Высокие небеса Тулузы

- Ва­ши бы­лые слу­чай­ные поз­на­ния, по­лучен­ные не­весть где и как, не да­ют мне ни ма­лей­ших ос­но­ваний к до­верию, ми­лей­ший, - д’Арнье мно­гоз­на­читель­но пох­ло­пал по краю пос­те­ли. - Вер­ни­тесь-ка на мес­то, месье Мо­ран, и умерь­те ваш пыл. То вы ко­поши­тесь, как осен­няя сну­лая му­ха, то не­сетесь, слов­но на по­жар, рас­пуская ру­ки там, где вас об этом со­вер­шенно не про­сили.

- Я ста­ра­юсь, как мо­гу! - не вы­дер­жал Фран­суа, сор­вавшись на бес­по­мощ­ный визг. Злясь, он поч­ти одо­лел свой страх, но его за­мыс­лы рас­ку­сили. Вмес­то то­го, что­бы ис­полнить при­каза­ние и улечь­ся в пос­тель, ак­тер усел­ся на по­лу, креп­ко об­хва­тив но­ги ру­ками и сжав­шись в ко­мок. - Что вы от ме­ня хо­тите?! Да, я не нас­толь­ко ис­порчен­ное соз­да­ние, как вы по­чему-то ре­шили, да, у ме­ня нет опы­та… Вы са­ми пот­ре­бова­ли, что­бы я не изоб­ра­жал бес­чувс­твен­ное брев­но!

В гла­зах пре­датель­ски за­щипа­ло. Фран­суа шмыг­нул но­сом, ут­кнул­ся ли­цом в ко­лени, спря­тав­шись от ми­ра. Уве­рен­ный в том, что сей­час ус­лы­шит ше­лест одеж­ды, рав­но­душ­ный скрип каб­лу­ков и пог­ре­баль­ный стук зак­ры­той две­ри. Вы­соко­мер­ный месье д’Арнье на­вер­ня­ка не по­жела­ет боль­ше тра­тить дра­гоцен­ное вре­мя на не­вежу и не­веж­ду, он пла­тил за удо­воль­ствие, а не за со­зер­ца­ние чу­жих слез. Месье д’Арнье уй­дет, уно­ся с со­бой обе­щан­ные двес­ти лив­ров, а Фран­суа Мо­ран ос­та­нет­ся на­еди­не со сво­ей не­запят­нанной честью, пус­тым кар­ма­ном и гре­мящим в ушах виз­гли­вым хо­хотом Фор­ту­ны, вык­ли­ка­ющей: «Не­удач­ник, не­удач­ник!»

Вмес­то это­го Фран­суа с без­мерным удив­ле­ни­ем ощу­тил, как чуть прог­ну­лись по­лови­цы под опус­тившим­ся ря­дом с ним на ко­лени че­лове­ком и то, как его об­ня­ли за пле­чи. Ус­лы­шал мяг­кий и ус­по­ка­ива­ющий го­лос:

- Вот пла­кать со­вер­шенно точ­но не на­до. Воз­можно, я со­вер­шил ошиб­ку, пре­уве­личив ва­шу опыт­ность, месье Мо­ран, и от­не­сясь к вам слиш­ком тре­бова­тель­но. Вам ли не знать спле­тен, гу­ля­ющих об ак­тер­ской бра­тии? Ес­ли вы не в си­лах пре­одо­леть се­бя, мы мо­жем прос­то ра­зой­тись. Я не бу­ду в оби­де и не ста­ну дер­жать на вас зла. Мои прис­трас­тия труд­но наз­вать ес­тес­твен­ны­ми и да­рован­ны­ми при­родой, и вы не обя­заны их раз­де­лять. Од­на­ко мне ка­залось, по­нача­лу я не вну­шал вам от­вра­щения…

- Н-не вну­шали, - ик­нув, под­твер­дил Фран­суа, с го­речью вы­палив: - Но д-двес­ти лив­ров то­же на до­роге не ва­ля­ют­ся! Ес­ли не вы пря­мо сей­час, то кто-ни­будь дру­гой в бли­жай­шем бу­дущем все рав­но по­жела­ет сде­лать это со мной, и при этом не бу­дет ц-це­ремо­нить­ся и из­ви­нять­ся…

Не­ожи­дан­но про­яв­ленная доб­ро­та - или все­го лишь но­вый по­ворот в ве­домой д’Арнье иг­ре, пе­реход от на­жима и тре­бова­ний к лас­ке? - уда­рила Фран­суа боль­нее и силь­нее, чем вы­казан­ное до то­го над­менное снис­хожде­ние силь­но­го ми­ра се­го к ко­поша­щей­ся под но­гами бу­каш­ке. Ру­ки, что сей­час за­бот­ли­во об­ни­мали его - бы­ло не­похо­же, что че­рез мгно­вение они от­тол­кнут или сил­ком пов­ле­кут к пос­те­ли. Фран­суа тряс­ло - мел­кой, не­ос­та­нови­мой дрожью ис­пу­ган­но­го и рас­те­рян­но­го зверь­ка, уже не прит­во­ряв­ше­гося, но дей­стви­тель­но не ве­дав­ше­го, ку­да ки­нуть­ся в по­ис­ках спа­сения.

- Я не пла­чу, - ак­тер с си­лой за­кусил гу­бу, что­бы и в са­мом де­ле не пус­тить сле­зу в при­сутс­твии пос­то­рон­не­го, не рас­пи­сать­ся окон­ча­тель­но в собс­твен­ной сла­бос­ти. - Я не пла­чу, что вы не­сете, я не...

Д’Арнье об­ни­мал его, и Фран­суа не­воль­но приль­нул в по­ис­ках за­щиты и спа­сения от са­мого се­бя. Бес­по­мощ­но всхлип­нул, ощу­тив, как пер­вая сле­за чер­тит по ще­ке влаж­ную до­рож­ку, сры­ва­ет­ся и па­да­ет вниз.

- Не на­до слез, - паль­цы пе­реби­рали во­лосы Фран­суа, гла­дили дро­жащие пле­чи, нап­ря­жен­ную спи­ну. - Обе­щаю, я не оби­жу вас, месье Мо­ран.

- Ко­неч­но, не оби­дите - толь­ко возь­ме­те то, что вам нуж­но... ра­зок-дру­гой-тре­тий, - Фран­суа пре­рывис­то втя­нул воз­дух, тыль­ной сто­роной ла­дони вы­тирая на­мок­шие гла­за. Ему ста­ло стыд­но и не­лов­ко за про­изо­шед­шее, он не дол­жен был ус­тра­ивать по­доб­ной сце­ны. С дру­гой сто­роны, те­перь он мог обер­нуть ее в свою поль­зу, сде­лав по­каз­ную сла­бость и не­опыт­ность сво­им ору­жи­ем. - Я не пла­чу. Чес­тно. Прос­ти­те.

Он в пос­ледний раз шмыг­нул но­сом, под­нял го­лову, изоб­ра­зив неч­то вро­де роб­кой улыб­ки. Не­реши­тель­но по­тянул­ся, кос­нувшись гу­бами ще­ки д’Арнье.

- Вот и слав­но, - тот от­ки­нул­ся спи­ной на край кро­вати, при­тянув Фран­суа к се­бе на ко­лени, - а ес­ли при этом вы пе­рес­та­нете убеж­дать се­бя в том, что я бес­чес­тный рас­тли­тель и на­силь­ник, я бу­ду вам без­гра­нич­но бла­года­рен. Я пре­дос­та­вил вам воз­можность вы­бора, и вы не ука­зали мне на дверь. Ес­ли уж сог­ла­сились раз­де­лить мое об­щес­тво, будь­те чес­тны са­ми с со­бой. Кста­ти, вы не воз­ра­жа­ете, ес­ли я не ста­ну об­ра­щать­ся к вам «месье Мо­ран»? Слиш­ком уж это офи­ци­аль­но зву­чит. У вас ведь есть имя? Там, на Фес­ти­вале, вас име­нова­ли ис­клю­читель­но по фа­милии.

- Н-ну… да. За­кон­ное, дан­ное при кре­щении ро­дите­лями, а не по­за­имс­тво­ван­ное из чу­жой ро­дос­ловной ра­ди пу­щей кра­соты и звуч­ности, - смор­щил нос месье Мо­ран. Очу­тить­ся с кем-то в по­доб­ной по­зе ак­те­ру бы­ло в но­вин­ку - слиш­ком близ­ко, слиш­ком бо­яз­но, но вмес­те с тем не­выра­зимо при­тяга­тель­но. Он свер­нулся на ма­нер дрем­лю­щей кош­ки, ус­тро­ив го­лову на ко­ленях д’Арнье, чуть вздра­гивая, ког­да тот пог­ла­живал его по пле­чам и во­лосам. - Я Фран­суа.

- Шарль-Ан­ту­ан. Мо­жете на­зывать ме­ня - Шарль, - пред­ста­вив­шись, д’Арнье ед­ва за­мет­но ус­мехнул­ся ка­ким-то сво­им мыс­лям, и кон­ста­тиро­вал: - Вы за­мер­зли.

Мо­рана сгреб­ли в охап­ку и вод­ру­зили об­ратно на пе­рину, ко­торую он столь неб­ла­гора­зум­но по­кинул.

«Не за­думы­вай­ся о том, что тво­ришь. Ду­мать и со­жалеть о со­де­ян­ном бу­дешь на­ут­ро. Сей­час, ког­да это воп­ло­щение арис­токра­тии не кор­чит из се­бя ле­дяную ста­тую, на­ходить­ся ря­дом с ним не так жут­ко­вато. Мо­жет, на са­мом де­ле он не та­кой уж дур­ной че­ловек? Прос­то… прос­то у не­го спе­цифи­чес­кие вку­сы».

Вновь ока­зав­шись на пос­те­ли, Фран­суа от­ва­жил­ся рис­кнуть. Об­вил д’Арнье - Шар­ля - за шею ру­ками, оп­ро­киды­вая на се­бя, ло­вя гу­бами чу­жой рот и при­никая к не­му в дол­гом по­целуе. Как ни стран­но, ле­жать под кем-то, кто был го­раз­до тя­желее, силь­нее и круп­нее те­бя, ока­залось не нас­толь­ко сквер­но и уни­зитель­но, как пред­став­ля­лось Фран­суа. Его це­лова­ли, нес­пешно, бе­реж­но, да­же неж­но, гу­бы при­каса­лись к гла­зами Фран­суа, ко лбу и кон­чи­ку но­са, слов­но д’Арнье пы­тал­ся оп­ре­делить, ка­ков он на вкус. По­доб­но мно­гим ак­те­рам, бра­виру­ющим сво­им воль­но­думс­твом, месье Мо­ран но­сил серь­ги, ма­лень­кие ду­тые ко­леч­ки фаль­ши­вого зо­лота. Об­на­ружив ук­ра­шение, Шарль ле­гонь­ко кач­нул его язы­ком.

- Ай, - вздрог­нул Фран­суа, умо­ля­юще поп­ро­сив: - Толь­ко не дер­гай­те, лад­но? А то есть на све­те лю­бите­ли рвать серь­ги вмес­те с уша­ми…

- Ус­по­кой­тесь, я же обе­щал, что не оби­жу вас, - рас­се­ян­но отоз­вался д’Арнье. Чем-то его за­воро­жила прос­тень­кая се­реж­ка, про­дер­ну­тая сквозь моч­ку ак­ку­рат­но­го уш­ка и тус­кло мер­цавшая сре­ди тем­ных ло­конов.

Паль­цы од­ной ру­ки Фран­суа за­пус­тил в рос­кошную, поч­ти ль­ви­ную гри­ву пар­тне­ра, нас­лажда­ясь ощу­щени­ем сколь­зя­щих пря­дей, а дру­гой не­тороп­ли­во во­дил по ши­рокой спи­не Шар­ля, от шеи и ло­паток вниз, к та­лии, и опять на­верх, и сно­ва вниз, вы­чер­чи­вая це­поч­ку спле­та­ющих­ся сим­во­лов бес­ко­неч­ности. По­коле­бав­шись, не бу­дет ли его вы­ход­ка опять соч­те­на на­вяз­чи­вой и преж­девре­мен­ной, Фран­суа ос­то­рож­но раз­дви­нул ко­лени в сто­роны - от­четли­во и не­сом­ненно ощу­тив, как к не­му при­жима­ет­ся чу­жое дос­то­инс­тво, нап­ря­жен­но буг­ривше­еся под плот­ной тканью.