Высокие небеса Тулузы

«Та­щит ме­ня, слов­но де­вицу, с ко­торой уже яс­но, что виз­жать и от­би­вать­ся она не ста­нет, а же­манит­ся ис­клю­читель­но ра­ди соб­лю­дения при­личий», - об­ре­чен­но по­нял Фран­суа, пе­рес­ту­пая че­рез куч­ку собс­твен­но­го иму­щес­тва на по­лу. Дро­жа от хо­лода, на­пол­ня­юще­го ду­шу, от при­кос­но­вений ка­зав­шихся слиш­ком го­рячи­ми паль­цев на за­пястье. Ко­лено на краю пос­те­ли, ощу­щение смя­той тка­ни, за­пах ла­ван­ды, ко­торой бы­ло про­пита­но гос­ти­нич­ное белье. Фран­суа су­дорож­но пе­ревел ды­хание, об­на­ружив, что сер­дце за­полош­но ко­лотит­ся в гор­ле. То­роп­ли­во вы­тянул­ся на прох­ладной прос­ты­не, ут­кнув­шись ли­цом в по­душ­ку и чувс­твуя, как го­рят ску­лы. Хоть бы все по­быс­трее за­кон­чи­лось.

- Поз­во­лю се­бе на­пом­нить, месье Мо­ран, - мен­тор­ским то­ном из­рек д’Арнье, сколь­зя взгля­дом по из­ги­бу спи­ны упо­мяну­того месье, - что пла­чу здесь я. Сог­ла­сен, вы не­дур­но смот­ри­тесь в ро­ли без­за­щит­ной жер­твы, од­на­ко нас­та­иваю на том, что­бы ва­ше учас­тие не ог­ра­ничи­валось изъ­яв­ле­ни­ем по­кор­но­го сог­ла­сия. Двес­ти лив­ров дол­жнО от­ра­ботать доб­ро­совес­тны­ми уси­ли­ями имен­но вам. Будь­те лю­без­ны отор­вать­ся от спа­ситель­ной по­душ­ки и при­ложить уси­лия к то­му, что­бы оп­равдать столь не­малые зат­ра­ты.

«Из­де­ва­ет­ся, сво­лочь ве­ликос­вет­ская, - Фран­суа мрач­но зыр­кнул из-под лок­тя, нат­кнув­шись на от­кро­вен­но глум­ли­вый и лю­бопытс­тву­ющий взгляд д’Арнье. - По­нима­ет, что де­вать­ся мне не­куда».

Роб­кая на­деж­да на то, что удас­тся от­де­лать­ся без­ро­пот­ным ис­полне­ни­ем чу­жих тре­бова­ний и под­став­ле­ни­ем зад­ни­цы для быс­тро­го уб­ла­жения по­роч­ных страс­тей ту­луз­ско­го кра­сав­ца стре­митель­но уга­сала - в от­ли­чие от све­чей в ну­мере. Гос­по­дин д’Арнье яв­но на­мере­вал­ся из­влечь из сво­его ма­лень­ко­го прик­лю­чения все воз­можные удо­воль­ствия. Фран­суа за­пани­ковал. Ока­жись он в спаль­не да­мы, мо­лодой ак­тер бы спра­вил­ся, бла­го у не­го имел­ся не­боль­шой опыт ин­тимных га­лан­тных за­бав. Но… но вот что мо­жет прий­тись по ду­ше муж­чи­не - опыт­но­му и ис­ку­шен­но­му в пос­тель­ных иг­ри­щах ку­да бо­лее месье Мо­рана? Че­го от не­го хо­чет этот тщес­лавный и са­мов­люблен­ный тип: прит­ворно­го соп­ро­тив­ле­ния со сле­зами и моль­ба­ми о по­щаде? Или что­бы Фран­суа приз­вал на по­мощь всю свою фан­та­зию и уб­ла­жил его по ме­ре сил, при­киды­ва­ясь, яко­бы в этой пос­те­ли они ока­зались по во­ле ро­ка и бу­шу­ющих страс­тей, а не из-за двух­сот лив­ров зо­лотом?

Пе­ред Фран­суа мель­кнул приз­рачный и роб­кий луч воз­вра­ща­юще­гося са­мо­об­ла­дания. Ак­тер он или нет, в кон­це кон­цов? Ес­ли да, как месье Мо­ран по­лага­ет в са­мо­уве­рен­ности сво­ей, зна­чит, он смо­жет сыг­рать и это. Пыл­кость, вол­не­ние, страсть, ки­пение чувств, что еже­вечер­не изоб­ра­жа­ет­ся на сце­не - сой­дут ли они для спаль­ни? Для на­чала он мо­жет хо­тя бы по­пытать­ся за­гово­рить с д’Арнье, а не уг­рю­мо от­малчи­вать­ся, слов­но ли­шен­ный зна­ния язы­ков ди­карь или скром­ни­ца-пан­си­онер­ка на пер­вом в ее юной жиз­ни сви­дании.

- Приз­на­вая свое не­вежес­тво, умо­ляю о снис­хожде­нии… о том, что­бы вы ука­зали мне нуж­ную до­рогу, - мяг­кие, чуть мур­лы­ка­ющие нот­ки в го­лосе. Фран­суа усел­ся на пос­те­ли, сло­жив но­ги в ра­зучен­ном и на­ибо­лее вы­год­ном ра­кур­се, лу­каво смот­ря на д’Арнье из-под рас­тре­пав­шей­ся чел­ки. Про­тянув ру­ку, зав­ла­дел чу­жой кистью, ос­то­рож­но и тре­пет­но про­ведя гу­бами по рас­кры­той ла­дони. Мо­жет стать­ся, раз­ни­ца меж­ду тре­бова­ни­ями муж­чин и жен­щин в пос­те­ли не столь уж ве­лика?

Ка­жет­ся, мо­лодой ак­тер выб­рал не­вер­ный тон - д’Арнье чуть по­мор­щился, нах­му­рив бро­ви. Од­на­ко сло­ва его проз­ву­чали ус­по­ка­ива­юще, а в низ­ком го­лосе на миг про­реза­лась чувс­твен­ная хри­пот­ца:

- Вы дви­жетесь в вер­ном нап­равле­нии, месье Мо­ран.

- В вер­ном так в вер­ном, - про­бор­мо­тал Фран­суа, сми­ря­ясь с вы­пав­шей ему участью. Двес­ти лив­ров есть двес­ти лив­ров, и вро­де бы его не со­бира­лись бить или при­нуж­дать, че­го он стра­шил­ся боль­ше все­го на све­те.

Мо­лодой ак­тер зак­рыл гла­за, по­ложив­шись на ося­зание и обо­няние. При­ят­ный за­пах за­бот­ли­во ухо­жен­ной че­лове­чес­кой пло­ти, чуть ще­кочу­щий ноз­дри, глад­кая и теп­лая ко­жа под гу­бами, чуть со­лоно­ватая, ког­да Фран­суа рис­кнул про­вес­ти по ней кон­чи­ком язы­ка. Мед­ли­тель­ное, нес­пешное пу­тешес­твие - вверх по чу­жой ру­ке, к ши­роко­му пле­чу с рез­ким выс­ту­пом клю­чицы, и еще нем­но­го вы­ше... Фран­суа не пред­став­лял, как д’Арнье от­не­сет­ся к то­му, что чу­жак при­кос­нется к его рос­кошным ло­конам. Не ус­то­яв пе­ред ис­ку­шени­ем, по­ложил ла­дони на пле­чи че­лове­ка, вы­нуж­давше­го его к бли­зос­ти, и на нес­коль­ко мгно­вений при­жал­ся ли­цом к тя­желым пря­дям, вдох­нув слад­кий аро­мат.

Д’Арнье от­че­го-то нап­рягся, и Фран­суа то­роп­ли­во уб­рал ру­ки, от­пря­нув в опа­сении со­вер­шить ошиб­ку.

Прос­той и под­ку­па­ющий сво­им от­кро­вен­ным вос­хи­щени­ем жест ак­те­ра зат­ро­нул в ду­ше нез­на­комо­го че­лове­ка, зап­ла­тив­ше­го за пра­во про­вес­ти ночь с месье Мо­раном, не­кую чувс­тви­тель­ную струн­ку, ибо д’Арнье про­вор­чал:

- Я не ку­са­юсь, месье Мо­ран. Мне нра­вит­ся то же, что и про­чим лю­дям - по­целуи, объ­ятия, лас­ки...

Фран­суа по­нят­ли­во вер­нул ла­дони на преж­нее мес­то и слег­ка ос­ме­лел, поз­во­лив се­бе чуть рас­пустить язык:

- Ку­са­етесь вы или нет, мной еще до­под­линно не вы­яс­не­но, - по­дав­шись впе­ред, он на миг сом­кнул мел­кие ос­трые зуб­ки на моч­ке уха д’Арнье и тут же раз­жал их, не при­чинив бо­ли, но на­мек­нув, что мог бы это сде­лать. - А вот я ку­са­юсь. Иног­да.

Д’Арнье пой­мал его за ло­коть, по­тянул к се­бе на ко­лени, оп­ро­киды­вая нав­зничь и скло­ня­ясь над ним. От не­ожи­дан­ной сме­ны по­ложе­ния Фран­суа вновь бо­яз­ли­во сжал­ся, заж­му­рив­шись. Ко­лени под го­ловой и рот, нас­той­чи­во при­жав­ший­ся к его гу­бам, от­нюдь не до­бав­ля­ли спо­кой­ствия. А ведь он толь­ко-толь­ко су­мел взять се­бя в ру­ки и убе­дить­ся, что ни­чего страш­но­го с ним не про­изой­дет!

«По­целуй в та­кой си­ту­ации был не­из­бе­жен. Прос­то я не ду­мал, что это слу­чит­ся так быс­тро, и что он по­жела­ет стать пер­вым... Ой».

Чу­жой язык нас­той­чи­во ка­сал­ся его губ, стре­мясь про­ник­нуть внутрь, и Фран­суа по­корил­ся, ос­то­рож­но при­от­крыв рот. Мир вро­де не со­бирал­ся ру­шить­ся от то­го, что они по­цело­вались - па­кос­тная часть на­туры мо­лодо­го ак­те­ра ехид­но за­мети­ла, что сей­час его ли­цо на­ходит­ся до чрез­вы­чай­нос­ти близ­ко к муж­ско­му дос­то­инс­тву д’Арнье. Вы­пук­лость на кю­лотах вну­шала ува­жение. Из из­вра­щен­но­го лю­бопытс­тва Фран­суа, изог­нув ру­ку, про­вел по ней паль­ца­ми - но его ру­ка не­мед­ля уго­дила в креп­кое коль­цо оков ла­дони д’Арнье.

- Лю­бопытс­тву­ете пос­мотреть вбли­зи, месье Мо­ран? - са­мым свет­ским то­ном ос­ве­домил­ся он.

- Н-ну, во­об­ще-то мне уже до­води­лось ви­деть неч­то п-по­доб­ное, - сде­лал по­пыт­ку от­шу­тить­ся Фран­суа. - Бы­ло бы за­нима­тель­но срав­нить мои бы­лые впе­чат­ле­ния с ва­шим сок­ро­вен­ным сок­ро­вищем… До­вери­те?

Он от­тол­кнул­ся от пос­те­ли, лов­ко сва­лив­шись-ска­тив­шись на пол, и ут­вердив­шись на ко­ленях пе­ред д’Арнье.

«От­ра­ботать те­бе? - ра­зоз­лился внут­ренний го­лос. - Уси­лия при­ложить, зат­ра­ты оп­равдать? Хо­рошо же!»

Фран­суа про­тянул ру­ки, бес­це­ремон­но и на удив­ле­ние лов­ко рас­сте­гивая длин­ный ряд се­реб­ря­ных пу­говиц на кю­лотах от­части ут­ра­тив­ше­го дар ре­чи от по­доб­но­го на­халь­ства д’Арнье. За­рабо­тав за свою ини­ци­ати­ву уве­сис­тый шле­пок по за­пясть­ям.