Высокие небеса Тулузы

- По­ра, - соп­ро­вож­да­ющий заг­ля­нул в ком­на­туш­ку, где месье Мо­ран за­кан­чи­вал на­носить пос­ледние маз­ки кос­ме­тики и зас­те­гивал пос­ледний за­мочек на брас­ле­те. Фран­суа за­кутал­ся в плащ, скри­вил­ся - от здеш­ней му­зыки у не­го зу­бы ло­мило. Не­весть по­чему его не­ожи­дан­но кач­ну­ло, сос­то­ящий из тем­ных и се­рых те­ней мир ку­да-то поп­лыл.

Про­вожа­тый под­держал его под ру­ку, по­вел даль­ше, вниз по лес­тни­це в об­ширный двор. Фран­суа за­поз­да­ло осоз­нал, что его одур­ма­нили - под­ме­шав зелье то ли в кос­ме­тику, то ли в сто­яв­шие на сто­лики ду­хи с тя­желым, мус­кусным аро­матом, ко­торы­ми он ма­шиналь­но вос­поль­зо­вал­ся. Му­зыка уже не ка­залась ему за­уныв­ной, она влек­ла за со­бой, ма­нила и драз­ни­ла - но про­вожа­тый цеп­ко дер­жал его за ло­коть, не от­пуская.

Те­ни с ше­лес­том рас­сту­пились пе­ред ни­ми, от­крыв боль­шую, очи­щен­ную от сор­ня­ков ка­мен­ную пло­щад­ку, ос­ве­щен­ную вот­кну­тыми в зем­лю фа­кела­ми. Го­лова у Фран­суа кру­жилась, го­лос флей­ты влек за со­бой... Чьи-то ру­ки стя­нули с не­го плащ, ле­гонь­ко тол­кну­ли в спи­ну, он ощу­тил под бо­сыми но­гами щер­ба­тые, хо­лод­ные пли­ты. Му­зыка зве­нела, соз­на­ние Фран­суа вос­при­нима­ло про­ис­хо­дящее как за­коно­мер­ное про­дол­же­ние толь­ко что сыг­ранно­го спек­такля. Мис­те­рия, в ко­торой мог бы при­нимать учас­тие Ип­по­лит. Тя­жесть зо­лотых брас­ле­тов и кам­ни под но­гами. Та­нец, тор­жес­твен­ная ри­ту­аль­ная неп­ристой­ность, го­лоса, низ­ко тя­нущие виб­ри­ру­ющие но­ты не­понят­ных слов, чей-то нас­той­чи­вый ше­пот, вли­ва­ющий­ся в уши: «Ищи. Ищи. Вы­бери дос­той­но­го, ука­жи его нам.... Ищи, най­ди, ука­жи...» Фран­суа дви­гал­ся по кру­гу без­ли­ких си­лу­этов, зве­нели ук­ра­шения, плы­ла му­зыка, кру­жилась го­лова. Он дол­жен был отыс­кать ко­го-то, уз­нать, выб­рать и поз­вать за со­бой. Ту­да, к но­ворож­денной лу­не. Увес­ти в гре­зы, пос­ле ко­торых не бу­дет про­буж­де­ния.

Го­лоса вкрад­чи­во пе­решеп­ты­вались, ру­ки при­каса­лись к не­му, дот­ра­гива­лись, пог­ла­жива­ли, под­талки­вали Фран­суа не­весть ку­да, в тем­но­ту. Он и по­шел, ус­ту­пив убе­дитель­но­му ше­поту, об­хо­дя по кру­гу об­те­сан­ный бе­лый ка­мень, прис­лу­шива­ясь к сво­ей ду­ше - а она влек­ла, тя­нула, за­мани­вала в чер­ный омут... Чер­ный, тем­ный, цве­та по­луноч­но­го ага­та и чь­их-то глаз.

«Опом­нись, опом­нись...»

При­зывы внут­ренне­го го­лоса бы­ли нап­расны. Фран­суа кру­жил, точ­но зная, где скры­ва­ет­ся цель его по­ис­ков, но не до­гады­ва­ясь, нас­коль­ко сма­хива­ет со сто­роны на сом­намбу­лу, вы­тан­цо­выва­ющую на краю про­пас­ти.

Ког­да Ла Кар­валь уви­дел об­на­жен­но­го, уве­шан­но­го вар­вар­ски­ми дра­гоцен­ностя­ми Фран­суа, мед­ленно бре­дуще­го сре­ди встав­ших в круг адеп­тов, он ед­ва спра­вил­ся с же­лани­ем вы­тащить шпа­гу, ри­нуть­ся на этих лю­дей и пе­рере­зать их од­но­го за дру­гим, как взбе­сив­шихся сви­ней.

- Мать твою! - взвыл он, стис­ки­вая ру­ко­ять пис­то­лета с та­кой си­лой, что де­рево и пер­ла­мутр чуть не трес­ну­ли под паль­ца­ми. - Ра­но! Еще ра­но, брать нуж­но с по­лич­ным, ког­да кто-ни­будь из них возь­мет серп...

Кан­тен го­тов был грызть ка­мень, за ко­торый пря­тал­ся, рвать в кровь собс­твен­ные паль­цы - ну по­чему он не до­гадал­ся? По­чему ре­шил, что Рий­оль не ос­ме­лит­ся при­вес­ти су­да Мо­рана? Толь­ко по­тому, что тот луч­ший его ак­тер? По­чему он, опыт­ный сле­дова­тель, не до­гадал­ся, что неп­ризнан­ный де Вержь­ен сде­ла­ет все, что­бы ко­ролев­ский про­курор раз­ме­тал сек­ту в пыль? Ведь Ла Кар­валь не сло­жит ору­жие, по­ка пос­ледний из по­кусив­шихся на при­над­ле­жав­шую ему лю­бимую собс­твен­ность, не бу­дет из­ничто­жен!..

Пусть луч­ше убь­ют его, слу­гу за­кона! Его смерть не бу­дет нап­расной. Впро­чем, Кан­тен не ду­мал, что эти мяг­ко­телые си­бари­ты смо­гут тя­гать­ся с ним в по­един­ке, хо­тя их мно­го и у них мог­ли ока­зать­ся уме­лые под­ручные. Но мо­лодой про­курор был слиш­ком взбе­шен, что­бы рас­суждать хо­лод­но и здра­во, как не­из­менно учил его мэтр Тар­нюлье.

Ла Кар­валь скрип­нул зу­бами и, по­кинув убе­жище, на­чал под­би­рать­ся поб­ли­же к жер­твен­но­му кру­гу.

- При­ветс­твуй­те лун­но­го бы­ка, при­ветс­твуй­те бо­жес­тво! - Фран­суа не знал, с ка­кой ра­дос­ти ему на язык на­вер­ну­лись эти сло­ва. Ви­димо, в за­тума­нен­ной па­мяти всплы­ли от­рывки рас­ска­зов Ла Кар­ва­ля о древ­ней ре­лигии. Он раз­вернул­ся, при­под­ни­ма­ясь на цы­поч­ках и рас­па­хивая объ­ятия навс­тре­чу стре­митель­ной те­ни, тя­жело­вес­но вре­зав­шей­ся в круг чер­ных пла­щей и на миг прор­вавшей ка­зав­ше­еся не­руши­мым коль­цо. Толь­ко на мгно­вение, по­тому что те­ни сби­лись в ко­мок, от­ку­да до­носи­лись нев­нятные вос­кли­цания и глу­хие зву­ки уда­ров, не­из­менно соп­ро­вож­да­ющие лю­бую по­тасов­ку. - Бо­жес­тво спус­ка­ет­ся на зем­лю, бо­жес­тво идет, да­бы по­карать не­дос­той­ных!..

- Бе­ги, мать твою, бе­ги! - орал Кан­тен, пы­та­ясь стрях­нуть с се­бя одур­ма­нен­ных ка­ким-то зель­ем и от­то­го не­умес­тно сме­лых жре­цов. Пос­ледний на­падав­ший, по­лу­оде­тый, на­румя­нен­ный и на­пома­жен­ный, от ко­торо­го к то­му же ра­зило до­роги­ми ду­хами, по­летел на зем­лю, ру­ка уже тя­нулась, что­бы ух­ва­тить Фран­суа за за­пястье, ког­да на Ла Кар­ва­ля на­вали­лось что-то тя­желое, оде­тое в са­мую нас­то­ящую ки­расу.

При­сев и раз­вернув­шись, ко­ролев­ский про­курор по­нял, что влип. На не­го смот­ре­ли аб­со­лют­но трез­вые и со­вер­шенно раз­бой­ничьи ро­жи - че­ловек пят­надцать при пис­то­летах и саб­лях ок­ру­жили его, за­нес­ли ору­жие... Ру­ка при­цели­лась са­ма со­бой, но ус­ловлен­но­го выс­тре­ла не проз­ву­чало - осеч­ка! Тя­желый са­пог нас­ту­пил на за­пястье, а об го­лову про­куро­ра со зво­ном что-то раз­би­лось.

- Го­тов, - пос­лы­шал­ся гус­той, про­курен­ный бас, и Кан­тен де Ла Кар­валь по­терял соз­на­ние.

«Бе­жать? Ку­да мне бе­жать и за­чем, ведь мое мес­то здесь...» - Фран­суа с по­лусон­ным изум­ле­ни­ем гла­зел на стыч­ку явив­ше­гося бо­жес­тва и смер­тных, на то, как смут­но зна­комый и пы­тав­ший­ся от­ча­ян­но соп­ро­тив­лять­ся чер­но­воло­сый че­ловек пос­ле уда­ра по го­лове меш­ком рух­нул на зем­лю. Смысл тво­рящих­ся вок­руг не­го со­бытий до­ходил до не­го не сра­зу, про­бива­ясь сквозь ядо­витые ту­маны по­луноч­ной мис­те­рии. Воз­можно, це­ремо­ния дол­жна про­ходить имен­но так? Он ука­зал нуж­ную жер­тву, уз­рел смер­тное воп­ло­щение бо­жес­тва, слу­жите­ли по­вер­гли его и сей­час... сей­час...

Что про­ис­хо­дит пос­ле то­го, как бо­жес­тво упа­дет с не­бес на зем­лю? Ла Кар­валь го­ворил об от­се­чен­ных го­ловах и зо­лотом сер­пе...

До­думать мысль тол­ком Фран­суа не су­мел. Кто-то сгреб его за пле­чи, шум­но и жад­но со­пя в ухо, нас­той­чи­во при­жимая спи­ной к се­бе, по­тащил на­зад, не поз­во­ляя рас­смот­реть, что тво­рит­ся там, где ле­жал упав­ший.

- Та­аам... - зап­ле­та­ющим­ся язы­ком вы­гово­рил Фран­суа.

- Это не­важ­но, - про­пых­те­ли ему на ухо. - Те­бя это не ка­са­ет­ся. Не смот­ри ту­да. Идем, идем со мной... - ле­жав­шая на пле­че ру­ка спол­зла ни­же, паль­цы цеп­ко ух­ва­тили без­воль­но­го Мо­рана за ло­коть, от­таски­вая в сто­рону, к бе­ле­юще­му кам­ню.

Рий­оль, наб­лю­дав­ший с бе­зопас­но­го рас­сто­яния, уд­ру­чен­но по­мотал го­ловой. Он дер­жал ко­ролев­ско­го про­куро­ра за че­лове­ка хлад­нокров­но­го и рас­четли­вого, ожи­дая, что тот выж­дет до пос­ледне­го, убе­дит­ся в со­вер­ше­нии прес­тупле­ния и по­даст сиг­нал к ата­ке. Да, он по­казал ему Фран­суа - что­бы про­курор точ­но знал, что пос­тавле­но на кон и не за­бывал о дан­ном обе­щании. Но мэтр да­же не пред­по­лагал, что Ла Кар­валь бро­сит­ся в без­на­деж­ный бой, пы­та­ясь в оди­ноч­ку спас­ти сво­его лю­бим­чи­ка. Рий­оль на­мере­вал­ся увес­ти одур­ма­нен­но­го Ли­лию в сто­рон­ку сра­зу же, как нач­нется су­мяти­ца по­яв­ле­ния жан­дармов, но те­перь... Вок­руг ста­рого двор­ца топ­чется не мень­ше по­лусот­ни блюс­ти­телей, и не­кому дать им ус­ловлен­ный сиг­нал, не­кому поз­вать на по­мощь!

Ла Кар­ва­ля под­ня­ли на но­ги. Он на удив­ле­ние быс­тро при­ходил в се­бя, мо­тал го­ловой и сдав­ленно чер­ты­хал­ся. На­нятая сре­ди ту­луз­ско­го дна ох­ра­на по­каза­ла се­бя как нель­зя луч­ше, скру­тив ко­ролев­ско­го про­куро­ра и уме­ло об­ша­рив его в по­ис­ках прип­ря­тан­но­го ору­жия. Пис­то­леты, шпа­га и кин­жа­лы Ла Кар­ва­ля ва­лялись на вы­щер­блен­ных пли­тах.