо легче, – Лида поставила на плиту кастрюльку с водой и достала с полки гречку.

 – Что это?

 Лида задумалась.

 – Слушай, я понятия не имею, как это будет по-английски. Традиционная русская крупа. Подожди, я посмотрю в телефоне, – она открыла сайт-переводчик. – Вот. Buckwheat. Столько лет учу английский, а этого слова не знала.

 – Я слышал, что у вас ее любят. Она продается в специальных магазинах для русских эмигрантов. Но я никогда не пробовал.

  – Значит, у тебя будет экзотический ужин. Загадывай желание.

  – Зачем?

  – Меня бабушка так учила. Когда пробуешь что-то новое, надо загадывать желание.

Лида промыла крупу и засыпала в кипяток.

 – Здравствуйте, – Александр Борисович, распрямив плечи, зашел на кухню. Он был при полном параде: брюки и рубашка на все пуговицы.

 – Добри ден, – по-русски старательно выговорил Андерс, встал и протянул руку.

 – Александр, – представился дед, принимая рукопожатие.

 – Андерс, – ответил Норберг.

Мужчины сели. Дед был лишь немногим выше Андерса. Годы в баскетболе приучили Александра Борисовича ценить высоких людей, поэтому в его затянутых старческой пленкой глазах мелькнуло одобрение.

 – Вы тоже играете? – спросил он и кивнул Лиде, чтобы та переводила.

 – Дедушка интересуется, не играешь ли ты в баскетбол.

 – Нет. Я в детстве увлекался футболом.

Лида перевела.

 – Очень зря, – дед тренерским взглядом окинул собеседника. – В футболе длинные ноги только мешают. А вот у нас его бы оторвали со всеми конечностями.

 – Дед, Андерс – актер. Он со спортом никак не связан.

 – Тем более, зря, – Александр Борисович разочарованно вздохнул. – Такие данные пропадают.

 – Дедушка всю жизнь играл в баскетбол за один из лучших клубов советского союза, – Лида перешла на английский. – Потом был тренером и учителем физкультуры. Его очень огорчает, что ты не баскетболист.

 – А почему тогда ты не баскетболист? – с улыбкой спросил ее Андерс.

 – Я была легким форвардом.  Третий номер, если ты понимаешь, о чем я, – с гордостью сообщила она.

 – Понимаю, – озадаченно отозвался Андерс. – Я смотрел баскетбол.

 – Чего он так удивился? – спросил дед.

 – Я сказала, что занималась баскетболом.

 – А что, девочки должны заниматься танцами? – фыркнул Александр Борисович. – Принеси, покажи свой победный альбом.

 – Не надо, он и так поверит,  – Лида поставила на плиту вчерашний гуляш.

 Когда ее команда одержала первую победу среди детских команд Москвы, Александр Борисович начал вести фотоальбом с триумфальными снимками. Ходил на все матчи Лиды с камерой и был главным болельщиком. Тренерскую работу он к тому времени забросил, но устроил Лиду к своему знакомому и старался держать руку на пульсе.

 – Почему ты ушла из баскетбола? И что сказал твой дедушка?

 – Я ушла, потому что нужна была профессия со стабильным заработком. Женский баскетбол к таким профессиям не относится. Дедушка просил, чтобы я принесла свой победный альбом. Ерунда.

 – Принеси.

 – Это скучно.

 – Ты что, стесняешься? – поддразнил ее Андерс.

 – Как скажешь! Но учти, это надолго, – Лида вышла и через минуту вернулась, положив перед Норбергом красный кожаный альбом.

 – Лида, ты собираешься кормить гостя только гречкой и мясом? – сердито осведомился дед.

 – Он говорит, что неприхотлив, – она посмотрела, как Андерс переворачивает картонные страницы с блеклыми цветными фотографиями.  – Сейчас нарежу свежий салат.

 – Хозяйка ты или кто? Как мне сбыть тебя с рук, если ты не можешь принять гостя? Достань селедки, у нас была, брауншвейгской, грибов, которые я летом закрывал. И белые достань, и опята, они с красной крышкой. И клюковки моей самодельной принеси. Хоть бы предупредила!