Высокие небеса Тулузы

Что без­мерно удив­ля­ло юно­го месье Мо­рана - от по­целу­ев и блуж­давших по его те­лу ла­доней у не­го мед­ленно и не­от­вра­тимо вста­вало. Скрыть сие об­сто­ятель­ство бы­ло не­воз­можно, ведь д’Арнье не ос­та­вил на ак­те­ре ни еди­ной нит­ки - все на­показ и все от­кры­то чу­жому взгля­ду. Что же по­луча­ет­ся: он то­же из­на­чаль­но ис­порчен­ное соз­да­ние, ко­торо­му все еди­но, с кем лечь, с жен­щи­ной ли, с муж­чи­ной? Фран­суа ни­ког­да не по­доз­ре­вал за со­бой ни­чего по­доб­но­го, не пред­став­ляя, что те­перь ему де­лать - ужа­сать­ся собс­твен­ной врож­денной по­роч­ности или плю­нуть на все, сми­рить­ся с этим от­кры­ти­ем и по­лучать удо­воль­ствие от про­ис­хо­дяще­го? Ведь д’Арнье, по­хоже, все бы­ло по ду­ше - Фран­суа слы­шал его глу­бокие, об­легчен­ные вздо­хи, ос­тро ощу­щая бли­зость чу­жого на­буха­юще­го му­жес­тва.

- Шарль, - от­ва­жил­ся впер­вые наз­вать по име­ни сво­его по­купа­теля Фран­суа, ткнул­ся гу­бами поч­ти в са­мое ухо удоб­но ус­тро­ив­ше­гося на нем че­лове­ка, ще­коча его сво­им ды­хани­ем: - Ес­ли вам хо­чет­ся… - он сму­тил­ся и за­путал­ся, пы­та­ясь по­доб­рать нуж­ные сло­ва: - Ну, вы мо­жете поп­ро­бовать, а я пос­та­ра­юсь не ве­рещать на всю ок­ру­гу…

- Не нуж­но ме­ня то­ропить, - д’Арнье смес­тился ни­же, про­шел­ся язы­ком по гру­ди Фран­суа. - Ведь вы у нас чис­тая и не­пороч­ная ли­лия, вер­но я по­нимаю? Я не бе­русь нас­тавлять вас в сце­ничес­ком мас­терс­тве, а вы уж поз­воль­те мне су­дить, как и что де­лать с ва­ми - да­бы ва­ше ве­реща­ние бы­ло обос­но­ван­ным и выз­ванным ины­ми, бо­лее при­ят­ны­ми при­чина­ми. Не ста­ну вас об­ма­нывать, что боль­но не бу­дет или бу­дет толь­ко в пер­вый раз, вы же не тре­пет­ная ба­рыш­ня - но об­легчить ва­ши стра­дания впол­не воз­можно.

- Вот неп­ре­мен­но нуж­но лиш­ний раз на­пом­нить, кто здесь ус­пел поз­нать все гре­хи ми­ра, а ко­го на обо­чине по­доб­ра­ли и взя­лись учить уму-ра­зуму, - без­злоб­но ог­рызнул­ся Фран­суа, за­детый тем, что его наз­ва­ли «не­пороч­ной ли­ли­ей». - Я про­вел жизнь от­нюдь не за сте­нами мо­нас­ты­ря и пред­став­ляю, как оно бы­ва­ет... ну, хо­тя бы те­оре­тичес­ки.

На са­мом де­ле он ис­пы­тал не­кото­рое ду­шев­ное об­легче­ние: кто-то дру­гой брал­ся ре­шать за не­го и точ­но знал, что и как де­лать. Вро­де бы он мо­жет по­ложить­ся на опыт д’Арнье... и на его обе­щание не при­чинять месье Мо­рану не­нуж­но­го вре­да.

- Н-ну, вам и кар­ты в ру­ки, ес­ли так. Я прос­то хо­тел, как луч­ше, - Фран­суа заб­ро­сил ру­ки за го­лову, выг­нулся, под­став­ля­ясь и до­воль­но жму­рясь от ще­кочу­ще-влаж­ных при­кос­но­вений чу­жого язы­ка.

- У ме­ня дос­та­точ­но об­ширная прак­ти­ка, что­бы ва­ша те­ория за­иг­ра­ла но­выми гра­нями, - за­вер­шил его д’Арнье, тут же наг­лядно про­демонс­три­ровав, что имен­но он име­ет в ви­ду - от­пра­вив­шись в то­митель­но-не­тороп­ли­вое странс­твие по те­лу Фран­суа, про­чер­чи­вая мар­шрут язы­ком и гу­бами, рас­сы­пая зо­лотис­то-ры­жие ло­коны по нап­ря­жен­но­му жи­воту, сколь­зя так близ­ко от его чле­на, что па­ру раз за­дел его ще­кой.

Месье Мо­ран по­лагал, что его за­дача - ле­жать спо­кой­но и не ме­шать дей­стви­ям опыт­но­го ис­ку­сите­ля, но не су­мел сох­ра­нить не­под­вижность. При­под­нялся на лок­тях над пос­телью, рас­те­рян­но и изум­ленно сле­дя за дей­стви­ями Шар­ля и оша­раше­но при­от­крыв рот. Да нет, это­го не мог­ло быть, не мог­ло быть с ним, прос­то пре­сыщен­ный арис­тократ-рас­путник из Ту­лузы ку­пил се­бе на ночь но­вую жи­вую за­баву… но тог­да за­чем, ра­ди че­го д’Арнье так пос­ту­пать с ним? Как, ка­ким об­ра­зом он это де­ла­ет - что внут­ри все пе­рево­рачи­ва­ет­ся, вспы­хивая ма­лень­ки­ми жгу­чими ис­корка­ми? Что и в са­мом де­ле хо­чет­ся зак­ри­чать... или при­тих­нуть, опа­са­ясь спуг­нуть со­вер­шенно не­ожи­дан­ное и неп­ри­выч­ное удо­воль­ствие?

«За­поми­най, - Фран­суа чуть при­щурил­ся, по­ер­зал по прос­ты­ням, ста­ра­ясь улечь­ся так, что­бы д’Арнье бы­ло удоб­нее и при­ят­нее. - За­поми­най, в жиз­ни все при­годит­ся».

А в сле­ду­ющий миг с ним что-то про­изош­ло. Шарль дот­ро­нул­ся до ка­кого-то угол­ка его те­ла, до­селе ос­та­вав­ше­гося неп­ри­кос­но­вен­ным - и это бы­ло как вне­зап­ный удар, укус, ожог, вы­нудив­ший дер­нуть­ся всем те­лом и вскрик­нуть, ко­рот­ко и тре­бова­тель­но. Ис­пу­гав­шись, Фран­суа за­жал се­бе рот ла­донью, ви­нова­то гля­дя на д’Арнье.

- Что та­кое? - Шарль под­нял на не­го гла­за, по­дер­ну­тые жем­чужно-се­рым ту­маном вож­де­ления. Прек­расно по­нимая, что тво­рит­ся с не­опыт­ным и не­ис­ку­шен­ным юн­цом, но же­лая ус­лы­шать, как с изум­ленно при­от­кры­тых губ сор­вется приз­на­ние в том, что месье Мо­ран ис­крен­нее нас­лажда­ет­ся его лас­ка­ми. По­хоже, еще ник­то не да­вал се­бе тру­да как сле­ду­ет при­лас­кать это изу­митель­ное юное те­ло - и вы­яс­нить, как на удив­ле­ние от­зывчив маль­чик. Вот уж во­ис­ти­ну, цве­ток в пы­ли. Ни­ког­да не пре­дуга­да­ешь, где оты­щет­ся ис­тинное сок­ро­вище. - Вам хо­рошо, сквер­но или вы вдруг вспом­ни­ли о наз­на­чен­ном на се­год­ня сви­дании с рос­товщи­ком?

- Н-не з-знаю... - Фран­суа ред­ко за­икал­ся в обы­ден­ных раз­го­ворах, и ни­ког­да - на сце­не, но здесь, на гос­ти­нич­ной пос­те­ли с мед­ны­ми ша­рика­ми, он пос­со­рил­ся с язы­ком и рас­судком. Он в рас­те­рян­ности мор­гал, гля­дя на д’Арнье - все боль­ше вхо­див­ше­го во вкус сво­их за­бав и со­бирав­ше­гося сде­лать все, что­бы не­офит пос­ле­довал за ним, на­учив­шись раз­де­лять его удо­воль­ствия. - Я-а не знаю, со м-мной преж­де т-та­кого не бы­ло... А... А еще мож­но? По­жа­аалуй­ста...

Он сос­тро­ил про­ситель­ную гри­мас­ку - обыч­но это дей­ство­вало бе­зот­казно. Ко­жа, там где ее ка­сались гу­бы Шар­ля, го­рела - в са­мом пря­мом смыс­ле, Фран­суа да­же ощу­щал это слад­кое и па­лящее жже­ние от близ­ко­го ог­ня или под­не­сен­но­го уголь­ка.

- Мож­но, - кив­нул Шарль, - и нуж­но.

Внут­ренняя сто­рона лок­тя, го­рячий бо­чок со слег­ка обоз­на­чен­ны­ми под смуг­лой ко­жей реб­ра­ми - пе­рес­чи­тать их гу­бами, вверх - вниз, жа­лоб­ный ску­леж Фран­суа «Ще­ко­оот­но!», вы­пира­ющая кос­точка - так близ­ко к лоб­ку, ямоч­ка под ко­леном, и, на­конец, за­вер­ша­ющим ак­кордом - неж­ная ко­жица в па­ху. Пе­реж­дав, по­ка нер­вно за­ер­завший Фран­суа зам­рет в ожи­дании при­кос­но­вения, д’Арнье ко­вар­но сдви­нул­ся на дру­гую сто­рону и про­делал все то же в об­ратном по­ряд­ке, за­вер­шив гам­му ласк дол­гим по­целу­ем в гу­бы.

Преж­де Фран­суа не раз встре­чал в кни­гах и пь­есах вы­раже­ние «та­ять от ласк», но толь­ко се­год­ня на сво­ей шку­ре поз­нал его ис­тинное зна­чение. Та­ять, слов­но мо­роже­ное на сол­нце, ощу­щая, как рас­слаб­ля­ют­ся на­ходя­щи­еся в веч­ном нап­ря­жении мус­ку­лы, как ис­че­за­ют ку­да-то мыс­ли, кро­ме од­ной-единс­твен­ной: «Бо­же, как хо­рошо, я ни­ког­да в жиз­ни не ду­мал, что че­лове­ку в пос­те­ли мо­жет быть так хо­рошо...» Чувс­тво­вать, как тре­пещет в гру­ди сер­дце, как гу­бы са­ми от­кры­ва­ют­ся навс­тре­чу дру­гому, под­чи­ня­ясь и бе­ря в плен - дол­гий, сла­дос­тный, до го­ловок­ру­жения.

«Ес­ли он поп­ро­бу­ет кос­нуть­ся ме­ня... там, я кон­чу пря­мо в его кра­сивую мор­дочку. Сра­зу же, пусть мне по­том и бу­дет очень стыд­но. Что он со мной выт­во­ря­ет, за­чем?»

Он об­ни­мал Шар­ля, из­ви­ва­ясь и вер­тясь под го­рячей тя­жестью, не раз­ду­мывая над тем, от­ра­баты­ва­ет ли он обе­щан­ную мзду, или пос­ту­па­ет так от­то­го, что ему нра­вит­ся от­ве­чать на чу­жую неж­ность и скры­ва­ющу­юся за ней по­та­ен­ную страсть.

Д’Арнье соз­на­вал, что сле­ду­ет по­тихонь­ку пе­рехо­дить к ос­новной час­ти, но не ре­шал­ся, бо­ясь спуг­нуть это чу­до, сей­час с та­ким же не­под­дель­ным эн­ту­зи­аз­мом от­зы­вав­ше­еся на его при­кос­но­вения, как до то­го - ди­чив­ше­еся и ры­да­ющее. Мо­ран был прос­то ве­лико­лепен в сво­ем вос­хи­щении и по­дат­ли­вос­ти, и Шарль опа­сал­ся, что, сто­ит ему тро­нуть ак­те­ра с на­меком на бо­лее ин­тимную бли­зость, как тот за­пани­ку­ет и сно­ва рас­пла­чет­ся.